– Дорогие ученики! – приветливо, чуть ли не ласково, сказала Эмилия Леонардовна. – Приношу вам свои извинения за проблемы на уроке. Маргарита Михайловна, можете продолжать!

Мы с директором вышли из класса.

– Нет, ну как маленькие дети, честное слово! – пыхтела Эмилия Леонардовна. – Прибежать посреди урока, устроить переполох, сорвать с места меня и Вячеслава Андреевича! Тоже мне – мисс Марпл нашлась, преступника ей ищи по горячим следам! Я и без того знаю этого преступника – во всей гимназии на такие шутки способен только Яков Соломонович. У него очень своеобразное чувство юмора!

Лезть к директору с вопросами я не рискнул, но любопытно мне стало до невозможности, поэтому, как только прозвенел звонок, я отправился в учительскую.

Пришел как раз вовремя – Маргарита Михайловна, охая, ахая и ужасаясь, делилась пережитым с коллегами.

Сегодня восьмому «В» предстояло познакомиться с Восточной Сибирью. Маргарита Михайловна вставила в компьютер соответствующий диск и приготовилась рассказывать, но вместо ожидаемых панорам величественной и суровой природы на интерактивной доске появилась сцена из порнографического фильма.

– Двое мужчин и одна женщина! – подчеркивала Соковикова, словно это имело какое-то значение.

– Можно подумать, что если бы на доске-экране появились две женщины и один мужчина, это было бы лучше.

Соковикова остановила показ и бросилась к директору.

– Я подумала, что так будет лучше – вдруг на диске и контейнере остались отпечатки пальцев, но… Эх, что теперь говорить.

Эмилия Леонардовна отчитала Соковикову за «паническое поведение», сказав, что надо было продолжать урок без демонстрации учебного фильма, а о случившемся сообщить во время перемены.

– И ведь диск точно такой, как был! Даже наклейку скопировали!

– Что ее там копировать, – высказалась подруга Соковиковой учительница физики Пашинская. – На принтере распечатал – и готово!

Вопрос «кто это мог сделать?» завел собравшихся в тупик. Диски хранились в кабинете географии в шкафу, который чисто символически запирался на чисто символический ключ.

«Пошутить» мог любой ученик и любой педагог, если уж на то пошло. Мысль о педагогической шутке была высказана, но сразу отвергнута.

– Среди нас таких идиотов нет и быть не может! – заявил учитель биологии Власов.

«Знал бы ты версию Эмилии Леонардовны», – подумал я, но озвучивать версию не стал. Захочет директор – сама скажет, незачем раньше времени нервировать Якова Соломоновича, тем более что навряд ли это он. Если человек любит пошутить, это еще не означает, что он способен на такое паскудство. Нет, скорее всего это кто-то из учеников. И вероятнее всего, из того же восьмого «В» класса. Ведь неинтересно устраивать пакость, если нет возможности увидеть результат собственными глазами.

Во время пятого урока случилось новое чрезвычайное происшествие. В столовой при попытке подбросить контейнер с тараканами был задержан один из охранников, причем не простой охранник, а старший смены.

– Нет, ты прикинь, как четко мы разоблачили этого гада! – взахлеб делился радостью Юра. – Раздатчица обратила внимание на то, что он прямо от дверей направился к мусорному контейнеру и бросил туда что– то, причем не на ходу, а остановился и встал так, чтобы загородить контейнер своей спиной от публики. Подозрительно, так ведь?

– Да, пожалуй.

– Сказала мне сразу, я заглянул, а там поверх всего открытая пачка от «Кэмела», в которой копошатся тараканы! Причем пачка грамотно продырявлена в нескольких местах – явно они долго там сидели… Слушай, это ничего, что я во время еды о тараканах?

– Ничего, мы, доктора, ко всему привычные. – Подобные темы действительно не влияли на мой аппетит. – Валяй, рассказывай дальше.

– Дальше было жестко – гад этот попробовал от всего отпереться, не мое, не подходил, не выбрасывал, не знаю, но я отволок его к Андреичу…

– Прямо так и отволок? – не поверил я.

– Еле удержался, чтобы не отпинать этого диверсанта по дороге, – серьезно сказал Юра. – Сейчас Андреич с ним разбирается…

Воображение нарисовало мне эту картину. Кабинет зама по безопасности, в центре стул с привязанным к нему «диверсантом», у «диверсанта» морда цвета бак– лажана, кровь из носа, рта и ушей, а перед ним

Вячеслав Андреевич. Без пиджака, рукава рубашки засучены, волосатые кулаки в крови.

– Говори, сволочь, кто тебя послал, или я вырву тебе левый глаз! Отвечай, ну!

Я потряс головой, отгоняя видение.

– Конкуренты его купили, – продолжал Юра. – Сто пудов.

– Ну почему ты так категоричен? – усомнился я. – А вдруг это личная месть? Может, ты ему когда-нибудь добавки не положил… Иногда люди зацикливаются на таких пустяках…

Участкового врача Юлю Миллер в моей бывшей поликлинике буквально изводил жалобами один папаша, которому Юля когда-то сделала вполне вежливое замечание насчет того, что в поликлинику с ребенком желательно приходить в трезвом виде. Оскорбленное достоинство взывало к отмщению, и не осталось в стране ни одной медицинской инстанции, куда бы этот перец не нажаловался бы на Юлю. Поводы он извлекал из воздуха с мастерством иллюзиониста. Не выслушала… Не осмотрела как положено… Не предупредила… Не спросила… Не выписала… Не назначила… Юля обратилась к главному врачу, но та ей сказала дословно: «На каждом участке хватает дерьма, извольте свое разгребать самостоятельно, и так, чтобы не было жалоб». В итоге Юля перешла в другую поликлинику… А причина заключалась в одном-единственном замечании. Ну и в психических нарушениях у жалобщика, конечно.

– Нет, это конкуренты! – уверенно заявил Юра. Слово за слово – и мы поспорили на бутылку хорошего коньяка. Юра поставил на конкурентов и их происки, а я на все остальное и выиграл. Оказалось, что тараканы подкидывались в столовую из мести, только не Юре, а Эмилии Леонардовне, которая любила отчитывать старшего по смене в присутствии его подчиненных. Подрывала, так сказать, авторитет.

Для Вячеслава Андреевича день выдался хлопотным. После шестого урока возник переполох в одном из женских туалетов. Какой-то шутник повесил на ручку окна бюстгальтер, художественно испачканный красной краской.

У всех входящих сразу же создавалось впечатление, что здесь недавно резвился маньяк-убийца. Со всеми вытекающими из этого впечатления последствиями – визгом, криками, одним кратковременным обмороком, купированным мною при помощи нашатырного спирта.

– Леонардовна так орала на Андреича, – ахала вечером Марина. – Я думала, что они сейчас подерутся. Андреич он тоже такой… легковозбудимый.

– Я бы поставил на Эмилию.

– Я бы тоже, у нее ярости больше. Но в конце концов решили, что и в туалетах надо ставить камеры.

– Неужели?

– Не в кабинках, а в… туалетном вестибюле, что ли, не знаю, как это место называется. Леонардовна выбивает кредит под это дело. Нашпиговать все здание камерами – это тебе не кот начхал!