— Ты уверен в этом?

Их взгляды встретились. Оба неловко замолчали.

«Helan går, sjung hopp faderallan lallan lej…

Helan går, sjung hopp faderallan lallan lej!

Och den som inte helan tår

Han heller inte halvan får…

Helan gåaaaaarrrrrr… sjung hopp faderallan lej!»

Последняя строчка песни вышла особенно неуклюже. Джон, Наоми и Карсон расхохотались и чокнулись стаканами со скандинавской тминной водкой.

— Sсål! — воскликнул Джон.

— Sсål! — повторила Наоми.

— Sсål! — присоединился Карсон Дикс.

Жена Карсона, Кэролайн, чуть замешкалась, словно ее смущало такое необузданное и вульгарное веселье, но тоже протянула свой стакан и негромко произнесла:

— Sсål!

В центре стола возвышалось огромное блюдо с ярко-красными раками, посыпанными свежим укропом. К одному краю блюда был прикреплен маленький шведский флаг; вокруг было расставлено несколько зажженных свечей. По обеим сторонам блюда стояли две тарелки: одна с традиционным поджаренным белым хлебом, другая с сыром «Греве». Напротив каждого из сидящих стояли стаканы со шнапсом, пивом, вином и водой. Скатерть была бумажная, с рисунком в виде раков. Тот же узор украшал салфетки, лежащие рядом с приборами.

Джон чувствовал себя прекрасно. Алкоголь разогрел его. Стол был накрыт потрясающе — Наоми постаралась. Сама она выглядела просто великолепно, и он безумно ею гордился. С ним рядом сидели его любимые друзья. Погода стояла чудесная. Как можно не быть счастливым в такой замечательный вечер?

Он встал и поднял стакан:

— Я хочу произнести тост за тебя, милая. Ты прекрасная женщина, фантастическая жена, невероятная мать, я тебя обожаю и восхищаюсь тобой.

Кэролайн и Карсон тоже подняли стаканы.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Наоми.

— За Наоми! — провозгласил Карсон.

— За Наоми, — повторила Кэролайн и, перегнувшись через стол, чокнулась с ней.

Джон налил Карсону Диксу еще шнапса, но Кэролайн прикрыла свой стакан ладонью:

— Я за рулем.

Джон посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Никто и никогда не уезжает с «раковой вечеринки» за рулем своей машины! Вы оставите ее здесь и вызовете такси.

На слегка заплетающихся ногах он подошел к радионяне. Ничего. Только тихое потрескивание. Это хорошо. Он надеялся, что громкое пение не разбудит детей, но в конце концов ежегодные «раковые вечеринки» скоро станут частью их жизни! Важным элементом их шведской культуры.

— Итак, как тебе нравится жизнь в Морли-Парк, Джон? — спросил Карсон Дикс, прерывая течение его мыслей.

Джон кивнул:

— Все прекрасно. Я рад, что ты убедил меня. Я очень счастлив. — Он взглянул на Наоми.

— Я перед вами в долгу. За то, что вы вернули нас в Англию, — сказала она.

— Мы тоже рады, — заметил Карсон, глядя на обоих сквозь толстенные очки. — Мы рады, что Джон работает на нас — и что вы оба здесь. Все сложилось очень здорово. Вы замужем за великим человеком, Наоми.

Кэролайн подняла стакан.

— Я забыла, кто это сказал: «За каждым великим человеком стоит сильно удивленная женщина».

Все засмеялись.

Джон с улыбкой посмотрел на Карсона. Он просто обожал своего босса. Для сегодняшней вечеринки Карсон нацепил футболку в бело-голубую полоску — цвета шведского флага, невероятно мешковатые штаны и сандалии. Он выглядел совершенно жутко, но при этом почему-то невероятно мило. Джон вдруг поднялся:

— Карсон и Кэролайн, вы чудесные друзья! Вы так много помогали и помогаете нам с Наоми. Я хочу поблагодарить вас. Нам очень повезло, что мы вас знаем. — Он наполовину опустошил стакан и уселся на место.

Кэролайн смущенно улыбнулась. Карсон в ответ поднял свой стакан.

— Знаешь, что такое настоящий друг, Джон?

Джон покачал головой:

— Понятия не имею. Скажи мне.

— Настоящий друг — это тот, кто все про тебя знает и при этом все равно испытывает к тебе симпатию.

Джон захохотал:

— Тогда ты мой самый настоящий друг!

— Вам не кажется, Джон, что в жизни многое предопределено? — спросила Кэролайн. — Некоторые вещи просто должны случиться, и никак иначе.

— А мне кажется, это слишком легкое объяснение. Пораженческая позиция, — заметила Наоми.

Джон, почувствовав, что сейчас может разгореться спор, быстро вставил:

— Так! Время петь следующую песню. Кэролайн, ваша очередь.

Покраснев от смущения, Кэролайн встала, поднесла ближе к глазам листок с текстом и храбро начала:

— Tänk от jag lilla nuben…

Окончив песню, Кэролайн опустилась на стул под громкие аплодисменты Джона и собственного мужа, которые осушили еще по стакану шнапса.

Джон налил всем еще. Он уже хотел сесть, но вдруг странный звук радионяни привлек его внимание. Сначала Джону показалось, что это просто обычный фон, потрескивание. Он прислушался внимательнее. Нет, жужжание. Наоми, поймав его взгляд, тоже прислушалась.

— Что-то не так? — спросила она.

Джон послушал еще немного. Определенно жужжание. И довольно громкое.

— Пойду посмотрю, — решил он.

Чуть пошатываясь, Джон вышел в коридор и направился к лестнице. Раскачиваясь из стороны в сторону, он поднялся по ступенькам, открыл дверь в детскую и тут же пригнулся: что-то темное, едва различимое в приглушенном свете ночника пронеслось у него над головой и ударилось о стену. Затем отлетело в сторону.

Джон прищурился, пытаясь разглядеть предмет, но в глазах все двоилось. Черт.

Он включил большой свет. Через секунду насекомое пронеслось над кроватками детей, снова чуть не врезалось в Джона и устремилось к потолку. Это была очень большая оса, возможно матка. Или даже шершень.

Господи.

Люк и Фиби не спали. Оба смотрели на Джона.

— Все хорошо.

Он огляделся. Чем бы прихлопнуть эту гадость? На полу лежала толстая книжка, сборник сказок. Джон поднял его и попытался найти глазами насекомое, которое куда-то спряталось. Он осмотрел стены, потолок, ярко-желтые занавески с нарисованными на них животными. Ничего.

Он поднес палец к губам:

— Всссе храшшо. — Слова давались Джону с большим трудом. — Па… папа жд… зд… здессссь.

Размахивая книгой, он нетвердыми шагами подошел к окну. Насекомое вдруг вылетело непонятно откуда и приземлилось ему на плечо. Джон со всей силы ударил его книгой и, естественно, промахнулся. Оно врезалось в стену, отлетело от нее и зажужжало над колыбельками, на этот раз довольно низко.