– Весьма положительно, – ответила я с улыбкой. – Лекции закончились, но я подзадержалась здесь немного…

– Я могу приехать через двадцать минут.

– Договорились.

Взяв куртки в гардеробе, мы с Симкой вышли на улицу и устроились на зеленой скамейке неподалеку от проезжей части. За спиной тянулись кусты, наполовину потерявшие листву, слева возвышался университет, а сразу перед нами располагался небольшой фонтан, выключенный в связи с похолоданием. Матвеев действительно приехал довольно быстро, припарковался и вышел из машины, не надев куртку, которая, наверное, осталась лежать на пассажирском сиденье. Его вид был, как всегда, безупречен, и я задержала на Максиме взгляд, любуясь его голливудской красотой. Мне нравились и его спокойная, уверенная походка, и идеальный костюм цвета маренго, и белая рубашка, и длинный серый шарф, смягчающий официальность. Русые волосы, ямочка на подбородке, голубые глаза… «По крайней мере, Эдита Павловна выбрала для меня очень красивого мужчину», – развеселилась я, поднимаясь со скамейки.

– Вы же меня подбросите? – Симка вынула руки из карманов. – Зря я, что ли, тут мерзла? – Она широко улыбнулась, встала и подхватила свою любимую пузатую сумку из джинсы.

– Конечно.

– Да, он не старый, – немного тише, наклонив голову набок, произнесла Симка. – Ты говорила, ему тридцать семь или тридцать восемь? Хорошо выглядит, наши девчонки влюбились бы в него по уши.

Я поняла, что Симка вспомнила момент знакомства с Матвеевым, тогда его возраст показался ей древним, она даже говорила, что он мне в отцы годится.

Максим подошел и сдержанно поздоровался. Несмотря на ноябрьскую прохладу он вовсе не торопился к машине.

– Вы подвезете Симу? – спросила я, ловя ощущение неловкости, не имеющей какого-либо объяснения. Память отбросила меня назад, и я вспомнила разговор Эдиты Павловны с Матвеевым. Огромный украшенный цветами зал, столы, накрытые скатертями, высокие бокалы с шампанским, официанты с подносами, тонкие белые свечи, плавная музыка…

«– Лера увлечена Павлом Акимовым, боюсь, скоро внучки покинут меня. Они молоды и красивы.

– Надеюсь, я никого не обижу, но восемнадцать лет – не лучший возраст для замужества. Если бы у меня была дочь, я бы посоветовал ей не торопиться и получше разобраться и в жизни, и в собственных чувствах. Да, у меня вполне уже могла бы быть взрослая дочь, которой я бы дал такой совет».

– Непременно, – ответил Матвеев и кивнул.

– А потом меня.

– Это тоже – непременно, – он коротко улыбнулся.

– Я живу далеко, и вы потратите целую кучу бензина, – весело сообщила Симка. – Не жалко?

– Нет. – Матвеев указал на машину, добавил «прошу вас», спросил адрес и пропустил нас вперед.

Мы устроились на заднем сиденье, расстегнули куртки и автоматически переглянулись. Симка пожала плечами и многозначительно подняла брови, будто хотела что-то сказать, но я не смогла угадать ее мысли.

– Сегодня прохладно, – произнесла она и посмотрела на Матвеева.

– Да, – ответил он.

Симка не из тех людей, которые для поддержания разговора станут болтать о погоде, и я наконец поняла, в чем дело. Произнеся: «Сегодня прохладно», она нарочно с иронией попыталась сломить сухость и серьезность Матвеева, но он не поддался, наоборот, сделал для нас музыку чуть громче и сосредоточился на дороге. Симка, как ни странно, не вступила в дальнейшую борьбу, она вновь пожала плечами и улыбнулась.

Минут пять мы молчали, а потом Матвееву позвонила Эдита Павловна и сказала всего несколько слов, которые заставили его напрячься. Он ответил: «Да, мы уже едем», прекратил разговор, бросил на мобильный телефон задумчивый взгляд и сунул его в карман пиджака. Похоже, тон бабушки Максиму не понравился.

– Что-то случилось? – спросила я, чувствуя, как холодок бежит по коже.

– Нет, все в порядке. – Матвеев покачал головой, сбавил скорость и свернул направо.

– А мы куда? – Симка вытянула шею. – Нам вроде прямо.

– Если вы не спешите, я бы хотел сделать небольшой круг. Покатаемся немного.

Мы никуда не спешили, но происходящее удивляло. Это же какой голос был у Эдиты Павловны… Почему она поторопила Матвеева и почему он теперь тянул время?..

– Большое спасибо, – пропела Симка, когда мы остановились около ее дома. – Я тебе позвоню, – бросила она мне и, обматываясь на ходу шарфом, устремилась по ступенькам к двери подъезда. Белые полоски на серых кроссовках заискрились, засияли, замелькали.

Подул ветер, и сухой лист, сорвавшись с ветки, полетел вниз и чиркнул Симку по плечу. Мы с Матвеевым, не нарушая тишину, смотрели ей вслед.

– У вас хорошая подруга, Настя, – продолжая оставаться задумчивым, произнес Максим, а затем добавил: – Если вам когда-нибудь понадобится помощь, обязательно позвоните. Я приеду, помогу и буду рядом. – Он повернулся ко мне и мягко улыбнулся. – А теперь я отвезу вас к бабушке.

* * *

Они сидели в большом зале на диване и креслах. Эдита Павловна, Кора, Лера, Семен Германович. И, видимо, сидели давно, потому что на лице моей двоюродной сестры отражались недовольство, раздражение и некоторая растерянность. Она не ныла, не капризничала, что уже было странно, и смотрела на меня с осторожным любопытством. Без сомнения, Эдита Павловна еще до моего приезда продемонстрировала всю силу своего гнева.

Глаза Семена Германовича то вспыхивали, то бегали, его щеки и губы дергались и алели, что не предвещало ничего хорошего. Дядя не мог спокойно сидеть, он ерзал, приглаживал редкие волосы и несколько раз порывался подняться. Наконец его взгляд остановился на мне – в груди вспыхнул огонь, и настойчивое предчувствие беды схватило меня цепкими ручонками за горло.

Кора смотрела в одну точку, чуть выше моей головы, и чему-то еле заметно улыбалась. Быть может, ей мерещилась там петля виселицы, раскачивающаяся туда-сюда…

Эдита Павловна была бледна, ее не спасали даже пудра и румяна. Глубокие морщины расчертили лоб, губы сжались…

– Спасибо, Максим, – произнесла она излишне громко. – Извини, но я вынуждена попросить тебя покинуть нас. Дело семейное, безотлагательное… – Бабушка глубоко вдохнула, выдохнула и выдала подобие улыбки.

– Понимаю, – ответил он и обратился ко мне: – Анастасия, я был рад подвезти вас.

Несколько секунд Матвеев стоял не двигаясь, словно хотел напомнить наш разговор в машине, затем попрощался и направился к двери. Краем глаза я увидела, как он сунул руку в карман пиджака. В тот карман, где лежал мобильный телефон.

В зале стало тихо. И это была оглушающая тишина, у меня даже в ушах загудело – у-у-у….

– Мы тебя ждали, – торжественно произнесла Эдита Павловна.

– Так нечестно, вам все известно, а мне нет, – не удержавшись, выдала Лера и посмотрела сначала на мать, затем на бабушку.