Девушка начала сдавать. Она так нервничала, что перевернула две карты, и ей пришлось начать заново. Наконец Вик и я получили по пять карт. Теперь отступать было поздно.

Я проверил свои карты, внутри раковин из ладоней.

Два короля, неплохо для начала.

«Вполне возможно, – неохотно согласился Призрачный Зеб. – Может быть, ты знаешь, что делаешь».

Через полчаса у меня осталось фишек всего на сто долларов.

* * *

«Болван», – сказал Призрачный Зеб.

– Болван, – сказал Вик, и я бросил на него подозрительный взгляд.

– Что?

– Болван, – повторил он. Очевидно, серия неудач сделала меня в его глазах слабаком. – Ты пришел в мой клуб и попытался меня обыграть. Меня! Виктора Джонса. Ты знаешь, сколько парней проигрывали здесь?

– Это две тысячи, Вик. Успокойся.

– Теперь прелестные леди должны мне на две тысячи больше.

– Нет, – запротестовал я. – Я проиграл свои деньги, и не более того.

Вик пожевал незажженную сигару.

– Нет и нет. Ты сказал, что играешь за девчонок.

– Я играл на фишки, полученные за деньги, которые я у тебя заработал. А все, что я выиграл бы, пошло бы на то, чтобы вытащить их из кучи дерьма, куда ты их загнал.

Эй-Джи принялся фыркать, по его красному лбу потекли ручейки пота. Он попросил, чтобы его отпустили, но Вик его удержал, нахмурив брови. Ему везло, и он был на коне.

– Не имеет значения, что ты думаешь, Макэвой, но эти хорошенькие штучки попали в переплет. Ты никого не спас. С тех пор, как ушел из армии.

Шутка начала приедаться.

– У меня осталась сотня долларов на столе. Никогда не знаешь, как может повернуться удача.

Вик зажег сигару и стал медленно ее поворачивать, чтобы она горела равномерно. Он перестал делать вид, что мое мнение имеет для него какое-то значение.

– Еще одна сдача. Почему нет? После сегодняшнего дня, вышибала, тебе придется брать в долг горшок, чтобы пописать. Могу сделать тебе выгодное предложение.

– Очень смешно, Вик. Давай играть.

Так говорят крутые парни, но я таковым себя не чувствовал. Вик меня распинал. Может быть, Саймон Мориарти прав и я совершенно прозрачен.

Хороший крупье способен положить пять карт одну на другую так, чтобы все их углы совпадали. Но девушка так волновалась, что уронила одну из моих карт на пол.

– Хочешь поменять, Макэвой?

Я подхватил карту двумя пальцами.

– Нет, Вик, у меня всё в порядке.

У меня была хорошая сдача – две пары. Дамы и восьмерки.

Мы оба поставили по пятьдесят, затем я поменял одну карту. Вик накрыл свои, словно фокусник. Он ничего не поменял, показывая, что у него уже все есть, если только он не блефовал. Пару сдач назад я спасовал, имея пару тузов, и проиграл более семисот долларов. Я не стал платить, чтобы посмотреть карты Вика, но я видел, как он блефует, не имея на руках ничего. Проблема состояла в том, что лицо Вика никогда не менялось. Голос оставался спокойным, черты лица застывали, и он всем своим видом показывал: а пошел ты, какие бы карты у него ни были на руках. Я рассчитывал, что сумею найти щель в его броне, но у меня ничего не вышло. Оставалась лишь надежда на Леди Удачу.

– Пятьдесят, – сказал я, хотя пятая карта оказалась бесполезной.

Почему не пойти до конца.

– Это будет совсем легко, – сказал Вик, выдвигая в центр груду фишек. – Пятьсот. Если не можешь ответить, ты проиграл. Никаких тебе буду должен. Таковы здешние правила.

– Мне знакомы правила, Вик. Ты ведь заставил меня их выучить, верно?

Теперь, когда сражение было выиграно, Вик немного расслабился.

– Эй-Джи не может даже запомнить, где у него член. Вот почему мы называем его по инициалам, чтобы он не забывал свое имя.

– Может быть, факел прожег ему мозг.

Эй-Джи ударил ладонью по столу, но я знал, что он не станет атаковать, пока не получит разрешение Вика.

– Ладно, – сказал тот. – Тебе конец, вышибала. Проваливай из моего клуба. Отныне вход сюда тебе запрещен.

– Если только у меня нет наличных, чтобы их потратить?

– Я не отказываюсь от наличных. Кто знает, если заглянешь сюда, Марси сделает тебе все ручками в одной из кабинок. Отработает часть долга.

Марси заплакала в три ручья, а я потянулся к бумажнику.

– Я ставлю пятьсот.

Вик сумел скрыть удивление.

– Ты уверен?

– Что? Ты думал, у меня ничего нет? А я кое-что припас, Вик, так что отвечаю на твои пять сотен. Ты ведь никогда не отказываешься от наличных? – Я небрежно бросил купюры на стол.

– Никогда. – Вик сгреб все свои фишки двумя руками и подтолкнул их в центр стола. – Вот твои пятьсот и еще две тысячи. У тебя есть столько?

Я внимательно смотрел на него. Все тот же старина Вик. Я рассчитывал, что деньги в моем бумажнике выведут его из равновесия.

– Да, у меня есть.

«Твой неприкосновенный запас? Брось, Дэн. Неужели ты готов все потерять из-за двух дурочек? Они сами выкопали себе яму».

Я не собирался терять все свои деньги; лишь часть, чтобы освободить девчонок и вернуть заработанное. Только так, и ничего больше.

– Сколько у тебя в сейфе, которого у тебя нет?

Каким-то образом Вику удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Могу спорить, что шнурки на его ботинках свернулись.

– Доход за вечер. Двадцать тысяч, Дэниел.

Вот оно. Сначала я был Макэвой-вышибала-болван, а теперь стал Дэниел. Вик никогда прежде не называл меня Дэниелом. Все так, как говорил доктор Мориарти: подсознание Вика пытается завоевать мое доверие, потому что он лжет. Блефует.

И я уже больше не сомневался, что у него ничего нет. И я мог выиграть большие деньги.

Моя решимость играть с осторожностью исчезла, а ее место заняла рождественская картинка ближайшего будущего: я оставляю Виктора Джонса, рыдающего за собственным столом. Если я позволю ему сохранить стол. Когда ублюдок увидел тело Конни на парковке, он первым делом подумал о своем темном бизнесе, и мне вдруг ужасно захотелось отобрать у него этот бизнес.

Моя маска игрока не шла ни в какое сравнение с маской Вика, поэтому я закрыл лицо ладонями, делая вид, что ужасно переживаю.

– Двадцать тысяч. Господи… Но ты ведь не поставишь все на кон. Никогда.

– Может быть, да, может быть, нет.

– Ладно, ладно. Я ставлю пять. Так что для тебя это три тысячи.

Деньги были равномерно распределены по всему моему телу. Немного в каждом нагрудном кармане, остальное в носках. Я опустошил один карман и аккуратно положил купюры в общую груду, постаравшись показать Вику, что мой карман пуст.