мне хочешь показать? Нет желания разгадывать ребусы! — он наклонился, изучая.

— Юра, блин! Таня беременна! — она накручивала круги по его палате, Юра же медленно сполз в кресло. — Надо что-то делать, Юра! Ссоры ссорами, но это же ребенок, понимаешь?! А если с ней что-то случилось, вдруг она все-таки у Рижского? Или не знаю, ей плохо стало, в больнице где-нибудь?!

Он уставился в одну точку и никак не реагировал.

— Господи, я надеюсь ты не из тех мужиков, которые этого боятся?! Чего ты замер, Юра?!

— Аня, просто замолчи, — сказал он очень тихо, сам был далеко отсюда в своих мыслях. — Позови, пожалуйста, Виталия и оставь нас одних.

— А ты, найди Таню!

***

Он стоял на открытом ветру, дождь безжалостно сыпал мелкими каплями. Юрий прищурил глаза, смотря на воду, но уходить в машину не хотел.

По Москве-реке ходили кораблики, даже в такую ужасную погоду. На борту за большими окнами сидели люди, сквозь потоки воды пытаясь рассмотреть город.

Ему нужно было проветрить голову и понять, что делать дальше. Без эмоций, только холодный рассудок. Картина ему была понятной, все шло так, как он и задумал. Только ежедневно адреналин заполнял все тело, от напряжения и предвкушения следующего шага.

Противник был повержен, осталось совсем немного, и его империя будет в полной сборке.

Отступать — не в его характере. Отец учил его только одному — получать тот результат, что задумал. Хочешь чего-то — иди и возьми!

И Юрий не собирался отступать.

Да он искал ее уже больше недели. Ничего. Соколов поднял весь город, все свои связи, последний раз Таню засняла камера в магазине рядом с отелем в день, когда она сбежала.

Что это именно так, Юра не сомневался. Таня сбежала от него.

И была права.

Его чувство обиды, злости, эгоизм не сразу уступили место невероятной боли внутри, боли и разочарования от понимания, что он наделал. И что ему предстоит исправить, когда он ее найдет.

Юра ее обидел и оскорбил своим поведением. А она там одна, одна с будущим ребенком! Его ребенком, тут не было ни секунды сомнений!

— Идиот, какой идиот! — он повторял и повторял, ударяя кулаком об стену, пока Виталий уже третий раз рассказывал ему по минутам события той ночи. Звонок от Тани, как она говорила, что она говорила, что отвечал Виталий, встреча в приемном отделении, как она выглядела, обморок, ранение, отчет следствия.

Рубашка уже прилипла к телу, и он понимал, куда он сейчас хочет пойти больше всего. С кем бы он хотел поделиться сейчас своим успехом. От кого хотелось услышать шутки и колкости. Юре просто невыносимо хотелось к ней.

И эта дыра внутри только разрасталась.

— Где же ты, Таня? — но даже город не слышал его сквозь дождь.

***

Сбросив промокшие ботинки, Юрий прошел в спальню.

Он слишком много времени провел под дождем, костюм был насквозь. Теперь тут казалось слишком свободно без ее коробок и вещей. Гардеробная выглядела уныло. Переодевшись в майку и джинсы, уселся на мягкий табурет и взгляд упал на ее досье, которое так и хранилось тут. Он пролистал несколько страниц, взглянув на ее фотографии, наверняка, из социальных сетей. Улыбается ему.

Зашвырнул папки в шкаф и тут ему на глаза показались они. Ключи от его квартиры на набережной. Только тут был только один экземпляр ключей.

Волна прошла по всему телу. Он схватил их, и обуваясь по дороге, так и вышел на улицу в одной майке. Быстро он еще ходить не умел, и как не сопротивлялся, но стал ходить с тростью.

— Саша, давай быстрее, на Фрунзенскую набережную ко мне в квартиру, — отбивал он, даже еще не захлопнув дверь машины.

Юрий звонил в дверь уже второй раз, просто открыть дверь и напугать ее, если Таня, конечно, там, он не хотел:

— Я прошу тебя! — шептал в нетерпении.

Но тут он услышал шаги за дверью.

Она открыла ему без слов, стояла в проеме двери в легком халате на голое тело, мокрые волосы, розовые щеки, только из душа. Глаза, которые могут ударить больнее, чем слова. Но сейчас в них не было злости. Он готов был поспорить, что там проскользнула искорка тепла.

Не произнося ни слова, он зашел внутрь и закрыл дверь за собой. Она сделала пару шагов назад, впуская его в квартиру.

Юрий не отрывал взгляд от ее глаз, стянув ботинки, подошел и взял ее ничего не понимающую в охапку и прижал к себе. Чувствовал тепло ее разгоряченного водой тела, ее такую нежную бархатистую кожу, от которой издавался такой сладкий аромат.

Он соскользнул вниз и встал на колени, прижимая ее ноги к себе.

Юрий не произносил не слова, Таня тоже молчала, только слезы текли из ее глаз.

Всю прошедшую неделю она металась от плана мести Соколову до желания поехать к нему в больницу и просить поговорить. Она плохо справлялась со своими чувствами, да еще эти гормоны! Ночами снился он, днем в окнах — он. Таня страдала и скучала.

— Прости меня, я прошу! Я был так не прав! — слова, которые она никак не ожидала хоть когда-то услышать от Соколова. — Я виноват перед тобой! Я такой идиот!

Она просто смотрела в стену и плакала. У Тани было время подумать обо всем за эту неделю.

— Я сделаю все для вас! Все! — он почувствовал, как она застыла.

Юрий с трудом, но все-таки осилил встать и заглянул в ее испуганное лицо:

— Я все знаю, Таня!

— Ты не обязан из-за ребенка что-то делать для меня. Я справлюсь сама! — она подсобралась.

— Я буду делать то, что посчитаю нужным! Я люблю тебя, это ты понимаешь?! — он держал ее лицо в ладонях. — И это было еще до того, как я узнал об этом, — он отодвинулся и скользнул взглядом по ее животу. — А сейчас…Сейчас я тебя ни за что никуда не отпущу! И буду просить о прощении каждый день, пока ты не сдашься! Ты же знаешь, я упрямый!

Таня была уверена, что увидела собравшиеся слезы в уголках его глаз, когда он произносил это.

— Тебе придется сильно постараться, Соколов! — Тане сделала серьезное лицо, ей захотелось как-то сгладить обстановку, чтобы тот, не дай Бог, не разрыдался тут. Этого представления она не хотела.

Юрий просто схватил ее в охапку и покрывал поцелуями все, что попадалось, лоб, волосы, плечи. Пока она не расхохоталась.

— Соколов, вот ты мне расскажи, как ты смог так провернуть, чтобы я влюбилась в тебя?!