В секторе Тешев за серьезные проступки не вешали. Не расстреливали, не заставляли вколоть себе яд. Не отправляли в зону Гейгера. А Дрей знал места, где наказывали именно так, хотя за убийство без отягощений могли и просто повесить. Хапнуть последнюю дозу отправляли, только если преступление было совсем уж дикое.

Тешев поступил по-своему: преступников отправляли на периметр. Тоже очень хорошее и показательное наказание. Особенно с учетом возможности усесться рядком на ближайшем холме, набрать биноклей и весь день (если повезет) следить, как преступник пытается выжить. Пройти по минному полю, которое непроходимо.

Правила были совсем простые – их ему объяснили очень быстро. До ночи надо было углубиться в периметр на километр. Вот и все. Если это удалось, то наказание считалось осуществленным (как будто оно не было осуществлено в любом другом случае), и преступник мог возвращаться, так как он был прощен. Утром возвращаться.

За все время существования такого наказания ему подверглись тридцать семь человек. Насильники, убийцы, воры, один поджигатель. Несколько подстрекателей, предлагавших вооруженный прорыв через Изоляторов и вовремя не угомонившихся.

Сегодняшний спектакль ждал аншлаг. Впервые на периметр выходил не одиночка, а сразу шестеро «преступников». Даже не покаявшихся.

– Вылезай, – окрикнул его Виталий, и Дрей обернулся. Все уже были на берегу, заняв крохотный пятачок. – Точно сюда выбирайся, и до последнего старайся дна не трогать. Не все проверили.

Дрей выпустил свой якорь из рук и схватился за соседний. Немного подгребая, немного подтягиваясь за стебли камышей, он начал выбираться к остальным.

Ему сказали, что разрешены были даже ставки. Никто не ставил, конечно, на победу. Статистика – вещь упрямая, и искупление за все время заработали только двое. Отошли на нужный километр. Один из них даже умудрился пережить ночь на периметре. Но вернуться обратно не удалось даже ему.

Так что самая рискованная ставка была на то, что преступник сумеет отойти на нужное расстояние от биосканера, с которого началось их путешествие. Правда, сейчас возникло огромное многообразие возможностей. Теперь местные могли делать ставки на то, кто из них подорвется первым. Или последним.

Дрей выбрался на берег и сплюнул. Ему было тошно. Он знал, что прав. И знал, что сделал все как надо. Для жителей сектора в том числе. И за эту правоту был отправлен на периметр.

– Сохни пока, – негромко проговорил Виталий, – пока туман не рассеется, дальше не пойдем.

– Чего же мы гнали тогда на том берегу? – недоуменно спросил Дрей.

– Мы и не гнали. Хотя лучше здесь посушиться, чем там среди этих уродов стоять. Гнал Короткий – под справедливого косил. Хотел, чтобы мы спешить начали, время считать, по туману поползли, да и вообще. А здесь так нельзя.

– Здесь правило первое – не спешить, – поддержал его здоровяк, не сказавший до этого ни слова. Да они все до сей поры молчали, кроме Виталия. Но теперь… теперь Дрей был свой.

– Это Сонька, кстати, – поспешил исправить ситуацию Виталий. – Ты вообще познакомься со всеми. Сонька…

– Сонька-то почему?

– Ну… не знаю. Руки у него золотые. А есть такая присказка – «Сонька Золотая Ручка». Что значит, понятия не имею, но так приклеилось с детства. – Виталий пожал плечами. – Да какая разница. Руки и вправду отличные, не смотри что пальцы как сосиски. Любую мину с закрытыми глазами разберет, обезвредит, соберет обратно, сделает из нее другую модель, да еще и скажет, что так и было. Мы же по краям периметра еще пацанами тут ползали.

– Это – Нюшка. – Второй был чуть поменьше первого, но все-таки мужик. Виталий, видя очумелый взгляд Дрея, тут же уточнил: – У него нюх раскачанный. Какой-то эттерн, даже названия никто не знает. Но он чуть ли не тротил носом чует. Гексоген за несколько метров. Даже ржавчину на железе, говорит, может почувствовать. Пластик, если тот нагреется хотя бы чуть-чуть.

Дрей сдернул рюкзак и поставил его себе прямо на колени. Быстро вытащил из одного кармана небольшой механический прибор, состоящий из плоской палочки, скользящей внутри плоского футляра из прозрачного пластика. Палочка была разделена на сектора по полсантиметра, каждый из которых был раскрашен в разные цвета.

Футляр и палочка были так плотно притерты друг к другу, что Дрей с трудом выдернул одно деление.

– Что чувствуешь? – спросил он Нюшку

– Рыбой несет, – тут же ответил нано.

– А сейчас? – Дрей добавил еще одно деление.

– Кроме рыбы? Сладким чем-то, но не знаю чем.

Дрей кивнул. Пахнуть должно было корицей, но парень действительно в жизни мог ее раньше не видеть.

– Сейчас? – Еще одно деление.

– Молоком, – тут же ответил тестируемый.

– ?

– Не знаю. Гнилью какой-то, но сухой. Вроде как прелые листья, если поднять.

– А это?

Нюшка приподнялся, чтобы убедиться, что Дрей выдвинул еще одно деление. Принюхался. Неуверенно произнес:

– Солью?

Дрей кивнул:

– Достаточно. Думаю, у тебя «Песья радость» третьей или даже четвертой модификации. Полезная штука.

Нюшка зарделся.

– Особенно сегодня, – поддержал Виталий. – Это, значит, Мистер Тротил. Он у нас три раза на минах подрывался по молодости. И хоть бы хны. За это и прозвали. Будет себя плохо вести – пойдет первым, вместо тральщика.

Мистер Тротил разулыбался, наклонился к Дрею и протянул ему руку. Доставщик ее с удовольствием пожал. Рука была слегка холодная, а кончики пальцев доставщика сразу же уткнулись в излишне плотную кожу на тыльной стороне ладони. Внешне цвет кожи у Тротила никак не выделялся, а значит, эттерн был очень неплохой. Скорее всего, классические «Доспехи дракона», уступающие «чешуе» по качествам, зато незаметные.

– Глушак, – продолжил Виталий. – Он, если напряжется, может такое в эфире устроить, что мины между собой общаться не смогут. Недалеко и ненадолго, но этого достаточно. С ним все пацаны на периметр ходить любили, потому что качество незаменимое.

– Никогда и не слышал о таком, – сказал Дрей.

– Сейчас сидим ждем, пока туман разойдется, и смотрим, чтобы ряской не затянуло.

Дрей обернулся и посмотрел на реку. Течение здесь было слишком сильное, чтобы говорить о ряске.

– Ряской? – на всякий случай уточнил он.

– Ну да. Тут же всего накидали. На все случаи жизни. Мины это такие, мы их ряской зовем. Блок из полусотни мин. Одна если взорвется, то в опустевший сектор постепенно другие подползают. Поэтому и ряска. Прыгуны есть, но простые прыгуны – ерунда, на них сначала наступить надо, и главное потом – ногу не снять сдуру или с перепугу…

– Здесь правило второе – не шарахаться, – важно подтвердил Сонька. – От мины, если увидишь, не шарахаться или от взрыва. Не суть важно, от чего. Шарахнешься – и соберешь паровозик тут же.