Я всегда была так снисходительна к нему, нянчилась с ним и прижимала его к себе. Я больше не могла этого делать, мне нужно было, чтобы он был сильным.

Положив свои закованные в наручники руки ему на плечо, я встретилась с ним взглядом и увидела в них так много от нашей прекрасной матери.

Я понизила голос.

– Через десять минут в другом конце комнаты кое-что произойдет, и это отвлечет стражу. Тогда мы откроем маленькое пространство в решетке, но достаточное, чтобы ты мог выскользнуть из нашей камеры и перейти в следующую… – Он начал протестовать, но я остановила его свирепым взглядом. – Затем наша новая подруга подсадит тебя к своему окну, где будет снята еще одна решетка, и ты выскользнешь из окна наружу. Оттуда ты добежишь до ливневой канализации у восточной стены. Это металлическая заглушка в земле рядом с общественным садом. Залезешь внутрь – она проходит под стеной и выведет тебя из города.

– Ты ведь пойдешь со мной? – спросил он с такой невинностью, что у меня защемило сердце.

Я покачала головой.

– Я не пролезу. А тебе уже двенадцать. Пора уже становиться мужчиной.

Его нижняя губа задрожала, и мне захотелось притянуть его к груди и обнять, но я держала нас на расстоянии вытянутой руки.

– Когда ты выберешься из ливневой канализации по другую сторону ворот, я хочу, чтобы ты превратился в волка. Избегай активных зон боевых действий. Направляйся на юго-запад, к Торнгейту, но, если понадобится, не останавливайся там, чтобы миновать войну. Ты всегда можешь вернуться. Скажи королю фейри, что ты мой брат, и он защитит тебя.

Его грудь вздымалась, когда он выдержал мой взгляд, и это был первый раз, когда он смотрел на меня так долго. Это был мой единственный проблеск надежды, что он может оказаться достаточно сильным, чтобы вынести это.

– Ты маленький волк, ты можешь прятаться в кустах и… – мой голос сорвался, когда я проглотила всхлип. Я только что вспомнила, что Сайрус мертв, и это была единственная семья, которая у меня осталась, кроме Аксила и нашего, пока что не рожденного ребенка.

Я слегка встряхнула его.

– Я чертовски сильно люблю тебя, Ос! Ты должен быть сильным ради меня и сделать это, хорошо?

Тогда он зарычал. Издал низкий и твердый рык доминанта.

– Я справлюсь, – заверил он меня, и только тогда я притянула его к своей груди. Я прижала этого ребенка к себе и вдохнула его запах так, как будто это был последний раз, когда я его вижу. Потому что, возможно, так и есть.

– Ты ведь тоже выберешься, верно? Потом? – пробормотал он мне на ухо.

Я отстранилась и посмотрела на него со знанием дела.

– Ты ведь меня знаешь, – уверенно сказала я, хотя чувствовала что угодно, только не это. Я заметила, что на нем не было наручников. Они, вероятно, не беспокоились о том, что тощий ребенок превратится в волка и причинит кому-нибудь вред. Но на мне были наручники, и это означало, что я была почти так же бесполезна, как человек. Но я не стану пугать его.

В дальнем конце комнаты началась суматоха, крики и драка, и стражники немедленно двинулись в ту сторону.

Началось.

– Я люблю тебя, Осло. Ты такой хороший ребенок. Мама и папа гордились бы тобой. – Я пыталась держаться, но по моим щекам текли непослушные слезы.

– Я тоже люблю тебя, Зар, – сказал он и вытер свои щеки.

Черт. Тогда я помолилась Создателю, к чему прибегала очень редко, и попросила защитить моего младшего брата.

– Пссс, – окликнула нас женщина, и я поняла, что у нас мало времени. Кайлани повернулась лицом к перепалке в дальнем конце комнаты и напротив решетки, чтобы закрыть обзор на то, что мы собирались провернуть. Женщина-гибрид фейри и дракона легко отогнула перекладины в решетке, и Осло взглянул на меня в последний раз. Я ободряюще улыбнулась ему, и он повернулся боком, проскользнув через решетку. В процессе зацепился ухом и зашипел. Я настойчиво подтолкнула его, и он выскочил в другую камеру. Перекладину быстро вправили, а затем женщина провела его через всю комнату, а я обернулась, чтобы взглянуть, как стражники разнимают бунтовщиков, не обращая ни на что другое внимания.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я оглянулась и увидела, что женщина уже подсадила моего брата к окну и он отогнул среднюю перекладину, просунув руки с другой стороны. Все, что мне оставалось, – это молиться, чтобы по ту сторону стены никто не патрулировал. Мы были наполовину погружены под землю, так что, когда он выберется, если он сможет оставаться на нижнем уровне, ему, возможно, удастся уйти незамеченным. Любому прохожему в городе Найтфолл он покажется человеком, так что мне оставалось только надеяться на лучшее, иначе беспокойство сведет меня с ума.

Я, кажется, даже дышать перестала, когда один из охранников вышел из камеры, в которой завязалась драка, и направился в центр комнаты.

Оглянувшись через плечо, я заметила, что женщина все еще наполовину выталкивала моего брата из окна. Там было очень тесно, и ему приходилось ползти на локтях, чтобы протиснуться.

Я лихорадочно искала идеи, как заставить охранника отвести взгляд, но в голове было пусто. Все, что я делала, только привлекало его внимание в этом направлении.

– Эй! – выкрикнул мужчина в одной из камер в левой части помещения. Охранник повернулся в его сторону, а затем мужчина спустил брюки и продемонстрировал свой зад, прижав его к решетке. – Поцелуй меня в задницу, продажный кровосос! – закричал он.

Стражник вытащил дубинку и, подбежав вперед, сильно ударил ею по решетке, и мужчина, смеясь, упал вперед.

– Довольно! – закричал охранник. – Или мы вас усмирим!

Я оглянулась на окно как раз в тот момент, когда женщина трясущимися руками в наручниках вправила перекладину на место, а затем повернулась лицом к решетке, как будто ничего не произошло. Я заметила только ноги Осло, которые становились все меньше по мере того, как он удалялся. Убегая.

Слезы навернулись мне на глаза, но я подавила их.

Теперь он в безопасности. Настало время бороться.

Я подошла ближе к решетке и прижалась к ней лицом, глядя на человека, который помог отвлечь охранника.

Я кивнула ему, надеясь, что это выразило мою благодарность. Он кивнул в ответ в знак солидарности.

Кайлани стояла рядом со мной, положив голову мне на плечо. Это было равносильно объятию. Или лучшее, что вы могли сделать для объятий, когда на вас обеих были наручники.

– У тебя есть семья? – поинтересовалась я у нее.

– Только тетя. Ни братьев, ни сестер. Родители умерли, – сухо ответила она.

– Как и мои. Он – все, что у меня было… есть, – сказала я ей.

Она толкнула меня локтем и заставила повернуться к ней лицом. В ее взгляде было спокойствие,