Он не такой, как ты думаешь. Я ставлю на это каждый цент, который у меня есть.

Нас прерывает Лекс, доставая свой мобильный. Это какая-то срочная деловая встреча, и он показывает, что направляется в более тихое место.

Никки пробивается сквозь толпу и просит меня помочь с тортом. Все еще беспокоясь о Джулиане, я оглядываюсь по сторонам, но нигде его не вижу. Никки тащит меня к импровизированной сцене, где несколько официантов выталкивают торт. Он на колесиках, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не настоящий торт, и мое чутье подсказывает, что сейчас что-то выскочит и поздравит Рокки с днем рождения.

Свет вокруг приглушается, и диджей ставит ремикс на праздничную мелодию, когда Рокки выходит на сцену. С пошлой широкой ухмылкой он занимает свое место в центре, а толпа сходит с ума от пения. Эрик и Тристан стоят в первом ряду, держат камеры, делают селфи.

Мои глаза ищут Джулиана, и после сканирования территории я вижу, что он стоит рядом с Чарли. Не в силах оторвать от них взгляд, ревность растет и просачивается в мою кожу, когда Джулиан наклоняется и что-то шепчет ей на ухо. Она откидывает голову назад, смеясь, ничуть не беспокоясь, что Лекс увидит ее, и скоро весь ад разразится. Джулиан выглядит ликующим, его глаза пляшут, пока он продолжает общаться с ней.

Он не смотрит на меня так. Почему Лекс не остановит это?

Я разрываюсь, ревную и страдаю от того, что он не обращает внимания на мои чувства. По тому, как он улыбается Чарли, очевидно, что он испытывает к ней чувства, не говоря уже о том, что его настроение изменилось после того, как он снова начал с ней встречаться.

Это ты идиотка, Адриана. Все предупреждали тебя, что он не готов, а ты давила и давила.

Толпа свистит и ревет, когда едва одетая женщина выскакивает из торта и танцует стриптиз для Рокки, потираясь задницей о Рокки, а он упивается вниманием. Никки подбадривает его, подталкивает меня рукой, отмечая, каким счастливым он выглядит с этой женщиной. Она слишком счастлива и спокойна, обычно ею движет ревность, что заставляет меня сомневаться. С озорной ухмылкой я понимаю, что что-то здесь не сходится. Снова взглянув на даму, я не могу не заметить, какая она высокая, и как блестят ее волосы в лунном свете. Очень похоже на парик Пенни… ох. Мои глаза увеличивают ее горло, и вот оно, торчит, как собачьи яйца. Адамово яблоко. Рокки в неведении, наслаждается моментом свободы.

О, я не могу смотреть.

Нет, можешь, это уморительно!

Но я не в состоянии смеяться, и с вынужденной улыбкой отсчитываю секунды до того момента, когда смогу покинуть сцену и разобраться с тем, что заставляет гнев бурлить, как красный прилив, подавляя любые рациональные мысли и доводя меня до грани безумия. Моя неуверенность и враждебность не дают мне покоя.

Слова Лекса звучат в моей голове: «То же самое, через что он проходил, когда преследовал Шарлотту? Я все прекрасно понимаю, Адриана. Это ты не хочешь слушать. Он приехал в Лос-Анджелес из-за Шарлотты. Это не было совпадением, что он появился на том гала-вечере и признался ей в своей безграничной любви… а потом он начал преследовать ее и, клянусь жизнью, вошел в наш дом».

Мои кулаки сжались в клубок, мои шаги стали твердыми и быстрыми. Температура поднялась, и мое тело сковывает жар, снедаемое ревностью и сомнениями. Я возвращаюсь к столу и прерываю Чарли и Джулиана.

— Адриана, как это было смешно! Рокки даже не представляет, — Чарли смеется.

Я наношу удар, горький и обиженный: Тебе не кажется, что ты, возможно, немного перебрала, Чарли?

Джулиан вклинивается, тут же защищая ее: — Адриана, она выпила столько же, сколько и ты.

Кровь в моих венах начинает злобно бурлить. Он, блядь, защищает ее. Все это время я была слепа и не видела того, о чем предупреждал меня Лекс. Он все еще, блядь, любит Чарли.

— Чарли, извини нас, пожалуйста.

Чарли выглядит ошарашенной, но любезно оставляет нас одних.

— Адриана, что с тобой сегодня? Это было несправедливо по отношению к Чарли.

Мой голос дрожит от гнева: — Ты преследовал Чарли и вломился в их дом?

Он растерян, и я прошу его следовать за мной в более тихое место, где меньше людей.

— Я уже говорил тебе об этом, это не секрет, и мне стыдно за свое поведение тогда.

— Ты не ответил на мой вопрос. Ты вламывался в их дом?

— Конечно, ты поверишь всему, что скажет тебе твой брат, — кричит он.

— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

— Да, блядь, это правда. Ясно? Я делал все то, о чем он тебе рассказал. Я был под кайфом половину времени, а когда я протрезвел, я использовал Чарли как причину, чтобы оставаться чистым.

— Но ты… — не могу даже думать, — Почему ты разозлился, когда мы уехали из дома моих родителей? Ты ревновал?

— Господи Иисусе! Что это, черт возьми, такое?

— Ты мне скажи? Я не тот, кто молчит после того, как узнает, что его бывшую невесту трахнули в ванной.

— Чего ты от меня ждешь, а? — он снимает маску, его волосы в диком беспорядке, а под глазами темные круги.

— Не слишком ли много раз, ты говорил, что тебя это не беспокоит?

— Меня это беспокоит, ясно? Ты говоришь мне, что ее трахнули в ванной, просто чтобы позлить меня. Как, черт возьми, ты хочешь, чтобы я отреагировал?

— Я не хочу, чтобы ты реагировал! На самом деле, я не говорила тебе, чтобы получить реакцию, я просто высказалась, потому что мне было противно. Это то, чего я всегда боялась… у тебя все еще есть чувства к ней. Что за хрень с Чарли? Ты думаешь о ней, когда мы занимаемся сексом?

— Это то, что ты думаешь обо мне? — задыхается он, едва в состоянии говорить.

— Ну, ты никогда не отрицаешь этого, Джулиан.

— Я и не должен отрицать. Ты видела ад, через который я прошел, Адриана, и ты хочешь снова бросить это мне в лицо?

— Ну, теперь все имеет смысл. Я просто отвлекающий маневр или даже пешка в твоей больной извращенной игре. Иначе зачем бы ты так долго здесь торчал?

— Потому что я чертовски люблю тебя, ясно! Но что в этом хорошего, если ты не можешь преодолеть свою неуверенность. Элайджа бросил тебя не по своей воле. Он умирал, тебе нужно перестать быть эгоисткой и понять, что дело не только в