Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ханан
Пройдя по узкому лазу, все пятеро вышли в огромную комнату. Ох, да, здесь можно было позавидовать безвкусице того, кто эту комнату обставлял. Блеск серебра и огромные вьющиеся цветы, тут же небольшой водопад и грязная лужа вместо бассейна. Запах был так же «прекрасен» как и обстановка. Пахло и тиной и объедками, оставшимися от пира на столе. Но больше всего не привлекал запах тел, которые валялись везде. Грязные, облитые прокисшим вином и тем, что не смог выдержать их желудок.
— Да, уж, а можно мы вернемся? — спросила Мэл за спиной Герарда.
— Можно, но думаю нам нужно пройти дальше. Здесь нет главаря. Идемте, — кивнул он головой на темнеющий лаз в стене справа.
Мэл зажала нос и рот, и подумала как же хорошо, что она голодная. И о том, что ей несказанно повезло сохранить свою магию, свою жизнь и не стать в этом аду одной из них. А Герард вел их дальше. Он будто знал куда нужно идти. Пройдя переход, всего-то несколько шагов и они оказались в небольшой комнате, чистой, уютной. Огромная кровать в центре комнаты была расстелена, и на ней лежал мужчина. Голова утопала в подушке, обнаженный по пояс он представлял собой застывшую статую, прекрасного античного мужчины.
— Ханан? — ахнула Мэл и бросилась вперед, но была перехвачена крепкой рукой Герарда.
— Стой здесь женщина и молчи, а то ведь я могу сейчас сделать так чтобы еще один претендент на твое сердце так и остался лежать на кровати изображая мумию.
— Нет, ты не понимаешь! — пыталась его переубедить Мэл, вырываясь из его рук.
— Все я понимаю. Это ведь восьмая роза?
Мэл энергично закивала.
— Но сейчас он находится под сильнейшим заклинанием смерти, и медленно умирает, всё слыша и всё понимая, но ничего не может сказать. Ты же знаешь о магии смерти?
Мэл удивленно посмотрела на лежащего Ханана. По его лицу прошла судорога, кулаки раскинутых в стороны рук сжаты, пальцы ног вытянуты так, будто ноги сковала судорога. Какие же муки он сейчас терпит? — Я его спасу, — твердо сказала Мэл, поднимая голову к Герарду.
— Ты, нет. Я. да. Забери ее и держи крепко, — передавая ее в руки Кииха и делая шаг вперед.
— Только не убей его, — крикнула Мэл и добавила тише, — пожалуйста.
— Я бы с удовольствием убил всех твоих мужчин и остался в гордом одиночестве. Но прекрасно осознаю, что ты мне этого никогда не простишь. Особенно его смерть. Так?
Мэл лишь кивнула, наблюдая за ним, и в ее глазах была такая мольба, что Герард сдался: — Ладно, спасу я твоего Ханана, — встав перед ним в ногах, он осмотрел лежащего на кровати Ханана. — Хорошо же она тебя обложила. Магия смерти, магия подчинения и магия разделения души и тела. Держите ее, — рыкнул он заставшим Хенолу и Кииху, а Дазану кивнул. — Придержи банду, они сейчас просыпаться будут от его криков.
Мэл замерла. Она точно такого не ожидала, не ожидала, что больше всех в этом страшном мире достанется сейчас Ханану. За что? Хотелось кричать, плакать, рваться из крепких рук. Но ведь и держащему ее Хенолу тоже досталось от Гревин. Но почему ее сердце так рвется от страха именно за Ханана? Как мало она знает еще о мире куда ее занесло волей судьбы. Как бы она хотела узнать, что произошло в их прошлом такого, что их души чувствуют друг друга?
А Герард уже колдовал. Его сила, сила почти бога, вырывалась серыми клубами из его тела и окутывала Ханана. Откуда эта сила в его руках? Кто его наделил ею? Почему именно он стал тем, кто создал этот мир и сейчас его рушит у самого себя на глазах? Может его роль заключалась в другом? Может, он должен был быть проводником, а не создателем? Сейчас все это неважно. Важно лишь спасти эту душу, чтобы девушка, наблюдавшая за изгибающимся телом ЕЁ Ханана, перестала плакать, вырываться и молить не сильно его мучить. Разве он мучает? Он возвращает душу в тело, душу, которая так долго держалась лишь за тонкую нить. А ведь спасти тело легче, это уже ее прерогатива. Когда силы уже были на исходе, а Ханан затих, Герард отступил: — Все, иди, спасай его тело, душу я вернул, магию смерти снял. Только, он сейчас, правда, как и я, почти труп, так что я полежу рядом с ним, — и он, отбросив условности, улегся рядом с неподвижным Хананом, сложил руки на животе и прошептал. — Спасай сразу двоих, я тоже устал.
А Мэл уже сидела у него в ногах и обхватив сразу две лодыжки, сразу обоих мужчин, выпускала свою магию жизни, успокаивая их души и заживляя раны: — Сейчас миленькие, все будет. Сейчас мы всех спасем, — шептала она.
Дазан стоящий у входа улыбнулся, Мэл высунула язычок и облизнула губки, аккуратненькие, розовые в свете факелов они были такими аппетитными. Хенол, стоящий у стены, рядом с Киихом заметил, как выступила испарина у нее на висках, но в ее глазах была такая радость, что он побоялся сделать лишнее движение, чтобы нарушить ее сосредоточенность. Киих сложил руки на груди и улыбнулся, понимая, что кажется, его клятвы данные Герарду рассыпались в прах, после того, как Мэл приняла их клятву и у бывшего короля на плече расцвела роза. Ведь сейчас именно Герард лежит на кровати, а не он.
А Мэл не отвлекалась ни на что, она наблюдала сразу за двумя мужчинами. Вот дернулись веки у Ханана, а Герард тяжело вздохнул. Вот Ханан шевельнул рукой, разжимая кулаки и расслабил ноги, и это было таким для него облегчением, что у него на лице заиграла улыбка. А Герард облегченно выдохнул, правда, пока глаз не открыл, но было видно, что ему уже легче.
— Вот и хорошо, пусть полежат немного, — и она повернулась к Хенолу и Кииху, попутно даря улыбку и Дазану.
Возвращение
— Давайте, вытаскиваем их отсюда, — скомандовал Дазан и кивнул Кииху, который приводил в чувство Герарда. Хенол бросился к Ханану и легко забросив его себе на спину, перехватил его под коленями,
