– Я расскажу о тебе полиции, – добавила врач, хотя оба понимали, что это пустая угроза. Как бы ни хотелось ей позвонить Фросту Истону и назвать имя Даррена, у нее не хватало доказательств для того, чтобы начать разговор.

– Ты этого не сделаешь. Я знаю, как все это работает. Твой рот на замке.

– Не будь так уверен.

– Вот как? Что ж, вперед, рассказывай им что хочешь, и когда к тебе придут мои адвокаты, я стану хозяином той замечательной квартирки на верхнем этаже в Тендерлойне.

Фрэнки побледнела.

– Да, я знаю, где ты живешь, – продолжал Даррен. – Я взял себе за правило разузнавать все о людях, которые входят в мою жизнь. Между прочим, Фрэнки, ты мне всегда нравилась. Честное слово. Из нас с тобой получилась великолепная команда.

– Мы никогда не были командой.

– Плохо, а я всегда воспринимал нас как команду… Спорим, этот год без меня дался тебе нелегко. Как у тебя с Джейсоном? Боже, как это, наверное, ужасно, – думать только обо мне…

Фрэнки изумленно уставилась на него. Перед ним она чувствовала себя обнаженной, как будто Ньюман мог видеть все ее тайны.

– А потом потерять отца, – продолжал тот. – Я видел его некролог.

– Заткнись, – наконец удалось произнести Фрэнки.

– Но ты же совсем не тоскуешь по нему, правда? Я помню, как ты рассказывала про него. Ты рада, что его нет.

– Заткнись.

– Как же все это произошло, Фрэнки? Трагический несчастный случай, но выглядел он очень странно…

Фрэнки догадалась, что он пытается вывести ее из себя. Что он манипулирует ею. Играет с ее сознанием. Ничего не изменилось. Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и добилась того, что все эмоции отступили перед холодностью.

– Даррен, куда ты их увозишь? – спросила она и указала на запертую дверь позади него. – Туда? Это там ты их мучаешь?

– Хочешь посмотреть?

– Да.

Он достал ключи из кармана и поманил Фрэнки пальцем. Она старалась держаться от него на безопасном расстоянии. Ньюман вставил ключ в замок, повернул его и толкнул дверь.

– Входи, – сказал он, отступая в сторону. – Смотри.

– Отойди от двери.

Даррен засмеялся. Затем вернулся к машине и жестом предложил ей пройти к двери. Она не выпускала его из виду, пока бочком двигалась к двери, а потом заглянула внутрь. За стеной все было так же, как и в остальных помещениях. Штабели контейнеров. Китайские иероглифы, отпечатанные на дереве. Никакой белой комнаты. Никакой пыточной.

– Довольна? – прошептал Даррен.

Он стоял позади нее. Его руки были на ее талии. Она сбросила их.

– Это ничего не меняет, – сказала она. – Если не здесь, тогда где-то еще. Я знаю, что ты – Ночная Птица.

– О, так у меня особое прозвище, да? Очень мило. Совсем как у Эдгара Аллана По.

– Тебе не выиграть, – сказала Фрэнки.

– Я уже выиграл. Ты же здесь.

Даррен одарил ее еще одной улыбкой; затем поправил узел галстука от Джерри Гарсии и подтянул манжеты персиковой рубашки, чтобы те на дюйм выступали из-под рукавов пиджака. Разгладил лацканы.

– Было приятно увидеть тебя, Фрэнки, – сказал он, – но раз уж ты отказываешься признавать, что́ на самом деле тебе от меня нужно, тебе придется уйти. У меня еще много работы, а на вечер я запланировал нечто особенное.

– Особенное?

– Особенное до безумия, – ответил Даррен.

Он нажал кнопку на стене, и гаражные ворота стали открываться. В помещение хлынул солнечный свет.

– Тебе не понадобится идти назад. Пакгауз – опасное место. Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось.

Фрэнки посмотрела на извилистый проезд, ведший к улице, и шагнула вперед. Проходя мимо Даррена, она заметила, как на солнце блеснули пуговицы его пиджака. Пуговицы были латунными, как и та, которую показывал Фрост. И одной не хватало.

Двадцать четыре часа.

Прошли сутки с тех пор, как исчезла Люси, а Фрост ни на шаг не продвинулся в своих поисках. Это злило его, и он обратил свой гнев на Франческу Штейн. Он не сомневался, что психиатр знает больше, чем рассказывает, но не мог достучаться до нее и потребовать ответов на свои вопросы. Он уже позвонил на ее домашний телефон. На мобильный. На рабочий. Она так и не перезвонила.

Фрост стоял на Юнион-сквер и решал, что делать дальше. Он был готов переступить черту. Он знал множество копов, которые отступали от инструкций и нарушали правила; сам же он никогда себе этого не позволял. Джесс Салседа называла его бойскаутом и уверяла, что настоящие копы бойскаутами быть не могут, если хотят расследовать дела. Он никогда не верил ей.

До настоящего момента. Сейчас ему было плевать на последствия.

Истон вошел через вращающиеся двери в мрачное офисное здание на противоположной стороне улицы. Солнцезащитные очки он снимать не стал. В вестибюле инспектор сразу заметил охранника, мужчину за пятьдесят, сидевшего за стойкой недалеко от лифтов. Его форменная куртка висела на спинке кресла, и он прямо из банки пил диетическую «Коку». На стойке перед ним лежал «Кроникл» с открытым кроссвордом, и половина клеточек уже были заполнены карандашом.

Фрост сунул охраннику под нос свой жетон и представился.

– Какие-то проблемы, инспектор?

Истон показал ему фотографию Люси.

– Вы видели эту женщину? Она пропала, и ее жизнь подвергается опасности. Нам нужно найти ее.

Мужчина уставился на снимок через мощные очки для дальнозорких.

– Кажется, нет. Во всяком случае, в мое дежурство.

– Один из уличных актеров на площади сказал мне, что видел, как эта женщина входила в здание, – резким тоном грозного полицейского, с которым нельзя шутить, заявил Фрост. – Он абсолютно уверен, что это она, и из здания она не выходила.

– Ну я не знаю… Может, я и ошибаюсь.

– Эта женщина – пациентка доктора Франчески Штейн, – сказал Фрост.

– А. Да. Ее кабинет на верхнем этаже.

– Тогда пройдем туда. Немедленно.

Охранник покосился на телефон, стоявший перед ним.

– Наверное, сначала я должен кое-кому позвонить…

– Можете звонить кому угодно, но только после того, как впустите меня в кабинет. Этой женщине грозит опасность.

Не дожидаясь ответа, Фрост прошел к лифтам. Он услышал, как по мраморному полу проехало кресло охранника; частый топот свидетельствовал о том, что мужчина бежит вдогонку. Подбежав к Фросту, он, отдуваясь, вызвал лифт. Оба молча вошли в кабину и в полной тишине доехали до нужного этажа. Когда двери открылись, Фрост пропустил охранника вперед и вслед за ним прошел в дальний конец коридора. В кабинет Франчески Штейн вела двойная деревянная дверь, а рядом, на стене, висела бронзовая табличка с ее именем.