В области зенитных орудий наблюдается даже не смена поколений образцов, а качественно новый виток развития. Я совершенно не понимаю логику В. Суворова в вопросе о зенитках. Общепризнанный агрессор, немецкая армия с начала 30-х имела на вооружении 20-мм и 37-мм зенитные автоматы. Вермахт был одной из самых насыщенных зенитными средствами армий. Но дело даже не в этом. Порочна сама суворовская концепция наступательного и оборонительного вооружения. Само по себе артиллерийское орудие, как и нож, пистолет, винтовка, может быть использовано как в нападении, так и в обороне. Например, противотанковая пушка. Казалось бы, 100-процентное оборонительное оружие. Однако немцы летом 1941-го применяли тактический прием «еж», когда к танку прицеплялось противотанковое орудие и сопровождала танк с орудием группа пехотинцев. В боевой обстановке противотанковое орудие становилось средством поддержки танковой атаки и отбития контратак противника. 88-мм зенитное орудие Флак 36 в германской армии с успехом использовалось в захватнических войнах как средство защиты от контратак танков. Оружия, которое может быть однозначно названо наступательным или оборонительным, не существует. С пушками и гаубицами разобрались выше. Приведу еще один пример — огнемет. Казалось бы, 100-процентное наступательное оружие для выжигания ДЗОТов и ДОТов противника, широко использовались в этом качестве Красной Армией в финскую войну. Но огнемет может быть и эффективным противотанковым средством, неоднократно применявшимся в этой роли как нашими, так и немцами, поджигая танки аналогично бутылкам с зажигательной смесью. Читатели наверняка скажут: «А мины?!». Мины тоже могут быть эффективно использованы в наступлении. Например, в советских танковых армиях, бронированном кулаке, перемоловшем военную машину вермахта, были специальные отряды на грузовиках, осуществлявшие минирование на флангах наступления для защиты от контрударов во фланг. Например, в ходе наступления 3-й танковой армии летом 1944 года инженерные части армии «установили 21 минное поле с 475 минами, заминировали 64 моста и 10 бродов, взорвали 42 моста (из них 11 в тылу противника)». (Сборник материалов по изучению опыта войны. Вып. № 16. М.: Воениздат, 1945. С. 101.) В процессе подготовки армии к операции был определен следующий состав «наступательно-оборонительных» отрядов минирования: «бригадный отряд заграждения (ПОЗ) должен состоять из взвода саперов с оснащением из 50 противотанковых мин и 300 кг взрывчатых веществ; в корпусе подвижный отряд заграждения в составе роты саперов с оснащением из 700 противотанковых мин и 500 кг взрывчатых веществ». (Там же. С. 97.)

Что характерно, в 1944—1945 гг., когда Красная Армия вела масштабные наступательные операции, производство противотанковых мин уменьшилось незначительно, а противопехотных даже выросло. (Таблица 5).

Таблица 5

ГодПротивотанковые мины, тыс. штукПротивопехотные мины, тыс. штук 19426 564,58 243,4 19437 45211 929,4 19446 44612 126,4

То же самое можно сказать о фортификационных сооружениях. Они могут быть как средством защиты, так и средством обеспечения наступления. Например, перед Первой мировой войной в Восточной Пруссии немцы создали оборонительные сооружения. Сооружения эти были частью наступательного плана Шлиффена. Укрепления должны были высвободить силы для удара во Франции, уменьшить количество войск, предназначенных для сдерживания русского наступления в Восточной Пруссии. Если мы хотим наступать, то на вспомогательных направлениях сооружаются укрепления, войск в них можно посадить меньше, чем в укрепления полевого типа. Соответственно больше сил можно бросить на направление главного удара. Бывали и более показательные случаи. Немцы использовали готовые стальные колпаки-ДЗОТы, которые перевозились на автомобилях и ставились в нужном месте на свежезахваченной территории.

Разумеется, это относится и к танкам. Танки и танковые соединения могут быть применены как в обороне, так и в наступлении. Если мы откроем учебник «Тактика танковых войск» (Воениздат, 1940 год), то увидим, что с 76-й страницы по 131-ю идет глава «Наступательный бой», а с 132-й до 174-й — глава «Оборона». В обороне танки должны были уничтожать прорвавшиеся группы противника, контрударами восстанавливать систему обороны. На оперативном уровне танковые соединения должны были бить во фланг вражеского танкового клина, подрезая его под основание. Именно в таком ключе пытались действовать механизированные корпуса летом 1941-го. Контрудары для восстановления системы обороны под Курском в июле 1943-го наносили 1-я и 5-я гв. ТА. По итогам Курской битвы советские военные аналитики написали: «Использование крупных танковых соединений для обороны в значительной степени повышает устойчивость оборонительных рубежей полевых армий и резко увеличивает количество артиллерийских стволов и противотанковых средств. Достаточно указать, что выход 2-й танковой армии на оборонительный рубеж 13-й армии увеличил ее артиллерийские и противотанковые средства на 16%, а в 6-й гвардейской армии с выходом на ее рубеж 1-й танковой армии это увеличение достигло 83,5%». (Сборник материалов по изучению опыта войны №11. М.: Воениздат НКО, 1944. С. 154.)

В дополнение к вышеприведенным фактам привлеку на свою сторону нейтральное и вполне авторитетное мнение польского генерала Сикорского: «Организация современной армии зависит также в значительной степени от факторов политического порядка. Их внешним выражением являются попытки подразделить оружие на оружие специально оборонительного характера и так называемое наступательное оружие. Эта дифференциация в гораздо большей степени отвечает ничем не обоснованной и являющейся чистой теорией идеологии, чем действительному положению вещей. Армия является в одинаковой степени как орудием обороны, так и орудием наступления. Если даже цели военных действий могут быть различными, орудие, которым армия пользуется, остается неизменным... Хотя между наступательной и оборонительной войнами существует большая моральная разница, но с технологической точки зрения не должно быть никакой дифференциации между противостоящими друг другу армиями». (Сикорский В. Будущая война. М.: Воениздат, 1936. С. 77.) Солидарен с Сикорским и Черчилль. Он пишет в своих воспоминаниях: «Когда в мае 1932 года все партии превозносили в палате общин достоинства разоружения, министр иностранных дел предложил новый принцип классификации видов оружия, употребление которых должно быть разрешено или осуждено. Он назвал это качественным разоружением. Разоблачить ошибку было легче, чем убедить депутатов. В своем выступлении я заявил: „Министр иностранных дел сказал нам, что трудно подразделить оружие на категории наступательного и оборонительного оружия. Это действительно так, ибо почти любое оружие может быть использовано как для обороны, так и для наступления, как агрессором, так и его невинной жертвой. Чтобы затруднить действия захватчика, тяжелые орудия, танки и отравляющие вещества предполагается отнести к зловредной категории наступательного оружия. Но германское вторжение во Францию в 1914 году достигло своего наивысшего размаха без применения какого-либо из указанных видов оружия. Тяжелое орудие предлагается считать наступательным оружием. Оно допустимо в крепости: там оно добродетельно и миролюбиво по своему характеру. Но выдвиньте его в поле — а в случае необходимости это, конечно, будет делаться, — и оно тотчас же становится гадким, преступным, милитаристским и подлежит запрету в цивилизованном обществе. Возьмем теперь танк. Немцы, вторгшись во Францию, закрепились там и за каких-нибудь пару лет уничтожили 1 миллион 500 тысяч французских и английских солдат, пытавшихся освободить французскую землю. Танк был изобретен для того, чтобы подавить огонь пулеметов, благодаря которым немцы держались во Франции, и он спас огромное множество жизней при очищении французской территории от захватчиков. Теперь, по-видимому, пулемет, являвшийся тем оружием, с помощью которого немцы удерживали 13 французских провинций, будет считаться добродетельным и оборонительным оружием, а танк, послуживший средством спасения жизни союзных солдат, должен всеми справедливыми и праведными людьми быть предан позору и поношению... Более правильной классификацией явилось бы запрещение оружия массового уничтожения, применение которого несет смерть и ранения не только солдатам на фронте, но и гражданскому населению — мужчинам, женщинам и детям, находящимся далеко от этих районов. Вот в каком направлении объединенные нации, собравшиеся в Женеве, могли бы, мне кажется, действительно надеяться продвинуться вперед...“ (Черчилль У.С. Вторая мировая война. М.: 1991. Т. 1. С. 49.)