поговорили с нею, потом поели, погуляли в саду и, лишь когда настало время зажигать лампы, разошлись.

Следующий день был днем рождения Тань-чунь. Юань-чунь прислала двух евнухов с подарками. Но о том, как праздновался день рождения Тань-чунь, мы рассказывать не будем.

После обеда Тань-чунь оделась в парадное платье и отправилась поклониться старшим.

– Мы не вовремя задумали вновь открывать наше общество! – говорила Дай-юй сестрам. – Я совершенно забыла, что у сестры Тань-чунь день рождения. Вина, угощений и спектаклей не будет, но все равно придется пойти вместе с нею к старой госпоже и целый день посвятить разговорам и шуткам. Разве у нас останется время на стихи?! Вследствие этого собрание общества было решено перенести на пятый день месяца.

В этот день после завтрака от Цзя Чжэна было получено письмо. И когда Бао-юй справился о здоровье матушки Цзя, та попросила его прочесть вслух письмо отца.

В начале письма Цзя Чжэн справлялся о здоровье матушки, а затем сообщал, что в шестом месяце вернется в столицу. Вместе с тем были получены письма лично для Цзя Ляня и для госпожи Ван, которые те прочли сами.

Услышав о скором возвращении Цзя Чжэна домой, все были бесконечно рады.

Ван Цзы-тэн в это время просватал свою племянницу за сына Баонинского хоу, и она должна была в пятом месяце переехать в дом мужа, вследствие чего Фын-цзе занималась подготовкой к свадьбе и по нескольку дней не бывала дома.

Как-то раз жена Ван Цзы-тэна приехала к ним и пригласила Фын-цзе, а заодно племянников и племянниц, провести день у нее. Матушка Цзя и госпожа Ван велели Бао-юю, Тань-чунь, Дай-юй и Бао-чай вместе с Фын-цзе поехать к жене Ван Цзы-тэна. Никто не осмелился отказываться, все нарядились и отправились в гости. Там они провели весь день и вернулись лишь к вечеру.

Возвратившись во «двор Наслаждения розами», Бао-юй прилег отдохнуть. Воспользовавшись этим, Си-жэнь подсела к нему и принялась уговаривать, чтобы он собрался с мыслями, привел в порядок книги и приготовился к приезду отца.

– Еще рано, – отмахнулся от нее Бао-юй, на пальцах подсчитав, когда может приехать отец.

– Ну ладно, книги дело второстепенное, – уступила Си-жэнь, – но, если батюшка спросит, что ты за это время писал, как ты отговоришься?

– Но ведь я все время пишу, – возразил Бао-юй. – Неужели ты ничего не собрала?

– Как не собрала? – вскричала Си-жэнь. – Вчера, когда тебя не было дома, я все вынула и пересчитала; оказалось, всего пятьсот шестьдесят листов. Неужели так мало ты написал за эти годы? Я считаю, что с завтрашнего дня тебе нужно отказаться от всех шалостей и усиленно приняться за писание. Хотя ты не успеешь написать все, что полагается на каждый день, но во всяком случае посмотреть будет на что.

Вняв ее совету, Бао-юй проверил сделанные им немногочисленные записи и обещал:

– Начиная с нынешнего дня я ежедневно буду писать по сто иероглифов.

Они поговорили еще немного и легли спать.

На следующее утро Бао-юй умылся, сел возле окна и принялся уставным почерком писать прописи по трафарету.

Матушка Цзя, долгое время не видя Бао-юя, решила, что он заболел, и прислала служанку узнать о его здоровье. Только после этого Бао-юй отправился поклониться матушке Цзя и рассказал ей, что явился так поздно потому, что все это время усердно занимался каллиграфией. Матушка Цзя очень этому обрадовалась и наказала ему:

– Можешь не приходить ко мне каждый день, лучше побольше читай и пиши. Пойди и предупреди об этом свою мать!

Бао-юй с радостью поспешил в комнаты госпожи Ван и передал ей слова бабушки.

– Точить копье перед боем бесполезно! – заметила госпожа Ван. – Если ты даже будешь торопиться, заниматься дни и ночи, все равно не сможешь выполнить все, что нужно. От такой спешки можно только заболеть.

– Ничего, все обойдется благополучно, – ответил Бао-юй.

– Не волнуйтесь, госпожа, – успокаивали ее Бао-чай и Тань-чунь. – Читать он, правда, должен сам, но в письме мы можем ему помочь. Отныне каждая из нас будет ежедневно писать для него по одному разделу, и благодаря этому он сумеет выполнить все, что от него требуется. Тогда его батюшка не будет сердиться, да и Бао-юй не заболеет от чрезмерного напряжения и спешки.

Госпожа Ван улыбнулась:

– Вот и хорошо!

Когда Дай-юй услышала, что возвращается Цзя Чжэн, она поняла, что он непременно станет спрашивать Бао-юя, чему тот научился за время его отсутствия. Зная, что Бао-юй запустил занятия и может заболеть от переутомления, если начнет усиленно наверстывать упущенное, Дай-юй перестала напоминать о поэтическом обществе и, сказываясь больной, сидела дома. Что же касается Тань-чунь и Бао-чай, то они ежедневно переписывали для Бао-юя по одному разделу уставным почерком. Сам Бао-юй тоже старался и в отдельные дни переписывал по двести—триста иероглифов.

Когда наступила третья декада третьего месяца, накопилось уже достаточное количество листов, исписанных иероглифами.

Принявшись подсчитывать листы, Бао-юй обнаружил, что если ему удастся переписать еще несколько разделов, он оправдается перед отцом. И тут как раз Цзы-цзюань принесла свиток. Развернув его, Бао-юй на плотной глянцевитой бумаге увидел мелким почерком скопированные каллиграфические образцы Чжун Яо и Ван Си-чжи, причем почерк точь-в-точь совпадал с почерком Бао-юя.

Обрадованный Бао-юй поклонился Цзы-цзюань, затем побежал благодарить Дай-юй. А после этого ему по нескольку разделов переписанных иероглифов прислали Сян-юнь и Бао-цинь. Хотя выполнены были не все уроки, но этого было достаточно, чтобы Бао-юй не беспокоился. Он собрал все необходимые книги и стал их повторять.

Но в те дни, когда Бао-юй столь ревностно занимался, в местностях, прилегающих к морю, пронесся ураган, и было разорено несколько селений, о чем местные чиновники представили доклад государю. В ответ на это государь повелел Цзя Чжэну провести расследование и оказать помощь пострадавшим… Таким образом, его возвращение затягивалось до конца седьмого месяца.

Как только Бао-юй узнал об этом, он снова забросил учение и стал по-прежнему предаваться развлечениям.

В это время была пора поздней весны. Ши Сян-юнь сделалась печальной и задумчивой и однажды, глядя, как на ветру кружатся ивовые пушинки, сочинила стихотворение на мотив «Мне словно снится».

Лишь только пушинок,

    как шелковых нитей, появится стая,

Уж дымкой душистой

    приподнятый полог они наполняют.

Я хрупкой рукою

    все время стараюсь поймать их.

Но тщетно! Лишь ревность

    кукушек и ласточек я вызываю.

Не мчитесь, пушинки! Не мчитесь, пушинки!

Зачем вы спешите —

    ведь с вами умчится весна молодая!

Стихотворение ей понравилось, она переписала