– Нет! Такие аппараты разрабатываются, в США даже проводились испытания опытных образцов, но неудачно.

– Блестяще. Тебе было необходимо убедить Возинского в безопасности его людей при проведении операции, и это удалось. Браво.

– Для нас главное, чтобы сторожевик, зафиксировав сброс на трубы подводных мин, погнался за яхтой. И командир русского катера, по инструкции, должен будет преследовать яхту. Понятно, что ему нет никакой надобности захватывать ее, достаточно подойти на расстояние поражения артустановкой «АК-176 М», а это со страховкой где-то семнадцать километров. Учитывая скорости яхты и катера, на сближение сторожевику потребуется минут сорок.

– Но он, расстреляв яхту, тут же вернется?!

– Конечно. Но мы в то же время уже войдем в контакт с группой охранения острова. По моим расчетам, на уничтожение станции уйдет около часа. Мы успеем отойти от острова.

– И попадете в зону обстрела сторожевика.

Нейтан хитро усмехнулся:

– Да, но русские будут видеть нас только визуально, система управления стрельбой не сможет в автоматическом режиме наводить вооружение корабля на цель, так как мы применим «Призрак», тот самый прибор, что я обещал передать Гозняку. Тем более катера разойдутся, и в ручном режиме маневрирующие малочисленные цели уничтожить практически невозможно. В худшем для нас случае сторожевик потопит один из трех катеров. Два других уйдут.

– Теперь я понимаю, почему ты выставил условие личной постановки боевой задачи Гозняку.

– Я должен убедить его в том, что для группы Возинского предстоящая операция никакой опасности не представляет. Мне надо, чтобы он вывел яхту в заданный район, сбросил обычные мины, которые не нанесут вреда газопроводу, и отвлек на себя сторожевика.

– А каков план штурма? Реальный план?

– Зачем тебе это знать, Сергей? Я уничтожу компрессорную станцию и подорву газ в трубах юго-восточного направления.

Березин потер руки.

– Возинский будет в шоке, узнав, что его людей подставили.

– По-моему, ты оставляешь ему мало времени для того, чтобы выйти из состояния шока, и не даешь шансов попытаться скрыться от полиции.

– Так поляк и должен стать козлом отпущения.

– Мне многое рассказывали о тебе, но только пообщавшись с тобой, я понял, ты действительно непревзойденный мастер интриг.

– Поэтому, – ответил польщенный Березин, – я до сих пор жив, более того, мне до сих пор удается реализовывать все свои планы. Но мы подъезжаем. Я передам тебе деньги и дам охрану.

– В охране нет никакой необходимости. Мои люди всегда рядом.

Березин повернулся влево, вправо, посмотрел назад.

Нейтан усмехнулся:

– Ты их не заметишь, не старайся. И охранение не заметит, все же у меня профи, офицеры спецназа.

– Что верно, то верно. Когда ты собираешься встретиться с Гозняком?

– В пятницу, 27 июля.

– Но к этому дню должны быть готовы катера!

– И что? Их примет командир первой штурмовой группы капитан Энди Брукс. Он организует перегон судов на стоянку.

Кортеж машин въехал на территорию усадьбы. Остановился у особняка. Березин, Нейтан и Мохов поднялись в кабинет. Линда только кивнула им. В служебном помещении Березин попросил Мохова:

– Валера, передай в хранилище, чтобы упаковали в контейнер пятьсот тысяч фунтов. – Он повернулся к полковнику: – Но тебе нужна машина, чтобы вывезти контейнер.

– Прикажи охране пропустить на территорию джип. Это автомобиль отряда. В него мои люди уложат деньги, на нем и я покину твой особняк!

Березин кивнул Мохову:

– Сделай, Валера.

Пока разведчик говорил с бухгалтером и начальником охраны, Нейтан достал портативную импульсную радиостанцию:

– Дэн?! Полковник! Через пятнадцать минут въезжайте на территорию, вас пропустят. Получив груз, ожидайте меня. Уйдем вместе.

Березин предложил выпить, но Нейтан отказался. Правило такое: начав дело, до его завершения ни капли спиртного. Вскоре он уехал.

Березин прошелся по кабинету. Выглядел он довольным.

– Как думаешь, Валера, полковник подорвет станцию?

– Уверен в этом.

– Замечательно, просто замечательно. Но нам с тобой 25-го числа надо покинуть Англию!

– А как же Интерпол?

Березин пренебрежительно произнес:

– О чем ты говоришь? Какой, к черту, Интерпол. Мне что, впервой выезжать из Англии? Если помнишь, мы спокойно летали даже в Москву. Ты вот что, подготовь документы и забронируй заранее места на обычный авиарейс до Берлина.

– Вилла на берегу озера? – улыбнулся Мохов.

– Хорошее место, не правда ли?

– Отличное, Сергей Михайлович.

– Там и отсидимся, пока Нейтан будет работать. Вернемся через двое суток после операции, когда во всей Европе поднимется грандиозный шум. О билетах обратно тоже позаботься заранее. Естественно, полиция Лондона будет ждать меня в усадьбе. А мы им липовые документы, билеты, записи отдыха на загородной немецкой вилле. В итоге что мне предъявят? Всего лишь использование поддельных документов и незаконное пересечение границы. Отделаюсь штрафом.

– Крупным штрафом, – заметил Мохов.

– За вывод из строя газопровода мне не только компенсируют все затраты, но и выплатят несравненно большую сумму. Главное же, спецслужбы не смогут привязать меня к диверсии на острове Борланд.

– А если в руки спецслужб попадет Нейтан?

– Нет, Валера, полковник знает свое дело. Он-то уйдет. А вот пану Возинскому не позавидуешь.

– Я думаю, он тоже на время операции улетит из Англии.

– Ради бога, пусть летит куда хочет. Компромат, что будет сброшен на него в Интерпол, не даст Якобу долго скрываться. Его достанут в любой точке земного шара. И придется нашему другу, пану Возинскому, ответить перед законом за организацию террористического акта. Впрочем, дело до суда вряд ли дойдет. Люди, что используют и финансируют Возинского, уберут его до того, как он начнет давать показания. Я же вновь окажусь в центре внимания. Журналисты, что кормятся у нас, разнесут по миру нужную нам информацию. Но журналисты – не правоохранители. Это какой прекрасный сюрприз мы преподнесем российской верховной власти. Я представляю, как высшие должностные лица будут оправдываться перед иностранцами.

– Когда вы думаете распрощаться с Крейтон? – спросил Мохов.

– Сегодня. Завтра на ее месте будет другая женщина. Ты оценишь мой выбор первым.

– И вам не жаль Линду, Сергей Михайлович?

– По-моему, ты уже спрашивал об этом. Нет, Валера, не жаль, она получит крышу над головой, ежемесячное денежное содержание – десять тысяч фунтов, которое позволит не утруждать себя поиском работы. И вообще жалость, как говорится, унижает человека.