Для убедительности я повторила:

– Я сказала хватит! Мне надоело! Я ВАМ НЕ ВЕРЮ! Откройте дверь к нему.

Но снова в ответ тишина. Внутри закипало бешенство. Если бы не эти чертовы запахи, витавшие в воздухе… Если бы они не дурили нас и не влияли на восприятие, Игорь бы ни за что не поддался.

– Что, без аромата травок не способны работать? Не можете пролезть к нам душу без этой низости? Да вы просто слабаки, идите учитесь работать с людьми, никчемные…

Справа послышался щелчок. Едва уловимый, но мои нервы были настолько натянуты, что я тут же услышала его. Дверь…

Ринулась к ней, распахивая на полную. Как только это произошло, я уловила гулкое: «…виноват, брат». Твари.

Я устремилась к нему, в то время как Игорь поднимал на меня затуманенные и одурманенные глаза. Он словно не верил, что перед ним я. Ожидал увидеть кого-то другого?

Я отогнала все глупые мысли. Нам надо наружу, надо вывести его на воздух. Села на корточки и обняла мужчину.

– Все будет хорошо, пойдём. Все закончилось. Они больше не тронут нас…

Он смотрел на меня, не понимая ни слова. Отрицательно покачал головой, и сердце сжалось. Неужели они добрались до него, сломали?

– Нет, они сказали… Они все винят меня, я виноват, Ева. Перед тобой виноват.

Боже, как быть, когда сердце пропускает удар за ударом, а потом будто останавливается. Страшно. Я бы ни за что на свете не показала им, как мне сейчас страшно. Лишь пролепетала:

– Не верь им. Это все игра. Ты не должен им верить. Они все врут.

С надеждой смотрела в его голубые глаза. Ну же, очнись! Что же мне сделать, чтобы вернуть тебя? И тогда я наклонилась и легонько коснулась его губ.

Сперва они показались мне ледяными, но я прижилась сильнее, и тут нам обоим словно сорвало крышу. Мы ударились друг в друга, ломая все преграды, все условности и руша страхи.

Испивали друг друга до дна, кусая, лаская, и вжимались так сильно, что хрустели кости. Если поцелуем можно оживить человека, то только таким: полным не страсти и бешеного вожделения, нет…

Насыщенным, живым! От которого сердце в груди с каждым ударом наполняется потрясающим и невероятным чувством свободы. Мы существуем ради такого, ради этого нектара, что заполняет нас и даёт силы верить в любовь, верить друг другу…

Не знаю, откуда у меня взялись силы оторваться.

– Надо идти, нам надо бежать, мы победили…

Он лишь кивнул и взял за руку. С восторгом ощутила тепло и уверенное пожатие его ладони. Он поднялся и заключил меня в свои тиски. Столь любимые и привычные.

А потом были бесконечные щелчки дверей и срывающиеся оковы. Мы шли, а потом бежали, пьяные от нахлынувших чувств. Поднимались куда-то вверх, ведомые теми, кто проиграл.

И вот дверь. Очередная, но я всем сердцем чувствовала, что последняя. Одна – и все. И мы достигли ее! Толкнули, и свет больно резанул глаза. Но то были не лампы, а долгожданное солнце.

Как только мы немного привыкли, прильнули к друг другу, боясь снова потеряться, а потом…

– Ева…

Обернулась, тут же оказавшись позади моего защитника. Да только перед человеком, что был впереди, мне защита нужна не была.

Глава 61. Ева

– Живая… Господи Боже, живая!

Ильяс Иванютин, с какими-то датчиками, в коляске, но зато с целой армией позади выгружался из микроавтобуса. Я чувствовала, как напрягся Игорь.

– Ничего. Он ничего нам не сделает. Как я поняла, он пришёл за нами.

Наблюдая за мужчиной, будто постаревшим лет на десять, я отмечала некоторые черты, что были у меня. Теперь, когда я приняла сам факт нашего родства, они словно проявились.

– Прости, дочка, прости меня… Я так виноват перед тобой, перед всеми вами.

Я не знала этого человека раньше. Мимолётная встреча, где он показался мне психом, не в счёт. То недолгое время, что нам удалось провести вместе, никак не раскрыло его.

Рассказы дяди, то, что я видела вокруг… Для кого-то этот человек являлся сейчас идолом. Тем, на кого равняются и кого почитают. По крайней мере, в той толпе, что стояла за его спиной в полном обмундировании, я не видела осуждающих взглядов.

Они были готовы в любую секунду среагировать. Ждали команды. Но пока нашим уделом было лишь воцарившееся на улице молчание.

Я вцепилась в Игоря, совершенно не понимая, что делать дальше. Наконец-то накатила усталость. Она волнами находила на меня, поселяя в теле дрожь.

Игорь наверняка тоже был на последнем издыхании. То, через что мы прошли, выжало все соки, и Бог весть сколько времени понадобится на восстановление.

– Ева…

– Отвези нас в безопасное место. Ей и мне надо отдохнуть.

Голос Сафронова был полон стали, но при этом звучал и вправду очень устало. Хотя, если бы он не ответил, я бы сказала то же самое.

Не верю, что Ильяс для нас опасен. Кроме того…

– Где дядя?

Мой вопрос прозвучал очень тихо, но Иванютин нас услышал. После моих слов на его лице загорелась робкая надежда. Ещё бы, ведь я фактически подтвердила, что знаю – он мой отец.

– В особняке. Как только мне сняли приступ, я сразу же отправил людей за ним. Опоздал совсем немного. Я знал, что он горит желанием отомстить. Что ж, у него почти получилось.

На самом деле нет, но вдаваться в подробности я не стала. Хотелось сесть, а лучше прилечь. Опереться на что-то и положить голову к Игорю на грудь. Чтобы он обнял меня, и я наконец-то заснула. С ним.

– Тогда поехали. На самом деле у меня просто нет сил сейчас ни на что…

Ильяс тут же согласно и понимающе замотал головой, косясь на дверь позади нас. Он прекрасно знал, ЧТО мы оставили там позади, ЧТО пережили, и, возможно, даже