— Как дела, Джесси?

— Неплохо, доктор.

— Как ваша матушка?

— Хорошо. Она чудесным образом выздоровела.

— Отлично. Я рад.

Он сел к столу и взял нож, чтобы вскрыть письмо. Оно было напечатано на машинке. Длинный белый конверт, отправленный из Глазго. Джесси успела заметить это, ставя на стол тарелку с беконом и яичницей.

Чашка с дымящимся чаем, хрустящие тосты. Очень аппетитный завтрак. Джесси остановилась в стороне, наблюдая за доктором. Он прочитал первую страницу письма и перевернул лист. Джесси заметила размашистую подпись и откашлялась, приготовившись задать трудный вопрос.

— А как вы здесь управлялись, доктор?

— Что? — переспросил он, подняв голову. Видимо, письмо было важным.

— Я спросила, как вы управлялись, пока меня не было?

Он улыбнулся. Давно она не видела его в таком хорошем настроении.

— Я тосковал по вам, Джесси, как сын тоскует по матери.

— Бросьте.

— Это правда. Здесь была настоящая помойка. — Он заметил тарелку с яичницей. — Какой завтрак!

Отложив письмо, он набросился на еду с таким аппетитом, словно все эти дни не держал и маковой росинки во рту.

— Но… — Джесси решила не отступать. — Но сейчас это совсем не похоже на помойку.

— Да, я знаю. Пришла добрая фея и все вымыла, а после этого медсестра помогала мне поддерживать порядок.

Джесси ничего не имела против медсестры. Она свой человек, работает в приемной. Почти член семьи. Не посторонняя. Но добрая фея? Если это миссис Мердок… Джесси снова стало не по себе, но она должна была выяснить.

— И кто эта добрая фея, если мне позволено узнать?

— Конечно, позволено. Это невеста Энтони Армстронга. Она гостит в Фернриге. На днях она зашла ко мне и все вымыла.

Невеста Энтони Армстронга. Джесси испытала огромное облегчение. Это не миссис Мердок. Значит, репутация Джесси не пострадала, ее положению ничто не угрожает, никто не отнимает у нее ее работу.

Ее работу. А что она тогда стоит здесь, теряет время, когда надо навести порядок во всем доме? С невиданным энтузиазмом она схватила веник, щетку, тряпку и совок и принялась за дело. К тому времени, когда доктор собрался уходить, Джесси, напевая, успела расправиться с половиной лестницы.

— Джесси, если будут звонить, скажите, что я буду в приемной к десяти. А если что-то срочное, меня можно застать в Фернриге. Хочу заехать к миссис Армстронг. — Он открыл дверь и, поколебавшись, обернулся. — И еще, Джесси, сегодня чудесное утро. Поднимите жалюзи и откройте окна.

В нормальных обстоятельствах Джесси стала бы горячо возражать против такой неразумной затеи. Но теперь только кивнула:

— Ладно.

И даже не повернулась, продолжая усердно драить ступеньки.

— Доброе утро.

Таппи еще не закончила завтрак. Она взглянула на него поверх очков, поскольку одновременно с завтраком читала почту.

— Хью!

Он вошел и закрыл за собой дверь.

— А утро действительно замечательное.

Таппи ничего не ответила. Приход Хью застал ее врасплох, с подносом на коленях и разобранной постелью. Она сняла очки и пристально посмотрела на доктора. У него был непривычно довольный вид.

— Что ты здесь делаешь в такой ранний час?

— У меня сегодня утренний прием, и я решил заскочить к вам пораньше.

— Ты приехал слишком рано, я не готова и не знаю, где сестра.

— Маклеод уже идет сюда. Она будет с минуты на минуту.

— Ты похож на кота, добравшегося до сливок.

Он, как обычно, облокотился на спинку кровати.

— Джесси Маккензи вернулась из Портри. Она поет и наводит чистоту в доме.

— Ну что ж, это похвально, но вряд ли этим можно объяснить твою благостную физиономию.

— Да, пожалуй. Я хотел с вами поговорить.

— Это что-то приятное?

— Надеюсь, да. — По своему обыкновению, он сразу перешел к делу. — Сегодня утром я получил письмо от молодого человека по имени Дэвид Стефенсон. Три года назад он окончил Эдинбургский университет и с тех пор работает в Глазго, в больнице Виктории. У него отличные рекомендации. Ему около тридцати, у него двое малышей. Его жена раньше работала медсестрой. Им надоела городская жизнь, поэтому они хотят переехать в Тарбол.

— Ассистент?

— Ассистент.

Таппи откинулась на подушки, закрыла глаза, сосчитала до десяти и открыла снова. Хью ждал.

— Я хотел, чтобы вы узнали раньше других. Что скажете?

— Скажу, что ты вел себя возмутительно.

— Я догадываюсь, почему вы сердитесь. Потому что я не сказал вам раньше.

— Мы тут выбивались из сил, уговаривая тебя взять ассистента, а ты все молчал и отнекивался.

— Но вы довольны?

— Конечно, я довольна, — сердито сказала она. — Но лучше бы ты сказал мне об этом раньше. Я бы не сотрясала понапрасну воздух.

— Таппи, мне иногда кажется, вы забываете, что я давно уже перерос Джейсона.

— То есть способен решить вопрос с ассистентом самостоятельно, без вмешательства такой назойливой старухи, как я.

— Я никогда такого не говорил.

— Но подразумевал. — Таппи не могла больше прикидываться сердитой и обиженной. Она в самом деле была очень рада и теперь позволила себе улыбнуться. — Хоть какая-то передышка тебе будет, — сказала она.

— Еще ничего не решено. В следующую среду он приедет сюда, чтобы встретиться со мной, посмотреть на город.

— А где они будут жить? — спросила Таппи.

— Пока неизвестно.

Таппи тут же загорелась.

— Надо поспрашивать насчет дома.

— Не надо никого спрашивать, потому что еще ничего не решено.

— Хорошо. Я не обмолвлюсь ни словечком. Доктор Стефенсон, — произнесла она вслух, словно проверяя, насколько надежно и солидно звучит это имя, — ассистент доктора Кайла. Подумать только.

Сообщив свою новость, Хью перешел к практическим вопросам.

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше, чем вчера, но не так хорошо, как буду чувствовать завтра. Мне надоело сидеть взаперти, Хью. Мое терпение скоро кончится.

— Думаю, на следующей неделе я разрешу вам вставать.

— А как бедняжка Роза?

— Бедняжку Розу я еще не видел.

— Ты должен пойти и осмотреть ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Представить только, несвежая устрица. Надо было быть осторожнее. Если Роза не встанет завтра на ноги, вечер будет испорчен. Ведь мы позвали всех познакомиться с ней.