пришел в себя, меня перевели из реанимации в палату. И теперь мне было гораздо лучше. Омрачало, только то, что я не мог полностью двигаться — постельный режим меня доканает. Однако прогнозы были весьма оптимистичные и все, что нужно было сейчас мне — это терпение и время.

Аня проводила много времени со мной — все таки хорошо иметь рядом личного доктора, особенно такого настойчивого. Пока о реабилитации речь не шла — было слишком рано, но Аню не останавливали такие мелочи. А если еще принять во внимание ее бушующие гормоны — это был тот еще треш. Сегодня она была занята — ей тоже понадобилось пройти необходимые обследования и я собирался воспользоваться случаем и встретиться с мистером Брауном.

Герман Браун, так звали мужчину моей бывшей жены, был крайне заинтересован, чтобы наша встреча состоялась как можно раньше. Лика уже успела прочувствовать все прелести жизни в заключении. Пару дней ей пришлось провести под стражей, пока он все таки не добился ее освобождения под подписку. Но благодаря усилиям моих друзей, ей все еще светил реальный срок.

После обеда дверь моей комфортабельной палаты распахнулась, и вошел гость.

— Здравствуйте господин Суровый, — его явно смутило то, что он увидел. Да уж, выглядел я так, как будто меня машина переехала.

— И вам не хворать. Проходите, нам есть что обсудить, поэтому не будем тратить драгоценное время.

— Пожалуй вы правы. Для начала позвольте мне все-таки принести свои извинения. Я понимаю, что в сложившейся ситуации это мало, что решает, но все же. Мне очень жаль, что все так вышло. Могу предположить, что Анжелика была крайне расстроена тем, что ей все таки не удалось отстоять свое право на материнство, но и это не давало ей права поступать подобным образом. Однако..

— Позвольте я прерву ваше выступление, — я перебил его, — говорить мы будем в другом ключе. Нам обоим хорошо известно, что моя бывшая жена некудышная мать. Сколько вы вместе?

— Почти год, но какое это имеет значение?

— Сколько раз за этот год вы слышали от нее о дочери? Спустя сколько времени вы вообще узнали о том, что у нее есть дочь?

Он молчал. Ответить на эти вопросы ему было нечего.

— Молчите? — продолжил я. — И правильно. А я вам отвечу. Думаю, это впервые случилось тогда, когда вы заговорили о детях. Простите, но я наслышан о ваших проблемах со здоровьем. И тем не менее, Лика решила, что может осчастливить вас. И рассказала вам о дочери. Вот только опустила некоторые подробности. Очень, как мне кажется, важные подробности.

— Вы правы. И если честно я удивлен уровнем вашей осведомленности. Особенно в части моего здоровья.

— Я наводил справки. И у меня есть связи. Но сейчас все это не важно. Это уже прошлое. И в этом прошлом Лика утратила все права на дочь. Она ее потеряла не в тот момент, когда я лишил ее прав. Это случилось гораздо раньше. В тот день, когда она взяла деньги и ушла, оставив маленькую девочку с отцом, зная что он ей по сути чужой человек. Она ее бросила. Но я хочу, чтоб вы знали — Соня была и остается моей дочерью, невзирая на все тесты и справки. И она не игрушка. И я не позволю играть чувствами ребенка ради своей выгоды и амбиций. Она достаточно пережила, чтобы повторять все это. К ни го ед. нет

— Жестоко. Но согласен, у вас есть право так говорить. Вы знаете, я поговорил с Анжеликой откровенно. Последние события изменили ее. Она раскаивается в своих поступках. Но вы правы, для этого уже слишком поздно. Дочь ей не вернуть.

— А вы уверены, что на хотела именно этого?. У нее был не один шанс наладить отношения с Соней. Но она не посчитала нужным даже позвонить ей за все это время. Аня заменила ей мать. И теперь у девочки есть шанс расти в нормальной семье.

Герман молчал. Он прекрасно понимал, что я прав. И контраргументов у него не было.

— Тимур Александрович, я понимаю ваше состояние. И ваше желание оградить ребенка от потрясений тоже. И готов признать вину моей женщины. Она была сто раз не права. Но я все же люблю ее. И не могу бросить в этой ситуации. Мне очень жаль, что так вышло. И я готов предложить вам помощь. Все что я могу.

— Мне не нужна ваша помощь. У меня достаточно друзей, чтобы встать на ноги. К счастью Лика не причинила мне необратимый вред и все будет хорошо. Возможно даже скорее, чем я рассчитываю. — в этот момент я увидел опасения в его глазах. Он рассчитывал, что я соглашусь на его условия, и мы договоримся. Ну мы действительно договоримся, только немного иначе. — Однако я все — таки хочу предложить вам кое-что.

— Готов выслушать ваше предложение. — на его лице появилась слабая надежда.

— Я хочу, чтобы моя бывшая жена исчезла из нашей жизни. Вы ведь живете за границей? — он кивнул в ответ. — вот и отлично. Все что мне нужно — это чтобы Лика забыла о нашем существовании. Забыла о том, что у нее когда-то была семья, дочь. И никогда больше не появлялась в нашей жизни. Даже если мы в будущем встретимся — прошла мимо, как будто мы и не встречались ранее. Пусть живет своей жизнью, но не в одном мире с нами. Вот мои условия. Если вы готовы обеспечить мне это, я даю слово, что мои адвокаты решат вопрос с полицией.

Он задумался. Да, может быть, я многое прошу, но я решил, что имею на это право. У меня есть право обезопасить свою семью в будущем. И для этого я сделаю все возможное.

— Я согласен, — произнес мой собеседник после непродолжительной паузы.

— Хорошо. Но мне нужны гарантии. Свяжитесь с моим адвокатом и обсудите детали. И надеюсь, с вами мы видимся в последний раз.

Разговор был окончен. Браун направился к выходу, но у двери обернулся и пристально посмотрел на меня.

— Вам очень повезло, господин Суровый. У вас есть прекрасный шанс обрести настоящую семью. За это действительно стоит драться. Желаю скорейшего выздоровления.

Когда за ним закрылась дверь, я все еще обдумывал его слова. Да, мне действительно повезло. Я был благодарен судьбе, что она подарила мне моих девочек, что в моей жизни есть настоящие друзья, любимые и родные люди. Ради них я готов был переступить через свои принципы. Сделать все, чтобы они были