Чанс глубоко вздохнул. Но ведь чувство, которое он испытывает к Фэнси, — отнюдь не любовь, подумал он. Да, он восхищается ею; в конце концов, его сердце не камень. Фэнси нравится ему, ему хорошо с ней. И так, подумал Чанс, будет продолжаться до тех пор, пока он не даст ей завладеть своим сердцем. Эта мысль немного успокоила его, и он, ласково погладив Фэнси по голове, улыбнулся и с довольным видом откинулся на подушки. Через несколько мгновений он крепко спал.

Даже во сне Фэнси преследовало какое-то беспокойство. Она не понимала, что вызывает его, но тем не менее чувствовала себя неуютно. Лишь через несколько часов, когда она проснулась, мысли и эмоции, которые она старательно отгоняла от себя, заключая с Чансом перемирие, вновь нахлынули на нее.

Еще не до конца очнувшись ото сна, Фэнси тихо застонала и покачала головой, будто с кем-то споря. Как она могла так глупо себя вести? Неужели она согласилась на его дурацкое предложение о перемирии?

Впрочем, перемирие все равно невозможно соблюсти. О чем же она думала? Увы, Фэнси помнила, что владело ею… Чанс, его объятия и поцелуи, восхитительные ощущения… И вот к чему это привело, с горечью подумала она.

Уткнувшись лицом в подушку, Фэнси попыталась прогнать мучившие ее неприятные мысли — бесполезно. Они возвращались снова и снова, и Фэнси поняла, как она ошибалась, думая, что может сдерживать свои чувства, днем и близко не подпускать Чанса к себе, а ночью наслаждаться близостью с ним. Ласки Чанса, нехотя призналась себе Фэнси, манили ее, опьяняли. Фэнси вдруг стало невыносимо стыдно за себя и за свое поведение. Как можно было опуститься столь низко? Как могла она отдаться во власть чуждых ей чувств?

Итак, соблюдение заключенного с Чансом перемирия вряд ли возможно. Кроме того, продолжение фарса, в котором холодность и страсть должны были сменять друг друга с наступлением дня и ночи, казалось насмешкой над чувствами. Как наивно возлагать на это перемирие какие-то надежды!

Укоряя себя за нерешительность и думая о том, что она сама завлекла себя в западню, Фэнси наконец открыла глаза и увидела… Чанса, с улыбкой смотревшего на нее.

— Доброе утро, графиня, — тихо произнес Чанс, не сводя с нее глаз.

Натянув на себя простыню, Фэнси поспешно отодвинулась.

— Не называй меня графиней, — резко сказала она. — Если ты помнишь, вчера я стала твоей женой, и у меня теперь нет никакого титула.

— Ну, это не совсем так, — возразил Чанс. — Теперь ты миссис. Миссис Уокер.

— Пожалуйста, не напоминай мне об этом. — Фэнси бросила на него исполненный ненависти взгляд.

Чанс вздохнул:

— Когда вчера вечером я согласился заключить перемирие, я надеялся, что к утру ты поймешь, насколько нелепа эта идея. — Поднявшись с кровати, он надел китайский шелковый халат бордового цвета. — Если мы и сегодня будем воевать, мне хотелось бы предварительно позавтракать. Кстати, — он отвернулся к умывальнику, — тебе тоже было бы намного приятнее начинать боевые действия, умывшись и причесавшись. — Его рот скривился в усмешке. — Насколько я знаю, женщины редко обходятся без этого.

— Ты так много знаешь о женщинах? — саркастически спросила Фэнси. — Странно. Никогда бы не подумала.

Чанс не ответил и с силой дернул за бархатный шнур от звонка, чтобы слуги принесли завтрак. Решив, что его слова не лишены смысла, Фэнси нашла свой пеньюар и поспешно набросила его на себя. Одевшись, она почувствовала себя значительно лучше. Затем, поступая так, как советовал Чанс, она умылась и причесалась. Когда она наконец отошла от умывальника, Чанс, который все это время наблюдал за ней, стоя у кровати, занялся своим туалетом. Глядя на то, как он умывается, яростно разбрызгивая воду по полу, а затем быстро причесывается, Фэнси в который раз подумала о том, каким обаянием наделен ее муж. Может, ей следует быть более снисходительной к нему… Нет, об этом не может быть и речи! Вновь вспомнив, что она попала в безвыходное положение именно потому, что поддалась очарованию Чанса, Фэнси решительно отвернулась от него.

— Я признаю, что в том, что произошло ночью, виновата только я, — запальчиво сказала она. — Мне не надо было…

— Поддаваться моим чарам? — перебил Чанс, и его голубые глаза озорно блеснули.

Фэнси с ненавистью посмотрела на него.

— Именно так, — процедила она сквозь зубы. — Больше это не повторится.

— Ты уверена? — Чанс начал подходить ближе.

— Стой, — сказала Фэнси, вытягивая вперед руку, словно пытаясь удержать его. — Не двигайся. Чанс остановился.

— Знаешь, почему это больше не повторится? — продолжала Фэнси. — Потому что сейчас ты дашь мне слово джентльмена, что не будешь искать близости со мной, пока я не свыкнусь с мыслью о том, что я — твоя жена.

— Что? — Чанс пораженно посмотрел на нее. — Я должен обещать, что не трону тебя?

— Дать слово джентльмена, — кивнула Фэнси.

— А если я откажусь? — Судя по тону, Чанс именно так и собирался сделать.

— Тогда ничто не помешает тебе снова затащить меня в постель силой, или… — Фэнси на мгновение замялась и покраснела, — или ты используешь иные средства, вроде тех, к которым прибег этой ночью. Но в любом случае результат будет одним — я возненавижу тебя, и надежды на счастливую совместную жизнь не останется.

— Интересно. — Чанс, прищурившись, рассматривал Фэнси. — Я могу затащить тебя в постель, но если я это сделаю, ты меня возненавидишь.

Фэнси снова кивнула. Чанс усмехнулся:

— Ты, по-моему, и так ненавидишь меня. Так что я ничего не потеряю. А что приобрету? Бессонные ночи в холодной постели?

— А мое уважение? — Фэнси нерешительно взглянула на него.

— Для меня оно не имеет большого значения, милая женушка.

— Очень жаль, — сказала Фэнси, гневно сверкнув глазами. — Ты хитростью и обманом заставил меня стать твоей женой — так какие же чувства я должна теперь испытывать к тебе, кроме отвращения и ненависти? А ведь я прошу совсем немногого. Мне лишь хочется, чтобы мы научились находить общий язык и уважать друг друга.

Фэнси сказала совсем не то, что Чанс хотел от нее услышать, однако ее слова заставили его задуматься. Не желая отказываться от любовных утех, особенно после прошедшей ночи, Чане в то же время понимал, что Фэнси во многом права. В конечном счете, проведя несколько ночей один, он ничего не потеряет, а приобрести может многое.

— И сколько же я, по-твоему, должен буду держать этот обет?

— Что ты имеешь в виду?

— Как что? — Чанс нетерпеливо взглянул на Фэнси. — Допустим, я согласился дать тебе слово джентльмена. Как долго я не должен искать близости с тобой? Неделю? Месяц? Год?

Фэнси нервно сглотнула, не веря, что Чанс воспринял ее предложение всерьез.

— Не знаю, — ответила она. — Это будет зависеть от того…