пальцами ног с ногтями, покрашенными в фиолетовый. Черт, и когда такое было, чтобы я лежал с девушкой в ванной и мы трогали друг друга пальцами ног?

– Там написано, что от менструальных болей помогают оргазмы. Организм выделяет химические вещества, дофамин, например, которые действуют как естественные обезболивающие.

Халли смеется. Мой самый любимый звук в этом чертовом мире.

– Извини, но ты сейчас говоришь, как твой брат.

Зарычав, я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее шее, покусывая кожу, пока она не начинает визжать и извиваться в моих объятиях.

– Пожалуйста, ради всего святого, никогда больше не упоминай моего брата, когда мы обсуждаем оргазмы.

Она снова смеется.

– Очень информативная статья. Ты провел тщательное исследование, – дразнит она. – Настоящий ученый.

– Стараюсь угодить тебе, детка.

Я ухмыляюсь, уткнувшись в ее волосы, и испускаю долгий вздох. Я бы с радостью послал к черту свои дела и провел остаток выходных взаперти с ней до самого понедельника. Было бы все так просто.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, чем бы ты хотел заниматься, если бы не играл в бейсбол? Кем бы работал?

Этот самый вопрос я задаю себе уже, кажется, несколько месяцев. И до сих пор не нахожу ответа. А мне бы этого очень хотелось. Вероятно, мне было бы намного легче принимать решения, если бы у меня было четкое представление о том, что значит для меня будущее.

Такое чувство, что из постоянного в моей жизни и правда только Халли. Но она, вероятно, не в курсе.

– Не знаю, – честно отвечаю я, пряча эмоции. – Иногда мне кажется, что я во всем разобрался, и тогда наступают такие моменты, как Хэллоуин, когда жизнь, кажется, разлетается на куски. Рентген подтвердил, что перелома у меня нет, и у меня были смешанные чувства. Это хреново, да?

Она поворачивается ко мне лицом и кладет голову на руку, лежащую у меня на груди.

– Совсем нет.

– Какая-то часть меня расстроилась, потому что с переломом я точно не смог бы играть. А если бы я не играл, я мог бы делать в этом гребаном мире все, что захочу. А другая часть меня в контрах с первой, я был в ужасе от того, что получу травму, из-за которой пропущу целый сезон. Хоть я и не уверен по поводу профессионального бейсбола в будущем, сезон я точно не хотел бы пропустить. На меня рассчитывают. Я подвел бы тренеров, команду, болельщиков.

– Лейн, это же огромная ответственность. На тебя возложено слишком много. Ты не можешь взвалить на себя вообще все, иначе согнешься от тяжести.

– Иногда я именно это и чувствую, – мой голос звучит хрипло и неровно, когда я становлюсь более эмоциональным. – Иногда мне кажется, что я делаю это только для того, чтобы отец не разочаровался во мне. И товарищи по команде заслуживают национального первенства. Они трудились так же усердно, как и я, и, если я не продолжу тренироваться изо всех сил, то поставлю под угрозу их шансы на успех. А мой агент зря потратил время, добиваясь для меня того, за что я даже не собираюсь бороться. Не знаю, Хал.

Было приятно произнести все это вслух. Да и хотя бы частично признаться самому себе. Теперь все ощущается более реальным.

Наверное, мне это было нужно, а то я так и буду избегать сложных решений, ведь мне кажется, что нужно дождаться конца сезона – вот тогда все решится само собой.

Нужно просто пережить сезон – и там уже будет меньше давления. Я уже буду не так сильно загнан в угол, в котором нужно срочно определить свою дальнейшую судьбу.

Да, логика у меня такая, как бы ущербно это не звучало. Халли отвечает:

– Мама всегда говорила, что в такие моменты нужно дать себе поблажку. Потому что в конце концов это тебе придется жить с принятыми решениями. Опусти планку, Лейн. Ты заканчиваешь универ, на твоих плечах тяжесть всего мира, и тебе приходится принимать непосильные решения. Да, ты можешь кого-то подвести, но ты не можешь контролировать абсолютно все. И уж точно чужие чувства. Отец поймет, потому что в первую очередь ты его сын. И он хочет, чтобы ты был здоров и счастлив.

Я вздыхаю, проводя свободной рукой по лицу.

– Ты права. А мы можем вернуться к разговору о том, как я довожу тебя до оргазма? Будущее – тяжелая тема, и я не хочу тратить на это наше совместное время.

Она кивает:

– А я и не поняла, что ты решил довести меня до оргазма. Я думала, они просто помогают при менструальных болях. Я что-то пропустила?

– Значит, ты отказываешься от оргазма? – я начинаю вставать, и она, хихикая, толкает меня обратно, пока моя спина не ударяется о ванну.

– Ладно, ладно, подожди-ка секундочку. Я такого не говорила. Но это будет грязновато, ну… из-за…

– Немного крови меня не испугает, детка. Я же мужчина. Если парень не хочет удовлетворить свою женщину из-за ее месячных, то он просто мальчишка.

Конечно, я не хочу даже думать о том, что кто-то когда-нибудь будет трогать Халли.

Я осторожно поворачиваю ее так, чтобы она прижалась ко мне спиной, и кладу руку ей на горло, нежно сжимая. Я шепчу ей на ухо:

– Позволь мне довести тебя до оргазма пальцами.

Она вздыхает, я слегка сильнее сжимаю ее шею. Я медленно спускаюсь рукой по ее телу, мои пальцы скользят по ключице, переходят к холмам ее груди, вершины которых – ее затвердевшие соски, которые так и просятся, чтобы к ним прикоснулись, потянули за них, прижались губами, зажали между пальцами.

Я обхватываю ее грудь ладонями, сначала нежно трогая чувствительные соски пальцами, но, когда она стонет и всем телом прижимается ко мне, я увеличиваю нажим.

– Мне кажется, тебе нравится немножко грубее, – заявляю я, теребя ее сосок, иллюстрируя свою мысль. Ее всхлипы эхом разносятся по комнате, и мой член, прижимающийся к ее заднице, пробуждается.

Ну что за девушка. Не может не встать, когда она рядом, когда она испускает эти тихие хриплые вздохи и сжимает бедра, думая, что я не обращаю на это внимания.

Другой рукой я провожу по ее плоскому животу к бедрам, широко раздвигая их. Ее спина выгибается, когда моя рука движется ниже. Я раскрываю пальцами ее половые губы, провожу по ее клитору, массирую его круговыми движениями, пока она не начинает извиваться, безмолвно умоляя о большем. Ее грудь вздымается, дыхание сбивается, она все ближе и ближе к оргазму, и тут я останавливаюсь, мои