— Ты потрясающе выглядишь, — заметил он и распустил свои волосы. Они опали ему на плечи длинными каштановыми волнами, обрамляя его высокие скулы и ямочку на подбородке, которая смягчала откровенную мужественность его лица. Его красота ничуть не померкла.

— Ричард, что ты здесь делаешь?

— Тебе нужен волк, чтобы кормиться, — ответил он.

— Мы почти год друг друга не видели, и ты просто вваливаешься вот так, надеясь на секс?

Его обычно дружелюбные темно-карие глаза сощурились.

— Ты бы предпочла секс с Грэхемом?

Я покосилась на Грэхема, которого все еще держала за руку. Он вскинул свободную руку так, словно хотел показать, что не вооружен.

— Ты меня не хочешь, Анита, я чую, что оставил тебя равнодушной без поддержки Жан-Клода.

— Я сейчас никого не хочу, — сказала я, и это было правдой.

Несколько минут назад на сцене мне было круто, я была возбуждена, но я знала, что Жан-Клод целенаправленно свел меня с Грэхемом. Он выбрать путь наименьшего зла, как он считал, даже если этот путь подразумевал необходимость разделить меня с кем-то другим. С разделением труда я спорить не могла, однако выбрать того, к кому меня не влечет, а потом еще и бывшего, который разбивал мне сердце столько раз, что я уже и считать перестала? Уверена, где-то здесь припрятан третий вариант.

Голос Жан-Клода вдруг зазвучал у меня в голове:

— Ma petite, ты должна покормиться.

— На Ричарде? — уточнила я.

— Он ощутил, что мы в беде, и явился помочь, а это именно та помощь, в которой я сейчас нуждаюсь, ma petite.

Ричард шагнул в комнату.

— Я прервал свое свидание сегодня, потому что Жан-Клод дал мне почувствовать то, что уловил в толпе зрителей. Ни один вампир его вот так не прокатывал вместе с аудиторией, Анита. Он владеет силой всех вампиров нашей страны, поклявшихся ему в верности. Ничто не должно было пошатнуть его, особенно здесь, когда он в своей стихии в «Запретном Плоде».

— Меня тоже прокатили, помогло лишь прикосновение к волку.

Ричард сделал еще один шаг в нашу сторону.

— Позволь мне быть тем волком, в котором ты и Жан-Клод нуждаетесь сегодня.

Ладонь Натэниэла напряглась в моей. Это заставило меня посмотреть на него. Я вдруг поняла, что он так сильно закрывается щитами, как никогда не делал со мной, и даже сейчас, держа его за руку, я не могла понять, что он думает или чувствует.

— Ты агитировал меня на секс с Грэхемом.

— Так и было.

— Я — Ульфрик нашей стаи. По законам верживотных я не нуждаюсь ни в чьем разрешении, кроме самой Аниты, но мы ведь не только животные, и прежде, чем переспать с партнершей другого мужчины, у которых полиаморные отношения, нужно получить и его разрешение в том числе.

Натэниэл выглядел ошарашенным и даже не попытался это скрыть.

— Не знаю, что сказать, это… я ценю, что ты воспринимаешь меня, как партнера Аниты, и спрашиваешь моего разрешения.

— Ты имеешь на это право. Ты даешь свое разрешение?

Натэниэл выдохнул, а я даже не поняла, что он задерживал дыхание.

— Меня дико бесило твое прежнее отношение ко мне и к Аните, но если сегодняшний вечер что-то и доказал, так это то, что Жан-Клод нуждается в звере своего зова, в своем волке, так что если Анита не против, то и я тоже.

— Ma petite, мне уже почти срочно нужно, чтобы ты выпустила ardeur и покормилась без цивилизованных расшаркиваний, — Жан-Клод дал мне почувствовать то, что находилось в толпе — оно пыталось распространиться еще сильнее, желало проникнуть в Жан-Клода. Он был достаточно силен, чтобы оттолкнуть эту штуку в первый раз, но тогда я была с ним. Теперь у него под рукой стало больше волков, но моей ладони в его руке не было, а ведь он был королем для всех нас. Он не должен был страдать из-за того, что не может подержать меня за ручку в темноте.

— Время поджимает, — сказала я.

— Тебе понадобится презерватив, — заметил Натэниэл.

Ричард начал развязывать свой галстук.

— Тогда я должен избавиться от одежды и надеть его до того, как мы выпустим ardeur.

Хотела я с ним поспорить, но не могла.

24

От одежды мы избавились без каких-либо прелюдий, и я увидела, что Ричард уже не так часто тягает железо, как тогда, когда я в последний раз видела его обнаженным. Контуры его тела стали мягче, больше похожи на то, как он выглядел, когда мы только начали встречаться. Когда Ричард нас покинул, он лишился и нашего зала, который был оборудован для сверхъестественных тренировок. Существовали и другие залы, приспособленные для таких нагрузок, но все они были публичными, а Ричард по-прежнему сидел в «шкафу» («выйти из шкафа» — термин для обнародования какого-либо скрытого факта о себе, например, нестандартной ориентации — прим. переводчика). В миру он был известен как скромный профессор биологии, преподающий в колледже, а Кларк Кент не может ходить в спортзал для Супермэна (Кларк Кент — человеческая личина Супермэна — прим. переводчика).

Грэхем все еще прикасался то к моей ладони, то к предплечью, то к спине, пока Натэниэл помогал мне раздеться, потому что сегодня ночью всякий раз, когда я теряла физический контакт с вервольфом, чужая сила пыталась провернуть плохие вещи. На мне оставались только туфли, когда в нас врезалась сила Жан-Клода:

— Ma petite, ты нужна мне сейчас, оставь туфли и обеспечь мне прилив силы. Здесь что-то очень и очень не так.

Натэниэл выпрямился и предложил мне свою руку, а Грэхем уже держал другую мою ладонь. Они повели меня к Ричарду, и это напомнило мне наши разговоры о том, кто же проводит меня к алтарю, если мой отец откажется. Из вариантов у нас были Мика и Натэниэл. Да, мы сейчас голые, и происходящее мало напоминало свадьбу, да и Ричард не Жан-Клод, но однажды он уже предложил мне свою руку и сердце, и я согласилась. Мы с ним годами играли в перетягивание каната, пытаясь найти компромисс. Ричард хотел моногамии за белым штакетником, а я — полиамории за черной колючей проволокой. И вот мы здесь.

— Ты прекрасна, — сказал Ричард.

— Ты тоже ничего, — ответила я. Натэниэл стиснул мою ладонь, и я попробовала еще раз: — Ты потрясающий.

Ричард немного нахмурился.

— Это что сейчас было?

— Я работаю над тем, чтобы поубавить свой сарказм и чаще говорить комплименты в спальне, — пояснила я.

Он улыбнулся.

— Спасибо, вам обоим спасибо, — добавил он, кивнув Натэниэлу.

— Это