- На время беременности переедешь ко мне, - продолжаю ее «инструктировать». – Но ни слова не говори Софи о нашей… сделке.

Я действительно хочу, чтобы Лиля была рядом. Никаких отношений, нет. И Софи смогу убедить, что мы не вместе. Но мать моего ребенка должна находиться со мной. Хотя бы до родов. Носить беременность в комфортных условиях, ни в чем себе не отказывая.

А потом…

- После родов напишешь отказ от ребенка, - говорю цинично, вспоминая Эмму. – Не переживай, я дам тебе хорошую сумму за это.

И опять ноль эмоций. Потому что ей плевать. Ребенок как средство достижения цели?

Подхожу к тумбочке, вырываю листок из блокнота и вывожу на нем цифру. Все, что у меня есть на российском банковском счету. Надеюсь, Лиле хватит. Мне еще Софи «выкупать» у второй стервы.

Протягиваю ей. Молча. Потому что цену ребенка озвучивать не хочу. Гадко это все. Малыш – не объект купли-продажи.

Но Лиля считает иначе. Меняется в лице, скидывая маску.

- Хорошо, - спокойно соглашается, изучая цифру на листке.

Одно короткое слово – и смертельный выстрел в сердце. Ясно.

- Ты ничем не лучше моей бывшей жены, - бросаю с ядом. – Но это даже к лучшему. Проще договориться.

Резко разворачиваюсь, чтобы покинуть ее комнату. Иначе придушу. Разочарование отравляет все внутри.

- Тест ДНК обязательно сделаем, мало ли, - окончательно взбесившись, кидаю на ходу, не оглядываясь.

Ответа Лили уже не слышу. И не хочу. Захлопываю дверь, мчусь вниз по лестнице, пролетаю мимо недовольного Михаила.

- Что-то случилось? – хмуро стреляет мне в спину.

Но объяснять что-либо другу, чью дочь я… Нет, даже не собираюсь.

К черту все пусть идут.

Еду домой на максимальной скорости, по пути едва не попав в серьезную аварию. Впервые в жизни.

Отпускаю няню, заплатив ей сверхурочные. Направляюсь в комнату Софи. Засыпаю сегодня вместе с ней. С моим единственным смыслом жизни, который у меня грозиться отобрать другая тварь. Такая же, как Лиля.

***

Вместо доброго утра из холла доносится злой голос Михаила. Оставляю Софи досыпать, а сам спускаюсь на первый этаж.

- Это из-за тебя сбежала моя дочь, козлина ты австрийская? – орет друг. Теперь уже бывший.

Но сейчас меня беспокоит и раздражает не это.

В сознании крутится один и тот же вопрос, словно его зациклили:

- Сбежала?

Ранее

Лиля

Ни на секунду не сомкнув глаз, с трудом дожидаюсь первых проблесков рассвета. Сижу на постели, обняв одеяло, уголок которого насквозь промок от моих слез. Рядом – небольшая дорожная сумка, в которой только самое необходимое: немного одежды, деньги и документы. Я не могу забрать все вещи, ведь мне нельзя носить тяжести.

Никогда бы не подумала, что буду вынуждена бежать из собственного дома. Как можно дальше от бешеного цербера, которого мне угораздило выбрать отцом своего малыша.

Не зря я промолчала о беременности. Как чувствовала, что эта новость взорвет его. Жалею лишь о том, что выронила справки в машине Артура. И по глупости рассекретила себя.

Нас…

И какова же первая реакция «счастливого папочки»? Унизил, растоптал, выдвинул какие-то бредовые условия. И ушел, хлопнув дверью, будто это я оскорбила и предала его, а не наоборот.

Страшно представить, что он сделает со мной дальше. «С нами», - в очередной раз поправляю себя.

Провожу ладонью по животу, до конца не могу осознать, что у меня будет ребенок. Никакого ЭКО, никаких репродуктологов, никакой угрозы остаться бездетной на всю жизнь. Все позади.

Я – будущая мамочка. И никто не отберет у меня это «звание». Тем более, проклятый цербер. Увидев его в своей комнате вчера, разъяренного и жестокого, я в первые же секунды решила, как поступлю.

И теперь я, всхлипнув, вытираю слезы пододеяльником – и отбрасываю его.

Пора.

Я знаю, что папа часто работает до поздней ночи. Зато под утро его и пушечным выстрелом не разбудить. Мачеха и Алина – вообще спят беспробудно.

Так что сейчас самое время улизнуть незамеченной.

Оставляю папе записку. Не могу сочинить ничего лучше, чем то, что соскучилась по столице, а маленький курортный городок вообще не для меня.

Так и слышу в голове укоризненный папин вопрос: «А лично почему не сказала? Не попрощалась даже?»

Потому что не смогла! Знаю ведь, что расплачусь у него на груди и во всем признаюсь. А дальше что? Они поссорятся с Артуром, папа опять потеряет бизнес, останется без денег.

Нет, я только мешаю тут. Всем. А Мейера и вовсе раздражаю. Проще мне исчезнуть.

На ходу набираю службу такси, прошу припарковать машину напротив, через дорогу, чтобы не привлекать лишнего внимания и шума не создавать.

Крадусь через холл, поправляя сумку на сгибе локтя. Все-таки тяжеловато ее тащить. Почти достигаю выхода, как…

- Уезжаешь? – доносится тихий, но от этого не менее мерзкий голос за спиной.

Ошеломленно оглядываюсь.

Лариса? В пять утра? И не спит?

Закатываю глаза устало: да ведь она намеренно поджидала меня! Ради сплетен мачеха готова пожертвовать всем, даже отдыхом. Видимо, Мейер вчера не остался незамеченным. И теперь Лариса намерена выяснить, что произошло между нами.

- Не ваше дело, - шиплю я, на миг замерев у двери.

- К какому из своих мужиков? – язвит она, когда я касаюсь ручки и поворачиваю аккуратно. – Просто интересно, кто из них в итоге тебя принял? Артур? Волков? Или никто, а ты совсем уезжаешь? – с заметной надеждой уточняет.

Прикрываю глаза, подавляя обиду, и делаю вдох. Сейчас главное – не разбудить отца, иначе мой план побега с треском провалится.

- Следите лучше за своей дочерью, - отвечаю абсолютно спокойно. - Впрочем, мне даже жаль Алину. В меня вы только ядом брызгать можете, а над ней имеете полную власть. Жутко от того, к чему приведет ваше больное воспитание, - выдыхаю я.

Пока мачеха кашляет от возмущения и бубнит что-то бессвязное, я выскальзываю из дома. Прыгаю в такси, уложив сумку на колени, потому что не хочу тратить время, убирая ее в багажник, и приказываю трогаться немедленно.

- Так куда едем? – спрашивает водитель, когда мы оказываемся на трассе.

- Как можно дальше отсюда, - хнычу я, но тут же привожу себя в чувства и говорю громче: - На вокзал.

Остыв немного, размышляю, как мне быть и куда податься. На ум приходит только один человек, который никогда не оставит меня в беде.