Отчаявшись бороться с фигурантами своей системы, Пульман вскоре обратился к проблеме зомбирования и за короткий срок изучил все имевшиеся в его распоряжении источники, так или иначе освещавшие данный вопрос. Не удовлетворившись только лишь теоретическими изысканиями, Адольф Мирзоевич пошел на изрядный риск и предпринял попытку исследовать интересующий его предмет на практике. Тут ему некоторым образом не повезло — судьба явно не спешила порадовать своего избранника легкой победой. При посещении благословенной прародины негров нашего исследователя чуть было не слопало на обед одно симпатичное племя, представители которого по страшному недоразумению не успели вкусить всех прелестей цивилизации и по старой памяти продолжали любить человечье мясо. Каким-то чудом выбравшись из этой передряги, Пульман резко закруглил свою экспедицию на Черный континент и возвращаться туда вновь не пожелал. В процессе следующей экспедиции аналогичного характера к деятельности Адольфа Мирзоевича внезапно проявил нездоровый интерес Интерпол — что, сами понимаете, отнюдь не способствовало продуктивности изысканий. Однако Интерпол — это еще полбеды! Одновременно с Интерполом жизнедеятельность Пульмана страшно заинтриговала местную охранку, которая не замедлила взять нашего психотерапевта в оборот. Били в этом заведении так сноровисто и доходчиво, что напрочь отбили у Адольфа Мирзоевича охоту когда-либо посещать и эту часть света. Ситуация в тот раз усугубилась до того, что одному знакомому — бывшему летчику-вертолетчику, бороздившему в свое время просторы Сибири, пришлось проявить гражданское мужество и спасать соотечественника от неминуемой смерти, рискуя своей репутацией. Оглохшего от побоев и потерявшего чувствительность Пульмана вывезли на родину в багаже, прокрутив в ящике дыры — как для собачонки. Однако, как гласит народная мудрость, худа без добра не бывает. Тот же самый летчик неосознанно надоумил Пульмана продолжить свои изыскания в более безопасном месте, заметив между делом, что на бескрайних просторах Сибири творятся подчас такие чудеса — дух захватывает! Есть, мол, разнообразные шаманы, способные в один момент из нормального человека соорудить нечто из ряда вон выходящее, и он якобы самолично общался с одним таким чудом природы — вот те крест!

Несколько оправившись от нервных потрясений, Адольф Мирзоевич вскоре уже вовсю исследовал в глухом уголке Восточной Сибири прикладные аспекты культовых обрядов одного шаманского рода. За этим занятием мы его и застали в самом начале повествования. Волею Провидения вышло так, что Пульману удалось заполучить в безраздельную личную собственность шамана Тутола с его уникальным мастерством, а в довесок — довольно приличную сумму, на которую покушалась «красноярская братва».

Появление Тутола в клинике ознаменовало начало нового витка жизнедеятельности Пульмана. Первыми результатами экспериментов Адольф Мирзоевич был в буквальном смысле ошеломлен. Зомби, или мункху, как их называл Тутол, первоначально превзошли все ожидания: они беспрекословно повиновались воле хозяина, не знали, что такое болезни, боль, страх, сострадание и сомнение, — одним словом, это были универсальные исполнители и солдаты, что называется, без страха и упрека.

Воодушевившись почином, Адольф Мирзоевич за короткий срок настрогал целый отряд таких исполнителей и вскоре вынужден был пожинать плоды своей поспешности. Во-первых, питомцы Тутола отличались от нормальных людей — как манерой поведения (вернее, полным отсутствием таковой), так и внешне.

Наряду с вышеперечисленными положительными качествами, делающими каждого из них универсальным солдатом, эти товарищи были весьма уязвимы в обычных житейских аспектах. Они полностью игнорировали все внешние раздражители и помехи, не имевшие никакого отношения к задаче, поставленной хозяином. Зомби мог попасть под машину, провалиться в канализационный люк, умереть от голода, запора или нехватки жидкости в организме — если хозяин не ставил ему конкретную задачу: следить за движением при переходе улицы, вовремя есть, пить, отправлять надобности и не падать в пресловутый люк. В этой связи невозможно не упомянуть один анекдотичный эпизод (если в данном случае уместно такое выражение), что имел место в практике психотерапевта.

Один из исполнителей был отряжен для слежки за интересующим Пульмана лицом. В задачу исполнителя входили довольно несложные функции: сидеть на чердаке соседнего дома и по телефону докладывать «диспетчеру» о любых перемещениях поднадзорного. Стояла августовская жара, вполне характерная для данного региона, и вот — пять дней товарищ докладывал, а потом вдруг перестал! — как ножом отрезало. Прибывший на место происшествия врач констатировал наличие трупа и выдал заключение: смерть наступила вследствие обезвоживания организма… Судите сами, сколь непросто было Адольфу Мирзоевичу управлять всем этим заторможенным воинством, большую часть которого приходилось выдавать за пациентов клиники.

Во-вторых, возникли определенные проблемы с самим Тутолом.

Чувствуя, что Адольф Мирзоевич некоторым образом от него зависит, шаман вскоре пообвык к клинической жизни и принялся разнообразными способами хулиганить. Он повадился ночами выбираться из клиники и путешествовать по окрестностям Ложбинска, собирая под медоточивым светом молодой луны корешки, травы, гадюк, болотных жаб и прочую гадость. Все эти ингредиенты были необходимы для изготовления разнообразных отваров, мазей и экстрактов, которые, как он утверждал, обладали чудодейственной силой и являлись непреложной составной частью его ремесла. А в одну прекрасную ночь вконец распоясавшийся шаман, прискучив добывать ядовитый инвентарь в розницу, забрался в областной террариум и с особым цинизмом спер оттуда несколько особо опасных экземпляров: троих гюрзей и двоих кобров. Нет, наверно, так три гюрзы и две кобры. Происшествие особого ажиотажа поначалу не вызвало, однако последствия не замедлили сказаться. Южные гады, как ни странно, не вымерли в нестандартных условиях, а, напротив, принялись весьма активно размножаться. Вскоре Тутол уже располагал целым серпентарием для своих нужд и на досуге даже занялся дрессурой.

Окончилась вся эта приятная история тем, что однажды в процессе посещения подземной лаборатории (оборудованной, кстати, первоначально для шаманских экспериментов) Пульмана цапнула за ногу пребывавшая в скверном расположении молоденькая гюрзочка Марина — еле откачали бедного доктора. Взбешенный Адольф Мирзоевич приказал немедля вывести в расход всех гадов, но было поздно: они вполне адаптировались к условиям клиники и в борьбе с крысами обзавелись отменными охотничьими навыками, позволявшими вовремя скрываться от преследователей. С той поры каждый обитатель клиники вынужден был соблюдать тщательную осторожность при перемещениях, а сам хозяин дурдома всякий раз вздрагивал, перешагивая через кабель аппаратуры.

В довесок ко всем хулиганским выходкам Тутол, как выяснилось впоследствии, поимел смелость весьма превратно трактовать принцип единоначалия в деле зомбирования. Все клиенты шамана с одинаковым успехом подчинялись как Адольфу Мирзоевичу, так и самому дыросозидателю. Сами понимаете — данное обстоятельство повергало подозрительного Пульмана в смятение и не давало спокойно спать.

Последовал очередной тур по Европам, в ходе которого доктор выискивал новые пути решения проблемы, приобретая по укоренившейся привычке все подряд попавшие в его поле зрения тайны и загадки. Ничего из того, что ему было необходимо на данном этапе, он не отыскал, но неожиданно напоролся на весьма грандиозный и столь же авантюрный проект мирового масштаба. Покрепче ухватив многообещающую тайну, Пульман, довольно урча, потащил ее к себе в берлогу — необходимо было всесторонне проанализировать информацию и определиться с направлением дальнейшей деятельности. А пока он отвлеченно рассуждал о возможности осуществления этого диковинного проекта, Судьба в очередной раз подбросила ему подарок: на этот раз в лице гениального врача Ложбинского института нейрохирургии, который успел к тому времени благополучно спиться от безысходной тоски по лучшему житию и был вышвырнут с работы. Адольф Мирзоевич вылечил бедолагу от запоя и предоставил в его распоряжение уникальные условия и средства для исследования. Спустя примерно год, истерзав кучу безвозвратно списывавшегося в расход человеческого материала, хирург выдал результат. Новый зомби практически ничем не отличался от нормального индивидуума и обладал всеми положительными качествами, присущими модели № 1. Это достижение положило начало новой эпохе в жизнедеятельности Пульмана. Теперь можно было развернуться вовсю — открывались новые перспективы и необозримые горизонты великих свершений.