– На твоей посудине можно найти лук со стрелами? – обратился Конан к капитану Альфицио.

Светловолосый статный аргосец сокрушенно покачал головой.

– Это всего лишь посольский корабль.

– А они? – киммериец указал на аргосских воинов.

– Вооруженная свита посла. Они здесь для устрашения пиратов, а не для схваток в море.

– Стигийцев надо не устрашать, а убивать, – отрезал Конан. – Бьюсь об заклад, на этой посудине нет даже простенькой катапульты!

– Катапульты нет, это правда, – сказал Альфицио. – Но в трюме есть балластные камни. Я думаю, если их выбросить за борт, "Быстрый Сокол" пойдет быстрее.

Конан расхохотался – невольный каламбур бедняги-капитана насмешил его – и хлопнул Альфицио по плечу.

– Эй, парни! – гаркнул киммериец. – Тащите сюда ваш балласт, да поживее! Мы найдем ему лучшее применение.

Стигийские галеры были уже совсем близко. Конан различал горящие фанатичной ненавистью глаза врагов. Низкобортные черные галеры казались маленькими по сравнению с громадой "Быстрого Сокола", но это были боевые суда. Стигийцы численно превосходили людей Конана по меньшей мере раза в три. По тому, как стигийцы готовились к абордажу, король понял, что Тот-Амон окончательно отказался от попыток взять его живым. Черные галеры посланы, чтобы покончить с ним любой ценой. Ну что ж, сурово усмехнулся киммериец, посмотрим, кто кого!

Два здоровенных матроса с трудом втащили на ют огромную глыбу песчаника. Конан оценивающе оглядел камень и удовлетворенно хмыкнул. Вложив меч в ножны, он подошел к камню, потянулся, обхватил его могучими руками – и поднял глыбу над головой! Вздох восхищения вырвался из сотни глоток.

Тщательно рассчитав свои силы, Конан размахнулся и выбросил камень в море. Огромная глыба, точно снаряд, выпущенный из гигантской пращи, преодолела расстояние в десять метров и рухнула прямо на нос ближайшей галеры. Треск ломающегося дерева смешался с отчаянными криками стигийцев. Первая галера была выведена из строя; не прошло и нескольких минут, как она затонула.

Команда взорвалась восторженными воплями, каждый норовил похлопать Конана по плечу и выразить ему свое восхищение. Между тем стигийцы на остальных галерах разразились разъяренным ревом; на киммерийца неслись самые отборные проклятия, какие только могут исходить из уст змеепоклонников.

– А говорите, у вас нет катапульты, – рассмеялся варвар. – Ну, что стоите, шелудивые псы?! Живо тащите сюда весь балласт! Или вы хотите, чтобы стигийцы взяли вас на абордаж?!

Между тем четыре галеры стремительно приближались. Стрелы непрерывно сыпались на палубу "Быстрого Сокола" и уже находили свои жертвы. Конану стало ясно, что абордажа не избежать.

– Готовьтесь к бою, вшивые псы! – гаркнул он на аргосцев, словно перед ним было не воинство законного короля, а сборище пиратов. – Не давайте им перелезть через борт! Предупреждаю: если хоть один змеепоклонник испачкает своими внутренностями палубу моего корабля, того, кто пропустит его, я лично отправлю в пасть Нергала!

Воины и моряки заняли места у бортов, готовые встретить атаку стигийцев. Бросив еще два камня, – они, к несчастью, лишь чуть ободрали обшивку черных галер, не причинив вреда их боеспособности, – Конан сам встал за штурвал. В тот же момент абордажные крючья зацепились за борта галеона. С воплями и проклятиями стигийцы полезли на галеон. Конан резко крутанул штурвал. Заскрипели канаты и паруса, качнулись мачты. Могучий корабль, разворачиваясь, легко разорвал абордажные веревки и навалился бортом на одну из галер. Раздался треск и вопли. Стигийцы – те, кто уже карабкался на борт галеона, равно как и остававшиеся в галере, – попадали в воду. Невдалеке замелькали треугольный плавники. Усмехнувшись, – начавшийся день обещал морским хищникам богатую поживу, – Конан выправил руль.

Оставшиеся три галеры уже зацепили абордажные крюки за борт "Быстрого Сокола". Аргосцы отчаянно отбивались, стараясь не пропустить на палубу ни одного врага. Конан, возвратив штурвал рулевому, обнажил верный меч и тоже ринулся в бой.

Он подоспел вовремя: волна стигийцев, одетых в легкие доспехи, опрокинула незнакомых с тактикой морского боя аргосских воинов. Рубя мечами направо и налево, стигийцы быстро переломили ситуацию в свою пользу. Отряд смуглокожих воинов спешил навстречу Конану. Он, варвар, имевший наглость сбежать из самой Великой Пирамиды, нужен был стигийцам – аргосские же воины и моряки были просто мелкими препятствиями на пути вершителей священной воли Великого Сета.

Так полагали стигийцы – и заблуждались. В то время как Конан столкнулся с основным отрядом бронзовокожих, в тыл стигийцам ударили матросы. Вооруженные кто мечом, кто топором, а кто и просто железной цепью, они оказались куда проворнее и сильнее расфуфыренных воинов посла. Бой уже кипел на всей палубе галеона. Меч Конана кружился в извечном кровавом танце, срубая все на своем пути. Головы, руки и внутренности врагов обильно покрыли палубу всюду, где ступал огромный киммериец. Тяжелый и длинный меч в его руках напоминал суеверным стигийцам не обычное орудие убийства, а стремительную серебристую змею, разящую мгновенно и жестоко.

Первая атака стигийцев захлебнулась, но в оставшихся трех галерах было еще немало свежих воинов, которые могли решить исход боя. С ними нужно было что-то делать. И Конан внезапно спрыгнул в одну из галер – прямиком в лапы стигийцам. Ошеломленные подобной наглостью, змеепоклонники опомнились лишь тогда, когда Конан, точно Бог Смерти, прошел по всей галере, кося громадным мечом человеческие тела. В другой раз киммериец первым делом освободил бы гребцов, – как правило, это были рабы, а невольники всегда жаждали отомстить своим жестоким хозяевам. Но здесь, на военных галерах, освященных Сетом, даже гребцы были правоверными змеепоклонникам, фанатично преданными своим жрецам. Прикованные к скамьям, они все же норовили ударить Конана веслом по ногам. Поэтому киммериец мог рассчитывать лишь на мощь своего клинка.

И меч делал свою работу – алая кровь не успевала стекать с широкого лезвия. Раны, наносимые Конану, были пока незначительны и неопасны; слишком быстро он двигался, чтобы обычный человек мог поразить его. Обычный – да. Даже поглощенный жаркой схваткой, Конан краем глаза обнаружил, что на соседней галере одетый в черную тунику жрец, – по всему видать, главный здешний предводитель, – делает какие-то загадочные пассы обеими руками. Внезапно жрец прокричал какое-то слово – не то заклинание, не то проклятие – и меж рук его возник сгусток зеленого огня. Разгадав, что произойдет следом, Конан проворно кинулся в воду и нырнул как можно глубже. Над его головой раздался взрыв; черная галера разлетелась в щепки. Промедли он хотя бы секунду – и Тот-Амон мог бы с полным основанием торжествовать победу.

Оглушенные взрывом, акулы не сразу сообразили, какая лакомая добыча плавает рядом с ними. Пока они приходили в себя, киммериец всплыл и зацепился за борт галеона. Оглядевшись, он не смог сдержать гримасу злобного торжества. Как видно, стигийский жрец переусердствовал. Колдовской огонь, которым он собирался спалить Конана, не только уничтожил третью галеру, но и перекинулся на судно, где находился сам жрец. Неудачливый колдун сейчас корчился в пламени вызванного им же самим огня. Галера была объята пламенем. Стигийцы, отчаянно вопя, бросались в воду, чтобы плыть к последней оставшейся целой галере. А там, в воде, их поджидали ненасытные акулы.