До сравнительно недавнего времени ученые принимали на веру утверждения о превосходстве белых, присущие типам, подобным предшественнику де Любица из девятнадцатого века графу де Гобиньи, который писал:

«Черная разновидность (человечества) есть самая низкая и находится у основания лестницы. Животный характер, свойственный базовым формам черных, предопределяет их судьбу с момента зачатия. Они никогда не выходят за пределы строго ограниченных зон по интеллекту. Если способности к мышлению у них средние или отсутствуют вообще, то в желаниях и, как следствие, в стремлении к их исполнению они проявляют интенсивность, которая временами бывает ужасна. Чувства у них развиты до высочайшего уровня, который неизвестен двум другим расам: а именно, вкус и обоняние. Именно в жажде ощущений таится наиболее разительное отличие, свидетельствующее о том, что они люди чуждые»[251].

Бернал воспользовался психологическим правилом большого пальца применительно к отношению ученых до XX века к идее черного Египта. Он пишет: «Весь девятнадцатый век европейцы не считали негров людьми. Благородные представители белой расы не могли так обращаться с человеком»[252]. Точно так же «благородные» представители арийской расы пытали, обрекали на голодную смерть, уничтожили миллионы евреев, цыган, славян и других расово неполноценных на том основании, что они «недочеловеки» и поэтому гуманность или сострадание к ним неприменимы.

Затем Бернал суммирует извращенную логику ученых-расистов следующей фразой: «Если научно доказано, что негры биологически не способны создать цивилизацию, как можно объяснить Древний Египет — который столь неудобно появился на Черном континенте?»[253][254]Проблема черной древнеегипетской цивилизации имела только три решения.

Первое — полное отрицание, что египтяне были черными; второе — отрицание того, что древние египтяне создали «истинную цивилизацию». И последнее — двойное отрицание и того, и другого. Именно последнее решение предпочитали историки XIX и XX веков[255].

Ситуация изменяется очень медленно при непременном чувстве изумления по мере того, как на свет после долгой зимы забвения европейцами начинают появляться великие достижения Африканского континента. Точно так же, как австралийские аборигены, как говорили, не заметили корабли Кука потому, что не могли их заметить по причине особенностей устройства мозга, который не мог истолковать такую картинку, так и академики не заметили существования такой вещи, как черная цивилизация.

Приятно отметить, что доктор Патрик Дарлинг, который возглавлял британскую группу на раскопках места захоронения царицы Савской в Эредо, Нигерия, сказал: «Меня в этом деле больше всего волнует то, что мы выявляем огромные политические и культурные достижения черной Африки»[256], и добавляет, что Эредо может стать первым в Нигерии местом культурного наследия общемирового значения, наряду с такими монументами, как Стоунхендж в Британии и пирамиды в Египте.

Царица Савская была связана не только с Аравией, но также с Эфиопией и Нигерией. (Некоторые считают, что у нее был дворец и в Зимбабве.) И, разумеется, еврейский историк I века называет любовницу Соломона «царицей Египта и Эфиопии» — что означает двойную связь с черной культурой, которая еще раз отразилась и жизни Марии Магдалины… из обрывков и намеков и по древним преданиям мы видим, что все дороги, в конечном итоге, ведут в великолепный, но пагубный Египет бурного I века.

Египетская миссия

В Новом Завете рассказывается, что Мария, Иосиф и младенец Иисус бежали от преследований царя Ирода и соседнюю страну Египет. Мы ничего не знаем об их жизни там, но они могли чувствовать себя в Египте как дома, поскольку там было несколько процветавших иудейских общин в разных частях страны. Единственный храм вне Иерусалима был построен в Леонтополе в дельте Нила — в великом плавильном котле древнего морского порта Александрия, где евреи занимали два из пяти главных районов города. Это был бурлящий юрод-космополит, в театральной аудитории которого, по словам Диона Хризостома Оратора: «…были не только греки и итальянцы, но и сирийцы, ливийцы, ицилийцы и другие из еще более дальних, темных стран — эфиопы, арабы, а также бактрийцы, скифы, мерсы и немного индусов». Еврейская община располагалась в восточной части города, и в ней был, что вызывает некоторое удивление, — предтеча самого Христа Иоанн Креститель. Возможно, одна из эфиопок, которые поселились в Александрии, была «Марией (называемой Магдалина)» — еще одна из черных жриц, такая же как Елена Симона Мага, исполнявшая шаманские танцы в цепях.

Религия римского Египта отличалась от древней, поскольку ее магия, как и ее великолепие, в целом были давно утрачены, а заклинания превратились в непонятный набор слов. В том, что со временем древняя религия угасает, заложен глубокий смысл, как явствует из «Элегии», одного из текстов герметиков:

«Придет время, и станет ясно, что тщетно египтяне чествовали своих богов. Напрасным станет святое поклонение. Боги, оставляя землю, вернутся на небеса, они покинут Египет, эта земля, что была домом религии, осиротеет, лишившись своих богов, и будет обездолена. Чужестранцы заполнят страну, и не будет более тщания в соблюдении религиозных ритуалов. Более того, так называемыми законами будет запрещено под страхом наказания поклоняться богам. Скиф, или Индус, или иной сосед-варвар воцарится в Египте».

Ясно, что существовал великий страх перед временем, когда любимые старые боги уже не будут желанными в Египте, хотя автор «Элегии» и не мог знать, что новая гибридная религия продлит жизнь древним богам в совершенно ином будущем. После смерти Александра Великого в 323 году до н. э. Птолемей I Сотер, первый из македонских царей Египта (323–283 до н. э.), ввел нового бога, сочетание Осириса и Аписа, бога с головой быка, культовый центр которого находился в Мемфисе. Это новое божество было названо Сераписом, и его стали ассоциировать с богом-врачевателем Асклепием, а также с подземными умирающими и воскресающими богами Плутоном и Дионисом. Хотя Серапис был циничным изобретением для того, чтобы объединить греков и египтян в Александрии под покровительством общего бога, он вскоре стал очень популярен, главным образом потому, что его видели в компании с древней богиней Исидой. Религии, органичной частью которой она являлась, была обеспечена популярность. Макробий писал: «В городе на границах Египта, который гордится своим основателей Александром Македонским, Сарапису и Исиде поклонялись со страстью, почти фанатичной…»[257]