– И что, она там действительно была в тот день?! – У Валенштайма вытянулось лицо. – Как? Зачем?

Лиза ему объяснила, зачем приезжала Люба, а также рассказала о причине, подтолкнувшей ее к бегству.

– Вадим… Ее муж убил эту девушку? Какие неожиданные вещи вскрываются… Что ж, выходит, я не напрасно подключил вас к тому делу. Хотя бы нашли убийцу этой девушки. Значит, и он тоже допустил, что его жена, Люба, способна была своими собственными руками удушить сестру? Да Люба любила Валю больше жизни! И даже если мне принесут фотографию, где будет изображена Люба, убивающая свою сестру, я никогда не поверю.

– Скажите, господин Валенштайм, в каких отношениях вы состояли с Валентиной?

– Я любил ее, – его голос непроизвольно выстрелил фальцетом. – Вы не представляете себе, как я ее любил. Но она была женой моего брата.

– А когда он погиб, вы говорили Валентине о своих чувствах?

– Кажется, нет… Я все надеялся, что она сама все поймет, но она вдруг засобиралась в Россию. Сказала, что ни дня не останется в доме, где ей все напоминает о Фридрихе.

– А потом?

– Спустя время, когда я бывал здесь на гастролях, мы виделись с ней, и вот тогда-то я ей и признался в своих чувствах и даже предложил свою руку и сердце. И знаете, что она мне ответила? Просто посмотрела на меня каким-то потусторонним взглядом, словно пытаясь в моих чертах увидеть своего Фридриха, так мне, во всяком случае, показалось, и улыбнулась.

– Она отказала вам?

– Мне показалось, что она дала мне надежду. Потому что потом, в разговорах, уже деловых, у нее проскальзывало, что, вот когда я вернусь в Морицбург… Потом, она же вела переписку с Бонке. Он отправлял ей деньги, следил за ее мастерской и распродавал все то, что она, еще живя в Германии, делала помимо заказов, что творила как бы для себя, по настроению… Во всяком случае, все эти ее разговоры звучали вполне реалистично.

– А Гинер? Она о нем вам что-нибудь говорила?

– Сама-то она никогда не заводила о нем разговор, однако я спрашивал ее, что у нее с ним. Меня интересовало, насколько их отношения серьезны. И в этом вопросе я не терял надежду…

– В каком смысле?

– Понимаете, Валя была таким человеком что если бы она действительно хотела соединить свою жизнь с мужчиной, вернее, если бы была уверена в нем, в своих чувствах, как это было с Фридрихом, то давно бы уже вышла замуж за этого Гинера. Такого откровенного разговора по поводу ее планов на него у меня с ней не было. Но у меня сложилось такое мнение, будто она ошиблась в этом человеке. Вернее, в своих чувствах к нему. Может, когда-то в юности она его сильно любила, но это чувство не успело окрепнуть, что ли… Не выросло в настоящее, большое чувство. А ей хотелось любви, я понимал это. В ее сердце образовалась пустота, которую она желала заполнить своей новой, вернее, новой старой любовью.

– Как вы думаете, если бы она рассталась с Гинером, она вышла бы за вас?

– Ну, может, и не сразу. Во всяком случае, я ее сразу бы увез в Германию, а уж там сделал бы все возможное и даже невозможное, чтобы она стала моей женой, чтобы полюбила меня или хотя бы позволила мне любить себя.

– Скажите, Густав, среди вашего окружения кто-нибудь знал о ваших чувствах к Валентине?

– Я понял ваш вопрос. Да, наши друзья, родственники, они знали, потому что незадолго до смерти Вали я там, дома, на семейном празднике высказал предположение, что следующее Рождество мы будем уже отмечать вместе с Валей, что она вернется. Ну и признался, что сделал ей предложение и она обещала подумать. Возможно, я поторопил события, но мне так этого хотелось… Это как дети, знаете, выдают желаемое за действительность. Что же касается вашего вопроса… Вы же хотели меня спросить, есть ли у меня враг, который, зная о том, чем для меня обернется потеря любимой женщины, убил Валентину? Думаю, что нет. Уверен, что нет.

Надев ночную рубашку, Тамара убрала волосы под специальную трикотажную шапочку, села перед туалетным столиком, по обеим сторонам которого, освещая зеркало, горели два бледно-розовых светильника в форме тюльпанов, и нанесла на лицо немного крема, размазала по коже.

В спальне было тепло, тихо. На спинке стула висело мокрое полотенце, которым Тамара подсушивала волосы после купания. Гриша, ее муж, смотрел телевизор в гостиной, слышны были киношные выстрелы, крики.

В девять часов закончили ужинать, Тамара перемыла посуду, выключила на кухне свет и отправилась в ванную комнату. Наполнила ванну теплой водой, всыпала туда ароматических шариков и легла, расслабилась. В течение целого дня она ублажала своих клиенток, умащивая кожу на их лицах волшебными масками и нашептывая им на ухо, какие они все прекрасные и молодые, сейчас же пришло время подумать о себе, доставить себе удовольствие. Ванна – это как раз то, что нужно. Особенно в такой холодный, морозный декабрьский вечер.

У Гриши свои радости – вернувшись с работы, ему бы только поужинать да и устроиться перед телевизором, он страшный киноман. У Тамары – свои, обыкновенные, женские.

Если бы кто-нибудь заглянул в их окна, то не заметил бы ничего особенного. Вечер как вечер. И все же, уже через несколько минут, когда Гриша войдет в спальню, она скажет ему нечто такое, что сильно изменит их жизнь и позволит мужу осуществить свою мечту – купить еще один магазин и склад! Конечно, это не бог весть что, но для их семьи это будет настоящим прорывом, тем более что все так удачно складывается, и этот магазин, на который Гриша давно положил глаз, все еще не продан, хотя выставлен на продажу еще в октябре! Вот Гриша обрадуется!!!

Подождав двадцать минут, пока крем не впитается в кожу, Тамара вычистила его остатки мягкой бумажной салфеткой, сняла шапочку, взбила чистые, пахнущие шампунем волосы, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Может, сапожники и без сапог, но уж косметологи себя точно любят и знают, как за собой ухаживать.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале и как раз в этот момент дверь спальни открылась, и вошел Гриша. Вид у него был уставший и сонный.

– Ну что, дорогая, будем ложиться? – Он подошел к жене и обнял ее. – От тебя так хорошо пахнет…

– Мне надо тебе кое-что сказать, – произнесла она таинственным голосом. – Сядь.

– Что-нибудь произошло? – нахмурился он.

– Нет-нет, ничего плохого! Даже наоборот – хорошее! – Она посмотрела на него с нежностью. Она любила своего мужа, понимала его и даже во всех его недостатках старалась увидеть достоинства. Ну, да, он слегка зануда и замучил ее своим стремлением к чистоте. Но разве это плохо? Если с умом наладить свой быт, то и на уборку будет уходить не так много времени. К тому же бытовую технику никто не отменял! Технический прогресс рулит! Вот сейчас, к примеру, появились такие роботы-пылесосы, которые пылесосят сами. Двигаются, как живые, по дому и уничтожают пыль. Быть может, и Григорий когда-нибудь позволит и ей такую роскошь!