Убила бы гада!

— Вот об этом я тебя точно не попрошу, — заверила я. — Будет лучше, если ты устроишься на софе в гостиной. Только не вздумай спать в кровати Миллендорфа. Ник и так будет в ярости, если узнает, что в его доме поселился африканец.

— Как раз это меня волнует меньше всего, — беспечно заявил Бонгани.

* * *

С облегчением убедившись, что негр, вняв моему совету, устроился в гостиной на софе, я прошла в офис Ника и включила компьютер. Электронная почта порадовала очередным посланием от Вали Корсаковой.

"Витя наконец пришел в себя, и я на всякий случай спрятала от него все бутылки, оставив только четвертинку портвейна на опохмелку.

При воспоминании о мандале Бесконечного Света мой благоверный прямо-таки лезет на стену. Он заклинает тебя непременно раздобыть талисман, потому что тогда нам, якобы, будет принадлежать весь мир (со всеми мировыми запасами спиртного, что, как ты понимаешь, для Витюни немаловажно).

Хотя и с трудом, я наконец узнала, в чем тут дело. Оказывается, Блаватская утверждала, что при посредстве этой мандолы на Землю должен явиться следующий аватара, или Высший Мировой Учитель. Он воплотится в тело того, кто в полночь летнего солнцестояния первого года третьего тысячелетия на месте силы(Mecтo силы — особая зона, где характеристика электромагнитного поля Земли резко отличается от стандартных характеристик. Последователи эзотерических учений считают, что подобные зоны обладают особой энергетикой, которую люди могут использовать для магических или мистических ритуалов, для обретения или усиления целого ряда паранормальных способностей.) наложит мандолу Бесконечного Света на область третьего глаза(Область третьего глаза — середина межбровья, место, где индуисты рисуют красный кружочек на лбу.). Это будет самый великий аватара всех времен, который радикально изменит этот мир.

Витя говорит, что если ты достанешь мандалу, мы можем воплотить аватару в него, поскольку женщине сложно выполнять функцию Высшего Мирового Учителя, а мы с тобой по блату станем своеобразной аналогией апостолов при новом мессии и будем очень даже неплохо жить.

Проблема состоит только в том, чтобы правильно выбрать место силы. Если его энергетика окажется недостаточно мощной, воплощение аватары может не осуществиться, и тогда все наши усилия пропадут зря. Сейчас Витя собирается в магазин за водкой, но он обещал, выйдя из следующего запоя, первым делом заняться поиском подходящего места силы для совершения процедуры воплощения.

Ладно, я прощаюсь. Тут Витя решил добавить пару строк от себя”.

Витино послание было заглавным шрифтом и изобиловало восклицательными значками:

"ИРКА!!!

РАЗБЕЙСЯ В ЛЕПЕШКУ, НО ДОБУДЬ ДЛЯ НА С МАНДАЛУ БЕСКОНЕЧНОГО СВЕТА!!!

УЖ МЫ-ТО НАВЕДЕМ ПОРЯДОК В ЭТОМ СРА-НОМ БАРДАКЕ ПОД НАЗВАНИЕМ “ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ”!!!

С ПЛАМЕННЫМ ТЕОСОФСКИМ ПРИВЕТОМ ВИТЯ-СЛЕДУЮЩИЙ АВАТАРА.”

Представив вечно пьяненького Витюню в роли Высшего Мирового Учителя, я не выдержала и разразилась истерическим хохотом. Надо же, еще один кандидат выискался на роль всемогущего доминирующего самца. Впрочем, если Ленин утверждал, что кухарка может запросто управлять государством, почему бы алкоголику не править миром?

Вообще, как я успела убедиться, в последнее время идея об управлении миром становилась все более популярной. Мне даже удалось выявить одну весьма любопытную закономерность: чем меньше серого вещества содержали черепные коробки претендентов на роль объекта Суперальфа, тем больше их вдохновляла бредовая идея Универсальной Власти.

Жуткий грохот и крики, донесшиеся из гостиной, отвлекли меня от мысли о любителях неслыханного могущества. В первый момент я решила, что на дом совершила нападение конкурирующая группировка охотников за мандалой, и задумалась над тем, как лучше поступить — спрятаться под стол или сбежать через окно.

— Ублюдок черномазый! — донеслось из-за стены. — Ты осмелился вторгнуться в дом белого человека! Да за такие штучки я все твое племя линчую!

"Это же Ник! — сообразила я. — Мистер Гуманность все-таки освободил его из тюрьмы! Жуткое дело — расист возвращается из заключения и обнаруживает на своей любимой софе совершенно незнакомого негра. Тут и до убийства недалеко!”

Пулей вылетев из офиса, я понеслась на шум борьбы. Из дверного проема вылетел стул. С трудом увернувшись от него, я ворвалась в гостиную. Миллендорф и Бонгани, используя все доступные подручные средства, вдохновенно мутузили друг друга.

Взывать к их разуму было бесполезно. Сколько ни пой о культурных ценностях, достижениях цивилизации и величии человеческого рода, все равно в каждом мужчине под элегантным деловым костюмом скрывается дикий и абсолютно нецивилизованный троглодит, ищущий любой предлог, чтобы вырваться на волю.

Злобно оскалившийся Бонгани, похожий на крупную сердитую гориллу, глухо рычал, стараясь вывернуть Нику кисть. Миллендорф, сияя художественно подбитым глазом, в свою очередь безуспешно пытался свернуть негру шею. Несмотря на полученные травмы, оба явно испытывали удовольствие от происходящего.

Было очевидно, что, даже если я взвою пароходной сиреной, увлекшиеся членовредительством мужчины не обратят на это ни малейшего внимания. Ругнувшись про себя, я метнулась на кухню. Отыскав в холодильнике бутылку шампанского, я торопливо сорвала обертку и удерживающий пробку проволочный каркас.

Энергично взбалтывая шипящий, как сердитая кобра, напиток, я бегом вернулась в гостиную и потянула за пробку. Бутылка выпалила с грохотом зенитной установки. Отрикошетив от стены, пробка прицельно поразила стоящую на этажерке вазу с цветами. По полу разлетелись осколки.

Отреагировав на звук выстрела, дерущаяся парочка повернула головы в моем направлении. Воспользовавшись этим тактическим промахом, я, как пожарный из брандспойта, прицельно шарахнула шипучей пенистой струёй по глазам непримиримых противников.

Бормоча что-то не слишком вежливое на африкаанс и тсонга, расовые враги расцепились и принялись протирать слезящиеся глаза.

— Промойте водичкой, — посоветовала я. — Тогда быстрее перестанет щипать. Ник, ты можешь пойти в ванную, а я отведу Бонгани на кухню.

— Совсем спятила? — яростно прорычал Ник. — Мало того, что по твоей милости я угодил в тюрьму. Теперь ты притащила в мой дом черномазого и купаешь его в коллекционном двухсотрандовом “брюте”!

— Я просто пыталась вас остановить, пока в доме осталась целая мебель.

— Это моя мебель! — ударил себя в грудь Миллендорф. — Я имею полное право делать со своей мебелью все, что хочу. Или ты думаешь, что я сяду на софу, на которой валялся грязный вонючий ниггер?

— Насчет грязного и вонючего ты, брат, ошибся адресом, — ехидно ухмыльнулся Бонгани. — В сравнении с тобой, я чист, как стерильная пробирка. После пары ночей в камере от тебя несет, как от старого козла, провалившегося в выгребную яму.