Так неужели и мои спутники наконец обнаглели до такой же степени? Нет, ну хотя бы предупредили! Злясь все больше, подхожу к шалашу, протягиваю руку откинуть плетенку, занавешивающую вход…

– Уходи отсюда, ведьма. Это моя добыча.

Нет, я не растерялась. Еще при первых звуках этого замогильного голоса я сжалась как пружина, при слове «ведьма» оскорбилась до предела, а уж когда услышала про добычу, озверела как не знаю кто.

Не потому не знаю, что не могу измерить силу своей злости, а потому, что таких злых больше не бывает.

Это кто тут добыча?

Это мои гномы, которых я на своем горбу, ну в смысле на метелке, сюда привезла, его добыча?

А кстати, кто это такой храбрый? Я траву спросила и нашла. Сидит некто за шалашом и гномов за руки держит.

Моих, между прочим, гномов.

Шепнула я траве, скользнули к непрошеному гостю шустрые побеги, начали оплетать захватчика с ног до головы. А он силен, рванулся из крепких пут и к реке ринулся.

Да и пусть бы бежал, я не кровожадная, так ведь он гномов за руки волочет! Вот тут уж я окончательно контроль над собой потеряла.

Швырнула в похитителя огненный заряд такой силы, что его в клочья разметало. И ямка осталась, как от гранаты. А гномов в разные стороны разбросало и песочком, с травой смешанным, припорошило.

Я к ним бросилась. Нет, не к обоим сразу. Как-то так получилось, что первым мне маг попался. Я его из песка выкапываю, с лица мусор сбрасываю, а саму всю трясет, света белого не вижу. Руки-то у него холодные, и очи ввалились, настоящий мертвец.

«НЕТ!!! – диким криком кричит все в душе. – Не надо, не хочу!!!»

Как в бреду я к его груди щекой прижалась, затаив дыхание биение сердца ловлю… секунду, вторую, третью… пока не услышала слабый толчок.

Ну и что же мне делать? Ведь леса я еще с вечера не слышу. Хозяйку на помощь звать – неизвестно, дозовешься ли? Или только время дорогое зря потратишь?

Стоп. А разве я сама теперь не родня им? Неужели у меня ничего не получится? Взяла гнома за руку, глаза закрыла, чтобы невидимое лучше ощущать, и начала понемногу энергию в него вливать. Да не просто вливаю, а стараюсь ею кровь застывшую согреть, сердце подтолкнуть, легкие расправить. И чем больше вливаю, тем сильнее понимаю: эта гадость, которую я взорвала, из мага всю энергию выкачала. И магическую, и жизненную.

У меня магия уже на донышке, вокруг потоки разглядела, к себе подтянула, пополняю как умею, а он еще на четверть не наполнен. Да что за наваждение?

И тут я проследила, куда магия течет, и обозвала себя всем тем, чем обычно только злейших врагов называю. Висит на руке у мага чья-то лапа когтистая, когтями в вены впилась, и из этого обрывка моя магия прямым ходом в землю сливается. Вместе с кровью гнома.

Я заклинание старинное, жуткое и запретное произнесла, именно на такой вот непредвиденный случай его учила. Осыпалась лапа сухим пеплом, раны я пережала, заговорила и только тут поняла, что маг уже редко, но дышит, значит, включилась в нем система самовосстановления.

Отлегло от сердца, но только наполовину. Бросилась я Атания откапывать, а как подбежала, так и застыла в изумлении. Сидит возле него Шомо, тихонько по лицу пальчиками водит и что-то причитает. А чего тут причитать, если гном уже очень прилично выглядит? Для недавно умиравшего, разумеется.

У меня на миг руки и ноги затряслись, в груди перехватило, откат пошел.

Ну нет, трястись буду потом, когда из этого проклятого места уберусь. Скомандовала я самолетке подлететь впритык к магу и с помощью стеблей погрузила его в салон. Хорошо, что кровать еще не убрала. Потом таким же способом засунула внутрь Атания, собрала в шалаше и по поляне все вещички.

Ну, не сама, конечно, ползала, трава все принесла. Затем кое-как устроилась сбоку – гномы, оказывается, в лежачем положении столько места занимают – и подняла метлу в воздух.

Разбудил меня запах чего-то вкусного, даже почудилось спросонья, что я дома, в своей спальне лежу. А рядом, на кухне, Семеновна, соседка моя, блины жарит. Она не часто меня этим балует, но, если я проснулась и пахнет блинами, значит, опять ее дочка с мужем переругались.

И значит, снова Семеновна будет смотреть умоляющими глазками, пока я поглощаю ее божественные блины, в ожидании моего веского слова. Ну и даю я ей, естественно, любовное зелье, она его деткам потихоньку в чаек добавит, и они потом неделю друг на друга надышаться не могут.

А я пью по утрам на кухне кофе с магазинными печенюшками и с тоской посматриваю с третьего этажа, не катится ли к моему дому масленица в виде кругленькой женщины с высветленными волосами.

Почему с третьего? Так потому, что у меня кухня рядом со спальней, а спальня на третьем. Неужели я по ночам, когда не спится, за стаканом чая должна два этажа вниз-вверх топать?

Вот мой архитектор так и думал, и меня убедить пытался. Так я ему сразу сообщила, что мне вылетать по делам удобнее с третьего, а вылетаю я сразу, как позавтракаю.

Он оказался на удивление упрямым и сдался только после того, как побегал за мной с собачьими ушками пару часов. И пусть еще скажет спасибо, что у меня в тот день было необычайно добродушное настроение после прочтения замечательной прозы в любимом журнале.

Вначале я хотела ему хвост вырастить.

– Вия, завтрак готов, – унылым голосом сообщил Атаний, подойдя к приоткрытому иллюминатору.

– Хорошо, – кротко ответила я и полезла из самолетки.

Мрачный Гарон с преувеличенным усердием ворошил угли в костерке и отозвался на мое приветливое «доброе утро!» невнятным бурчанием. А я сделала вид, что ничего такого не замечаю, и бодренько потопала умываться.

А вот возле ручья присела на выгнувшийся креслом кустик и задумалась. Надо что-то делать, хотя я ума не приложу, что конкретно.

Началась эта история еще вчера, когда гномы немного отлежались. Выбрала я укромную полянку поближе к деревеньке и приземлила там замаскированную под птичку самолетку. Оставила спутников дышать свежим воздухом, наказала далеко не отходить и отправилась в деревню.

Как – зачем? За свежими продуктами, за молоком, яйцами, курочкой. Чтобы ослабленных гномов подкормить. Да только не успела далеко отойти, как вспомнила, что забыла взять деньги и выяснить у спутников, что почем.

Чтобы не выглядеть на рынке слишком подозрительно. Женщина, не ведающая, сколько стоит курица, в любом из миров привлечет к себе всеобщее внимание.

Вот и пришлось возвращаться назад. А морок я к тому времени уже на себя накинула, мошкой со стороны казалась. Нет, после, когда моду местную рассмотрю, я намеревалась морок сменить, но до рынка мне и мошкой неплохо.

Лишь бы не задел кто невзначай.