Я покинул кабинет группы планирования и спустился в подземный центр управления полетами, который имел разветвленную систему связи и являлся мозговым центром 11-й группы. Я подошел к столу дежурного офицера управления, мельком глянув на окурок сигары Уинстона Черчилля. Этот драгоценный сувенир хранился в штабе с памятного сентябрьского дня 1940 года, когда премьер-министр посетил штаб, чтобы отсюда проследить за ходом воздушного боя.

Я сел рядом с дежурным в удобное кресло и принялся рассматривать девушек, отмечающих перемещения самолетов на большом планшете. Большинство из них были блондинками, и среди них попадались очень хорошенькие. Это не могло быть простым совпадением. Самые симпатичные девушки почему-то оказывались в штабе Истребительного Командования и авиагрупп. Мы никогда не видели такого цветника в центрах управления полетами авиабаз. Я сказал об этом дежурному. Он согласился:

«Да, здесь много симпатичных мордашек, и они делают жизнь приятнее. Брюнетки заступят на дежурство в следующую смену».

Время близилось к вечеру, я начал посматривать на часы. Атака должны была пройти примерно в это время, и парни уже могли повернуть домой. Я прикинул, что сейчас они должны лететь над пригородами Парижа. На планшетее появилась цветная отметка возле устья Сены. Джурный кивнул в сторону планшета и сказал:

«Это 609-я».

«Не может быть. По моим расчетам, им еще осталось 10 или 15 минут»», — возразил я.

«Скоро мы все узнаем точно. Они должны начать набор высоты, и мы вызовем их по радио».

Но это была 609-я эскадрилья. Я позвонил их офицеру разведки, когда они уже заруливали на стоянку в Лимпне. Он был очень возбужден и сообщил, что видел, как все 6 пилотов стреляют из пушек. Я приказал ему немедленно вызвать к телефону командира эскадрильи, так как мы все сгорали от нетерпения узнать, что произошло. Я услышал голос Торнтон-Брауна на другом конце линии.

«Как вы справились, Пат?» — спросил я.

«По первому классу, сэр. У нас был большой день, думаю, мы сбили два Ju-88, подожгли один двухмоторный „Мессершмитт“, два Me-109 над Сеной, уничтожили большой газгольдер. Над Бретиньи возле аэродрома мы столкнулись с фрицами, и знаете…»

Я мягко перебил:

«Все это прекрасно, но что о старине фон Р?»

«Ах, да. Я почти забыл о нем. Мы израсходовали почти все боеприпасы, а погода южнее Парижа была слишком хорошей — прозрачное голубое небо. Поэтому я отменил операцию и полетел домой, обстреляв по дороге какие-то баржи на Сене».

Я вздохнул.

«Хорошо сделано, Пат. Мы прикончим фон Р в другой раз».

* * *

Как-то в ноябре меня вызвали к телефону. Звонил Бобби Пейдж из «Киммала». Там шла какая-то шумная вечеринка, что было четко слышно в трубке. Мы обменялись дежурными любезностями, и Бобби мимоходом бросил:

«Тут один приятель хочет перемолвиться с тобой парой слов».

Я подождал пару секунд и услышал голос с характерным канадским акцентом:

«Это ты, командир? Привет, старый ублюдок! Угадай, кто!»

Я ответил:

«Похоже на Уолтера Конрада. Но ведь это невозможно…»

«Ты угадал, это Уолтер! Прямо здесь, в веселом старом „Киммале“! Вернулся, чтобы проглотить пару пинт бурды, которую вы называете пивом. Испанское вино гораздо лучше!»

«Что с тобой случилось, Уолтер? Говори прямо сейчас, я не выдержу».

«Ладно. Ты видел, как мы с Шулдайсом полетели вниз в тот день».

«Было», — согласился я.

«Мы оба обстреляли фрица, но Шулдайс перестал следить за мной. Фриц рухнул, но тут Шулдайс ударил меня позади кабины правым крылом. Мой „Спит“ просто раскололся пополам! Я не помню, как выбрался, но мой парашют раскрылся, и я приземлился в кустах прямо в Дюнкерке».

«А что было потом, Уолтер?» — спросил я.

«Меня сильно помяло, и я потерял сапоги, когда выпрыгивал. 4 дня я прятался в старом пулеметном гнезде, и это были не самые лучшие дни».

«А как ты выбрался из Франции?»

«Я заговорил с фермером, и он одолжил мне пару форменных ботинок британской армии, которые нашел на пляже. Но больше он ничем не мог мне помочь. Поэтому я сказал, что если фрицы меня поймают, я расскажу, кто мне помогал!»

«Да».

«Это сработало в момент. Вскоре я встретился с нужными людьми и провел около 6 недель в шумной испанской тюрьме. И вот я здесь! Ура!» — Было слышно, как он делает большой глоток пива.

В результате Уолтер снова принял свою эскадрилью.

Проведя в штабе всего несколько недель, я понял, что мой фронтовой опыт начинает устаревать. Появлялись новые самолеты и более совершенные модели старых, началось использование подвесных баков, сменились некоторые командиры крыльев. Люфтваффе изменили тактику, что вынуждало и нас искать новые приемы. Джейми и я чувствовали, что не можем уверенно разговаривать с командирами крыльев, если не будем знать все свежие фронтовые новости и последние нововведения в тактике истребителей. Я вспомнил блестящий пример Виктора Бимиша, который не только планировал операции, но и сам проводил их.

В качестве типичного примера того, как быстро можно отстать от жизни, я расскажу одну историю об авиакрыле Тангмера. Его тактика резко изменилась, после того как на вооружение поступили новые «Спитфайры XII».

Люфтваффе создали новую модель своего FW-190, которая имела улучшенные характеристики на малых высотах. Все, кто жил в это время на южном побережье, помнят стремительные рейды немецких истребителей-бомбардировщиков против наших прибрежных городов. «Фоккеры» подходили на уровне моря, что позволяло добиться внезапности и успеха.

В качестве ответа на эту угрозу был создан «Спитфайр XII» с мотором «Грифон», производство которого начали фирмы «Роллс-Ройс» и «Виккерс». На малых и средних высотах «Спитфайр XII» был быстроходнее «девятки» и мог справиться с низколетящими «фоккерами». Разумеется, мы использовали авиакрыло Тангмера в ходе множества наступательных операций. Я видел, как Джейми отдает приказ крылу совершить рейд к Руану на высоте 12000 футов.

«Но такая высота кажется не слишком большой. Парней наверняка атакуют», — заметил я.

«Правильно», — кратко ответил новозеландец.

«Тогда почему бы не поднять их повыше?»

«Да потому, дорогуша, что Рэй Харрис предпочитает летать ниже фрицев. Он определяет свою тактику, когда немцы начинают атаку».

Я сразу заявил, что не верю в это. Я всегда исповедовал аксиому: кто командует высотой, тот контролирует ход боя.

На следующий день я находился в комнате предполетного инструктажа в Тангмере и слушал невысокого офицера. Мы совершим рейд в район Руан — Буве с помощью радиолокационной станции наведения. Я буду ведомым у Рэя. Другими словами, я снова превращаюсь в летчика. Командир крыла завершил инструктаж словами: