— Какой-то ты сегодня подозрительно добрый. Что-то произошло?

— Я всегда добрый, просто раньше ты не замечала этого. Или не хотела замечать, — уклончиво протянул он, сверкая своими ямочками.

— Не прибедняйся, — одернула его я, потянув за молнию на сумочке и закрывая ее. — Так какими судьбами?

— Я же сказал, за кофе.

— И все? — Я недоверчиво подняла бровь.

— Я не могу просто прийти за кофе? Как будто ты не ходишь сюда, чтобы просто взять кофе.

— Эй, хватит забрасывать меня фактами о моей жизни, иначе я всерьез начну опасаться тебя, маньяк, — предупредила я, однако его моя строгость его лишь повеселила.

— Маленькая Лиз боится?

— Ты всего на три недели старше меня, не зазнавайся.

— Эй, мои слова прозвучали круто, а ты испортила момент! — воскликнул Саша, приподнимая подбородок, и внезапно притянул меня к себе за запястье.

Я мягко уткнулась в его грудь, приглушенно пискнув, и тут же почувствовала его пальцы на своих ребрах, едва не взрываясь смехом на всю кофейню:

— Прекрати, щекотно!

Вцепилась в его предплечья, отстраняя от себя, но он быстро перехватил мои руки, сплетаясь со мной пальцами. Прошибая электрическим зарядом каждую клеточку моего тела от этих тесных прикосновений. Они почему-то возвращали меня во вчерашний день, и я сразу вспомнила крепкие напряженные руки, в которых чувствовала себя слишком уютно. Запах мяты и горьковатого одеколона.

Сейчас от него пахло почти так же. Только еще примешивался аромат кофейни: кофе, карамели и выпечки.

— Ты не выглядишь испуганной.

Я вскинула голову, заглядывая в теплые глаза. Они полнились нежностью. Обнимающей, терпкой. О чем он думал сейчас?

О том, о чем не будет думать уже через два дня.

Я усмехнулась и сделала крохотный шаг назад, ненавязчиво высвобождаясь из его рук.

— Потому что ты не пугаешь.

Саша вскинул брови и, кажется, хотел сказать что-то еще, но мелодичный женский голос прервал нас:

— Холодный кофе с мятным сиропом и корицей и айс-латте с корицей для вас!

Саша подошел к девушке, забрал у нее два высоких стакана с крышками-полусферами и вернулся, вручая мне мой кофе. Я еще раз поблагодарила его и, захватив губами трубочку, сделала глоток. Шикарный кофе! Я начала скучать по нему еще вчера.

— Ладно, что мы все обо мне да обо мне. — Я закатила глаза на его реплику. — Ты-то куда идешь?

— За новыми босоножками. Как ты помнишь, вчера у меня случилась авария.

— Отлично. — Саша кивнул. Сделал глоток кофе, придирчиво оглядывая содержимое стакана, а затем снова посмотрел на меня, улыбаясь. — Я пойду с тобой. Если ты не против.

И в этот самый момент я поняла, что не против.

Поэтому послала ему ответную улыбку и, кивнув в сторону выхода, направилась к стеклянной двери, даже не пытаясь объяснить себе это желание провести с ним время.

Меня просто ждали магазины, любимый кофе и неожиданно приятная компания.

— Кстати, как дела с твоими стихотворениями? — спросил он, придерживая для меня дверь, когда мы выходили из кофейни. Не скажу, что вопрос был неожиданным, ведь Саша показал вчера, каким настойчивым может быть. Еще и тон такой непринужденный, вот же манипулятор! Неужели думает, что этот тон поможет ему выпытать из меня больше?

Смешной.

— Отлично, а что? — переспросила я в тон ему, едва сдерживая улыбку, так и рвущуюся растянуть губы.

— Ничего, мне просто интересно, подумала ты или нет.

— Нет, конечно. Забыла об этом сразу же, как закрыла за тобой дверь.

Ложь. На самом деле ложь, потому что я не забыла. Конечно, нет. Думала об этом весь вечер и даже сегодня утром. Пыталась понять: почему он так рвется помочь мне? Почему ему не все равно? Изо всех сил игнорировала приятный жар в груди, который вспыхнул даже сейчас.

— Отлично, тогда я напомню.

— Если ты решил идти со мной, то молча, пожалуйста.

— Совсем молча?

Я не смотрела на него, но расслышала в голосе улыбку. Такую, какая была только у Воскресенского: хитрая до чертиков, лукавая, озорная. От которой на его щеках появлялись две глубокие ямочки.

Мы перешли дорогу по ближайшему переходу и направились в сторону торгового центра, что был неподалеку. Я знала там несколько хороших магазинчиков, где частенько видела красивую обувь. Солнечный свет заливал городские улицы, и находиться на улице без темных очков сегодня я просто не могла. Первая половина дня привлекала своей тишиной и одновременно торопливостью, которая ощущалась во всем вокруг, кроме меня самой. Ну, и Саши, что плелся рядом, тоже никуда не торопясь.

— Совсем молча.

— Ну, думала же?

— Ты не отстанешь, да? — поинтересовалась я.

— Конечно, — подтвердил он, и я покачала головой, искоса бросая на него нарочито раздраженный взгляд.

Как бы мне ни было приятно знать, что ему не все равно, это вовсе не значило, что я собиралась поддаваться ему. Мой ответ в любом случае оставался отрицательным. Несмотря на всю ту белиберду, что творилась в моем животе каждый раз, когда Саша давал мне понять, что верит в меня и мое творчество.

Он повернул ко мне голову и усмехнулся краем рта, сделав глоток холодного кофе прямо из стакана: крышку-полусферу он снял и выбросил, а нераскрытую гофре-трубочку зачем-то сунул в передний карман джинсов. Я глубоко вздохнула и покачала головой. Ледяной стакан в ладони здорово отрезвлял.

— Слушай, меня многие пытались подтолкнуть к этому, но не было никого настолько же настойчивого, как ты, — честно призналась я ему.

— Я просто искренне хочу, чтобы ты стала увереннее в том, что делаешь. Я бы ни на секунду не подумал, что у тебя проблемы с этим, если бы не наш вчерашний разговор. Если мне нужно повторить тысячу раз, что твое стихотворение прекрасно, чтобы ты решилась показать его людям, я это сделаю.

— А тысячу два?

— Даже на тысячу три согласен.

Не улыбнуться не получилось. Снова. Тепло заполнило всю грудную клетку, все тело, каждую жилку, и даже холод от стакана с холодным кофе перестал напоминать о себе.

— Я все равно не понимаю. — Я покачала головой, продолжая улыбаться. Посмотрела на Сашу. — Ты слышал лишь одно стихотворение.

— Мне этого достаточно. Кстати, сколько их у тебя?

— Не знаю, наверное, около… ста?

— Что?! Ста? Ты серьезно?

— Ну да, а что? Они небольшие, не все серьезные, большинство — просто порыв вдохновения.