А потом мы добрались до железной дороги, а значит, и до телеграфа. Теперь мне ничего не мешало, пользуясь ситуацией, хапнуть телеграфную станцию по сути в единоличное пользование. Мне нужен был Борегар. Немедленно. Без вариантов.

Четыре часа. Именно столько времени прошло до того момента, как командующий Потомакской армией оказался на другом конце провода. И началось.

– Разгром при Падьюке многое изменил, – читал я слова на телеграфной ленте. – Нам удалось упрочить свои позиции, но поражение сильно ударило по части войск.

– Потомакская армия?

– Жаждет мести, отлично вооружена и подготовлена. О Дэвисе. Раньше он меня недолюбливал, теперь ненавидит. И тебя тоже. Мы вывели Юту из состава США, захватили Калифорнию, что очень помогло, остановив наступление армии Гранта. Но это было сделано без приказа, по собственной инициативе, зато от имени президента. Понимаешь меня, Виктор?

– Только не то что действовать, он даже порицать нас не сможет. Армия не поймёт, простые южане не поймут. Особенно после Падьюки, в которой косвенно виноват и сам Дэвис. Именно он назначил этих странных людей командовать армией.

Небольшая пауза. Только я хотел сам продолжить передавать текст, как телеграф снова заработал.

– Нужно твое присутствие в Ричмонде. И тех, кого ты вернул из Калифорнии.

– Только «диких». Остальные нужны там.

– Понимаю. Но «Дикой стаи» достаточно. Возможно, понадобятся абсолютно верные войска. Я подтвержу, что железная дорога обязана предоставить паровозы с вагонами и обеспечить скорейший проезд в Ричмонд.

– Всё так плохо?

– Нет. Хочу предотвратить возможные осложнения. Пикенс тоже приедет. Поспеши.

Разговор был закончен. Надо сказать, он оставил после себя непонятное послевкусие. Я и «дикие» нужны именно в Ричмонде. Туда же едет и Пикенс, да к тому же Борегар упомянул о нужде в абсолютно верных войсках. Странно… Никаких разговоров о возможной насильственной смене власти в ближайший период речи не шло. Да и не тот сейчас момент. Дэвис хоть и вляпался в грязную лужу, но не до такой степени. Следовательно… Нет, пока даже сказать не могу. Впрочем, если Борегар хочет показать свою силу, продемонстрировать то, что им нельзя помыкать, тогда да. Особенно учитывая тот факт, что командующий Потомакской армией давно мечтает навязать президенту и его кабинету свое видение стоящих перед Конфедерацией проблем. Да, кажется, я начинаю понимать. И это может быть не только интересно, но и весьма эффективно. Так что едем в Ричмонд, а там уж посмотрим, правильно ли я прогнозирую грядущий расклад.

Дороги. Последний год я только и делаю, что перемещаюсь по этой отнюдь не маленькой стране. И ведь никуда от этого не денешься, что характерно. А большую часть поездок ещё и в сопровождении во всех смыслах дикой «стаи». Они, к слову сказать, усиленно пропивали и прогуливали немалую часть из тех премиальных, которая была им выделена. Особенно те, которые не были семейными. Ах да, была ещё и новая индейская составляющая! К счастью, конфликтов между ними, ирландцами и коренными южанами так и не произошло. Вот только создавать смешанные роты из прежних «диких» и индейцев я покамест не спешил. Немного разные задачи, а перемешивать роты до состояния однородной субстанции… Это не то, что сейчас требуется.

Время переезда по железной дороге было посвящено и ещё одному важному занятию – я вдумчиво читал прессу, подшивку которой вытребовал ещё на территории Техаса. Мне это было нужно по многим причинам. Международная обстановка – это раз. Положение внутри Конфедерации, причём как со стороны местной прессы, так и со стороны иностранной – это два. Да и о творящемся в США знать следовало из сторонних источников, а не из прессы Юга, по умолчанию ангажированной и по большей части искренне патриотичной. Проблема была лишь в том, что в Техасе этой самой иностранной прессы было мало, и она была совсем уж не новая.

И всё же кое-что узнать удалось. Особенно о творящемся в мире. Мексика… О, там в огромном котле булькало настолько острое варево, что аж приятно почитать. Как-никак я к этому тоже приложил свои шаловливые лапы, да так, что ситуация нехило изменилась в сравнении с известной мне исторической линией. Сначала высадилось более шести тысяч испанских солдат, почти мгновенно и без особого сопротивления занявших один из важнейших портов Мексики – Веракрус. А вскоре и французы с англичанами подтянулись, в куда более скромном составе, особенно англичане, отжалевшие аж полтысячи солдат не бог весть какого качества. Командовал всей этой сборной солянкой испанский маршал Хуан Прим. Кстати, он был той ещё занозой в заднице, поскольку не испытывал особого энтузиазма по поводу войны с Мексикой. Хотя хорошим военным он был и приказ своей королевы, несмотря на хреноватое к ней отношение, выполнять собирался. Но без огонька.

Затем последовал ультиматум, требования которого правительство Хуареса просто не могло принять – это было бы для них политическим самоубийством. Впрочем, поэтому его таковым и создали, рассчитывая именно на такую реакцию. Зато дальше… О, дальше история покатилась по другим рельсам. Начать с того, что госсекретарь Роберт Тумбс заблаговременно предупредил коалиционные войска о том, что санитарная обстановка в Веракрусе откровенно печальная. Как северный сосед Мексики, Конфедерации была в курсе некоторых нюансов. А вот почему на испанской Кубе ушами хлопали – вот это действительно загадка. В то, что это был такой скрытый саботаж со стороны Хуана Прима, я просто не верил. Обычное разгильдяйство, его всегда хватает, особенно в колониях, тем более столь удалённых от метрополии.

Эпидемии жёлтой лихорадки из-за вовремя полученного предупреждения удалось не то чтобы совсем избежать, но свести неприятности к минимуму. Да и позиция КША, точнее посла в Испании, высказавшего, скажем так, доброжелательное отношение к тому, что Испания вернёт себе часть ранее принадлежащих ей мексиканских и не только территорий. В общем, прямо из Мадрида маршалу Приму так накрутили не то уши, не то хвост, что тот хоть и не воспылал к королеве Изабелле великой любовью, но доводам внял. Как-никак возврат хотя бы части утраченных владений на американских континентах был давней мечтой испанских грандов. И идти против неё… За такое Прима удавили бы тёмной ночью собственные адъютанты.

Вот и получилось, что озлобленный «клизмой с молотыми кактусами» испанский маршал, получивший к тому же из метрополии достаточное количество орудий, боеприпасов и амуниции для ведения полноценной кампании, попёр вперёд, словно доисторический зверь-мамонт. Куда именно? Аккурат на Пуэбло – второй по величине и значимости город Мексики, к тому же находящийся почти по пути к собственно столице государства. И англо-французские части за собой потащил, не слушая никаких возражений. Мало того, опирался на недовольные Хуаресом местные группировки, некоторые из которых даже включал в состав экспедиционного корпуса как вспомогательные войска. Неудивительно, что он довольно быстро достиг Пуэбло и взял этот хорошо укреплённый город в осаду, пользуясь тем, что при Хуаресе мексиканская армия не только пребывала в плачевном состоянии, но ещё и была расколота внутренними распрями.