Джозеф что-то глухо прорычал, сжав кулаки. Вид у него был такой, словно он готов взорваться.

Покосившись на него, Себастьян быстро шагнул между ним и Джастином.

– Думаю, никто из присутствующих не желает скандала, – невозмутимо проговорил он, – так что, может быть, вы четверо предпочтете перейти ко мне в кабинет и там спокойно все обсудить?

– Только не теперь! – Это уже была тетя Грейс. В голосе ее звучали едва сдерживаемые слезы. – Джозеф, умоляю тебя! Я этого не перенесу! Давай отложим этот разговор до утра.

– Великолепная мысль, Грейс, – с видом все того же учтивого арбитра согласился Себастьян. – Разумное решение всегда лучше принимать на свежую голову. Итак, часов в семь, хорошо? Тем более что все остальные гости вряд ли проснутся раньше половины девятого. Так что нам никто не помешает.

– Думаю, это нас устроит, – ледяным тоном заявил Джозеф.

Грейс повисла на руке у мужа.

– Джозеф, прошу тебя, проводи меня в нашу комнату.

Джозеф накрыл своей ладонью руку жены.

– Конечно, дорогая. – После чего смерил выразительным взглядом Джастина. – Надеюсь, вы не сбежите, молодой человек?

– Вам не стоит беспокоиться, милорд. – Тон, которым это было сказано, своей ледяной холодностью мог поспорить с арктическими льдами. – Я непременно приду.

Арабелла закусила губу. Тетя Грейс старательно избегала встречаться с ней взглядом, даже старалась не смотреть в ее сторону. Она украдкой покосилась на Джастина. Лицо его в темноте казалось жестким и суровым. Он молча стоял и ждал.

– Арабелла! – резко окликнул ее дядя Джозеф. Окончательно сломленная, она поняла, что ей ничего не остается, как уйти.

А в доме, в гостиной, во всю шла игра в шарады. Однако стоило им только появиться на пороге, как игра прервалась и глаза всех в комнате с любопытством остановились на них. Дядя Джозеф прокашлялся.

– Боюсь, день оказался несколько утомительным для моих дам. Мы решили сегодня лечь пораньше.

Поверил ли им кто-нибудь? Арабелла боялась поднять глаза. Идя к двери, она почти чувствовала, как многочисленные любопытные взгляды сверлят ей спину. Легкий шепоток пролетел по комнате, но о чем говорили, она не расслышала. Арабелла поискала взглядом Джорджиану, но подруги и след простыл.

Она тяжело поднималась по лестнице, чувствуя, как ноги у нее словно наливаются свинцом. Ее репутация погибла – теперь можно не сомневаться в этом, в отчаянии думала она. Тетка помчалась в дом разыскивать дядю Джозефа, стало быть, их поспешный уход наверняка не остался незамеченным... как и их внезапное желание подняться к себе. Теперь вопросам не будет конца. Поползут сплетни... Захлопнув за собой дверь своей комнаты, Арабелла как подкошенная рухнула в кресло, и истерический смешок слетел с ее губ.

О Господи, крутилось у нее в голове, в сущности, я должна быть даже рада! Теперь вряд ли у кого повернется язык назвать меня Недотрогой...

Но она так и не успела решить, плакать ей или радоваться, как кто-то осторожно, как мышь, поскребся в дверь.

Это оказалась Джорджиана.

– Арабелла, с тобой все в порядке? Что произошло? – Схватив подругу за руку, Джорджиана потащила ее к кровати. – Я увидела, как твоя тетушка что-то прошептала дяде на ухо и они вдвоем помчались на веранду. Мне вдруг стало так страшно, что я просто не смогла больше усидеть...

Горло Арабеллы сжала судорога.

– Дядя Джозеф в ярости, – призналась она. – Наверное, Себастьян сообразил, что что-то не так, потому что он тоже вышел... Они договорились встретиться в его кабинете еще до завтрака. – Арабелла понурилась. – Господи, я была такой дурой! Даже не подумала... Мне вообще не следовало идти туда вдвоем с Джастином. Тетя Грейс в полном отчаянии. Она даже не смотрит в мою сторону. Никто из них не сказал мне ни слова. Если бы ты знала, как мне стыдно! – призналась она. – Как я смогу смотреть им в глаза? Все наверняка догадаются... Ох, Джорджиана, боюсь, я опозорила нашу семью!

Джорджиана сочувственно сжала ее руку.

– Это все я виновата. Мне не следовало поднимать такой шум... Если бы я только знала...

Арабелла грустно улыбнулась.

– Что я целовалась с Джастином?

Щеки Джорджианы порозовели.

– Ну... э-э-э... да. Если бы я знала, Арабелла, поверь, я бы даже не пикнула – наоборот, постаралась бы исчезнуть как можно скорее. Мне так жаль, поверь. Это все я виновата!

– Глупости, при чем тут ты? – автоматически ответила Арабелла.

О чем она только думала? Позволить Джастину поцеловать ее! Да еще так... страстно! Даже сейчас, вспомнив, как все было, Арабелла почувствовала, как ее опалило жаром. И тут же сама устыдилась этого. И разве дело только в поцелуе? Нет. Она пала так низко, что позволила ему ласкать ее обнаженную грудь. Теперь она буквально корчилась от стыда и наслаждения одновременно, потому что даже сейчас сгорала от желания вновь почувствовать его руки у себя на груди.

– Арабелла!

По выражению лица Джорджианы было ясно, что она уже давно пытается привлечь внимание своей подруги. Взгляд Джорджианы впился в ее лицо.

– Я спросила... ну и как это?

– Что? – слабым голосом спросила Арабелла.

– Сама понимаешь, – с досадой выпалила та. – Каково это, когда тебя целуют? Что при этом чувствуешь?

Когда тебя целуют? Или когда тебя целует Джастин Стерлинг? Сама Арабелла ни чуточки не сомневалась, что это не одно и то же. У нее уже был случай убедиться в этом. Поцелуи Джастина были полны какого-то неизъяснимого, почти волшебного очарования.

Джорджиана вдруг побагровела, как пион, и в полном ужасе закрыла лицо руками.

– Да что же это я?! – ахнула она. – Как у меня только повернулся язык спросить об этом?! Боже! Прости меня, Арабелла!

К ее величайшему удивлению, Арабелла рассмеялась. Приободрившись, она тоже засмеялась. Вскоре Арабелла проводила ее до дверей. На прощание Джорджиана крепко обняла подругу.

– Не вешай нос, дорогая. Что бы ни ждало тебя утром, я уверена, все к лучшему. Вот увидишь, все обойдется, поверь мне на слово.

У Арабеллы слегка полегчало на душе. Пожелав Джорджиане спокойной ночи, она закрыла за ней дверь и с тяжелым вздохом прислонилась к ней лбом. Ей бы уверенность Джорджианы...

Интересно, что рассказал Джастин Себастьяну о том, что произошло на веранде? Как он это назвал... прискорбный случай? Острая боль кольнула ее в сердце. О чем он сожалеет? Раскаивается, что поцеловал ее? Или злится, что их застали?

Ответа у нее не было. И вдруг она поняла, что ей не хочется знать этот самый ответ.

Что сделано, то сделано. Слишком поздно сожалеть – теперь уже ничего не воротишь. Ей оставалось только надеяться, что внутренний голос не подвел Джорджиану, что все действительно к лучшему.