— Если он нашел сокровище, то почему не забрал сразу? — спросил Разумовский. — Обычно у людей не хватает терпения отложить такое дело даже до следующего дня. — Вы уверены в своих Подозрениях?

— Да — твердо ответила старуха, — уверена. Я хорошо знала своего сына. Может, он нашел путь к сокровищам, но еще не успел отыскать сам тайник, а может быть, что-то мешало ему это сделать, ведь неизвестно, где именно он был устроен. Как видите, у меня нет убедительных аргументов для подтверждения всей истории. Одни легенды, предположения, домыслы и догадки Поэтому милиция не захотела меня слушать и пошла по пути поиска заказавших убийство конкурентов или бандитов. В милиции работают люди, мыслящие логически и рационально, но ведь бывают вещи, выходящие за пределы рационализма. А ведь мифы и легенды о кладе вполне могли оказаться правдой и послужим. причиной корыстного убийства. Возьмите фотографию в нижнем ящике серванта.

Разумовский подошел к серванту и заглянул внутрь.

— Вы имеете в виду это? — спросил он, вынимая две большие фотографии.

— Да, это современные копии той самой фотографии. Сам оригинал давно истрепался и пришел в такое состояние, что разглядеть. на нем что-либо уже невозможно. Я еще лет двадцать назад заказала с нее две копии — лицевой части и оборотной, С надписью.

Разумовский долго рассматривал снимки, потом протянул их Мне на фотографии немолодой уже мужчина в старомодном черном сюртуке с бархатным воротником и в белых брюках стоил около окна, облокотившись о широкий подоконник. Умное, ироничное лицо украшали густые усы и пышные бакенбарды.

У его ног в нише подоконника стояла большая напольная ваза с прислоненным к ней длинным чубуком — видимо, художественная выдумка фотографа. На другой копии была отпечатана тыльная сторона фотографии. Несколько строчек на иностранно! языке и подпись: «К. Ю. Игонин. 1907 г.» В нижней части виднелась наклейка: «Фотограф К. К. Булла. С.-Петербург, Невский проспект, дом № 48, здание Пассажа, телефон за номером 1700»

— Что здесь написано? — спросил я. — Похоже на французский!

— Это и есть французский, — подтвердила Дарья Михайловна. — Тут сказано: «В напоминание о том, что найдет человек догадливый, увидит внимательный, поймет образованный, получит проницательный и оценит эрудированный». Мы не сумели найти ключ к разгадке, хотя перебирали значение слов неоднократно, искали схожесть с названиями улиц и проспектов, переставляли фразы и составляли аббревиатуры. Но если ответ нашел Виктор, найдете и вы. Вы принимаете мое предложение?

Разумовский некоторое время молчал, задумчиво покручивая ус.

— Даже если вы откажетесь, я не обижусь, — сказала старуха. — Но будет жаль, если сокровища попадут в грязные руки Ведь это нужно не мне и не вам. Это может принести пользу тем, кто в ней нуждается.

— Я попытаюсь, — сказал иерей. — Ничем подобным я не занимался и, признаться, не уверен, что у меня что-нибудь получится.

— Мы попытаемся, — поспешно сказал я. — По крайней мы попытаемся. Пойдем, батюшка, — поторопил я его, опасаясь, иерей передумает. — Дарья Михайловна устала, ей нужно отдохнуть. Я правильно понял, Дарья Михайловна?

— Правильно, — подтвердила старуха, и на ее лице впервые появилось какое-то подобие улыбки. — Устала. Заходите еще, батюшка. Я целыми днями дома и все, чем могу помочь, — связи, деньги…

— Пока нет необходимости. Мы еще должны поговорить с друзьями вашего сына, с его коллегами.

— Фирма еще работает, — сказала Дарья Михайловна. — Дела ведет коммерческий директор, школьный друг Виктора — Крутин Толя.

— Очень положительный молодой человек. Запишите адрес офиса.

Завтра мы зайдем к вам, — пообещал Разумовский, и мы вышли.

— Не слишком-то мне это по душе, — заметил иерей, когда сиделка закрыла за нами дверь. — Ты ведь понимаешь, что она просто завуалировала свое желание найти убийц ее сына? Милиция, не хочет отрабатывать это направление, кажущееся им бес- почвенным и нерезультативным, а она уверена в обратном. Но доля истины в ее доводах есть. Убийцей мог быть кто-то из его окружения. Во всяком случае, они знали, что Дарья Михайловна дома, и не постеснялись проникнуть в квартиру средь бела дня. Она просто не стала заострять на этом внимания, полагая, что это и так ясно. Да и к себе в машину убиенный не стал бы сажать незнакомого человека или тех, от кого можно ожидать неприятностей. И все же мне это не слишком нравится.

— Смотри на эти вещи проще, — отмахнулся я. — Ведь ты лично ничего с этого не получаешь, правильно? А эти деньги и впрямь могут быть жизненно важны не для одного десятка человек. Тебя назначили душеприказчиком, просто часть ее имущества

еще необходимо отыскать. Может быть, мы вообще не встретимся с убийцами этого коммерсанта. Как, вполне возможно, не найдем и сам тайник. Или найдем, но все, что там было, уже испортилось, истлело, не представляет ценности. За столько лет это вполне возможно.

— Ладно, поехали в фирму Дудченко, — решился иерей. — Посмотрим, есть ли у нас хоть один шанс осуществить эту авантюру.

Я сел в машину и, предусмотрительно достав бумажник, зажал его в кулаке.

Как оказалось позже, это было излишним позерством: за те двадцать минут, пока мы добирались до офиса Дудченко, инспектора а ГИБДД останавливали нас всего три раза. Причем один раз нас отпустили, едва заметив рясу Разумовского, что убедило меня в лживости утверждений прессы об «окончательном падении нравов работников с больших дорог». Еще бы, ведь я лично видел инспектора, который, прекрасно зная о том, что «нет машины, у которой не было бы хоть одного недостатка», не стал демонстрировать свои познания владельцу старой «пятерки».

Офис фирмы «Светоч» занимал весь первый этаж красивого, вызывающего ностальгию по талантливым архитекторам прошлого, дома недалеко от станции метро «Выборгская». Один из дежуривших на входе охранников провел нас в просторную приемную и попросил подождать.

Ждать пришлось недолго — минут через пять из кабинета к нам вышла симпатичная, длинноногая девушка, чем-то очень похожая на Брук Шилдс, и, вручив нам с иереем по сто долларов, попросила расписаться в какой-то ведомости. Ошарашенный иерей молча расписался, а я искренне восхитился стилем работы фирмы, способной с порога вызвать у посетителей расположение и хорошее настроение. На повторную просьбу вызвать директора секретарша кивнула, скрылась в кабинете и через пару минут появилась вновь, вручив нам еще по сто долларов. Мне это понравилось, и, пока Разумовский расписывался в ведомости, я попросил вызвать директора еще два раза. Так же равнодушно кивнув, девушка исчезла за дверью. На этот раз ожидание несколько затянулось, но за долготерпение мы наконец удостоились возможности пройти в кабинет.

— Меньше чем на семьсот долларов не соглашайся, — шепнул я Разумовскому.

— В рублях тоже бери.

За массивным старомодным столом сидел светловолосый, хорошо одетый мужчина лет тридцати с небольшим, с волевым, мужественным лицом и ярко-синими глазами. Именно таких парней американские кинематографисты обожают снимать в вестернах и мелодрамах в качестве до отвращения положительных! героев. Имидж таких героев просто не предусматривает зубной боли, пятен соуса на галстуке и забытых дома ключей. Такие парни всегда изящно одеты, гладко выбриты, знают не меньше трех иностранных языков, имеют пару высших образований хорошо зарабатывают, да и вообще представляют собой картину образцово-показательного мужчины. В общем, это полная моя противоположность.