— А я что, на швею-мотористку похож?

— Не знаю.

— Тебе надо — ты и шей. А лучше не выделывайся, а носи что дают.

— Тебе трудно, да?

Джинн задумчиво почесал затылок и посмотрел на свои пальцы. Отыскал непонятно каким чудом засевшую там занозу и, продемонстрировав мне темнеющую на коже точку в качестве производственной травмы, заявил:

— Я всю ночь трудился не покладая рук, здоровья не жалея, а ты? Вместо того чтоб похвалить, капризами своими изводишь… Кто куда, а я спать. Кувшинчик-то не забудь в карман положить! Сгожусь еще.

— Жаль. А я возлагал на тебя такие надежды.

— Привыкай к самостоятельности, — пробурчал джинн и достал из кармана клубок ниток. — Держи.

— Но…

— И это тебе. И это.

Взяв протянутый наперсток и иглу, отличающуюся от гвоздя отсутствием шляпки и присутствием отверстия, я вернул их владельцу со словами:

— Времени нет. В путь пора.

— Как хочешь, — пожал плечами призрачный дух.

— Может, позже, — неопределенно предположил я. — Эй, постой!

— Ну чего тебе еще нужно? Дзинтарс?

Судя по мученическому выражению лица джинна, любая моя просьба заранее обречена на отказ, корректность которого напрямую зависит от продолжительности ее изложения.

— Без тебя мне костер не распалить, — сказал я.

— Дров наноси, — принялся загибать пальцы ультрамариновый дух. — Костер сложи. Еще и разожги с одной спички… А сам что-нибудь сделать для разнообразия не пробовал?

— Но послушай…

— А я что делаю? — изогнул брови джинн. — Вместо того чтобы отдыхать после трудов ночных.

Проигнорировав его в общем-то справедливое замечание, я изложил ему свой план:

— Нам нужно уйти уже сейчас, а костер нужно разжечь завтра под утро. Чтобы он своим полыханием не привлек раньше времени внимание местных поклонников и они не обнаружили бы моего бегства. Вот я и подумал, что ты мог бы… Впрочем, это не важно. Как я могу просить от тебя помощи? Ведь свои обещания ты выполнил, теперь настал мой черед.

— Ты это… — растерялся джинн.

— Скажи, где тебя лучше оставить. Здесь столько людей — выбирай в хозяева любого.

— Чего ты так долго? — прокричала Ольга. — Нужно спешить.

— Минутку.

Поставив кувшин с джинном на край ложа, я отбросил простыню и намотал полученную от валькирии ткань на манер детского подгузника. Неэтично, зато практично с точки зрения комфортности во время длительной скачки — надеюсь, Викториния не откажется прокатить меня на себе. Затем, брезгливо поморщившись, натянул на плечи свой пиджак, сменивший естественный светло-коричневый цвет на камуфляжный хаки и приобретший пару прорех. Мечом отрезал от ставшей ненужной простыни полосу шириной в две ладони и, обмотав ею для безопасности лезвие меча, просунул последний в широкое кольцо на боку пояса, который тотчас надел и затянул потуже.

— Решил? — взяв кувшин в руки, спросил я у погруженного в мысли джинна. — Где тебя лучше оставить?

— Мне и в твоем кармане не тесно, — довольно прозрачно намекнул он.

— Ты хочешь остаться со мной? — напрямик поинтересовался я.

— Да, — не менее прямолинейно ответил джинн.

— Это же прекрасно! — обрадовался я.

Затрещали ветви, и в образовавшемся зазоре появилось обеспокоенное девичье личико, обрамленное непокорной гривой волос цвета потемневшей от времени меди.

— Что-то случилось? — спросила валькирия, бросив взгляд на мое странное одеяние, но ничего не сказав о его несуразности. Может статься, подобное сочетание взаимоисключающих деталей гардероба с моей легкой руки войдет в моду. Позже, если выполнится несколько маловероятных условий из серии все тех же «если». Если мне повезет и удастся избежать подстерегающих меня повсюду опасностей. Если об этом будет потом кому рассказать. Саморазмножающиеся псевдоочевидцы не в счет. Если я, вопреки собственному скептицизму и благоразумию, все же возвращу Великого дракона на Яичницу. Придумают же названьице… Если так будет угодно Судьбе. И еще целый том различных «если» калибром поменьше.

— Уже собрался, — сообщил я, взяв в руки кувшин.

— Про костер не волнуйся, — заверил меня джинн, необычной формы и цвета туманом растянувшись на ложе. — Я все сделаю в лучшем виде. С задором, с огоньком… Полежу тут, высплюсь до темноты и все оформлю в лучшем виде, а потом догоню вас. Ты, главное, кувшинчик мой не потеряй.

— Не потеряю.

— Пошли, — поторопила меня Ольга. — Остальные тревожиться будут.

Я осторожно засунул обитель призрачного исполнителя желаний в карман и бросил напоследок:

— Удачи! И до встречи.

— До встречи.

Затрещав сухим хворостом, я выбрался из завала и последовал за валькирией. Мы пошли между чудными деревьями без листвы, чьи тоненькие голые веточки дрожат на ветру, словно от холода, вниз по узкой тропинке, частично вырубленной в теле горы людскими руками, частично созданной самой природой в давние времена, когда по этим склонам волна за волной стекала сжигавшая все на своем пути магма, наползая слой на слой, смешиваясь, дыбясь и проседая. Остывая, она образовала причудливые нагромождения, много позднее использованные людьми для своих целей. За века ступени стерлись от шорканья множества ног, покрылись трещинами эрозии и стали опасными для ступающего по ним человека. Одно неверное движение, и ты… нет, не отец, как гласит народная мудрость, а в лучшем случае безвестный последователь сына, и не чьего-либо, а самого Дедала.

— Могли бы и перила соорудить, — пробурчал я, двигаясь задом наперед и цепляясь пальцами за незначительные углубления в стене. — Если до эскалаторов не додумались.

— Осторожно! — предостерегла меня Ольга. — Голову пригни.

Вместо того чтобы послушно опустить голову, я обернулся, дабы сперва узреть опасность, а уж после оценить и по возможности избежать ее.

Бумс! Из глаз брызнули искры, которые организм поспешил залить слезами для предотвращения пожароопасной ситуации.

— Не ушибся?

— Кость цела, — ответил я.

— Тогда волноваться не о чем, — заметила Ольга, то ли так пошутив, то ли всерьез полагая, что Сокрушителю кроме кости в голове повредить нечего, и продолжила спуск.

Я утер глаза рукавом, размазывая слезы по щекам, и последовал за валькирией, двигаясь почти на четвереньках.

Миновав участок тропинки, над которым вероломно нависает каменный козырек, я наконец-то смог распрямиться в полный рост и продолжать движение как положено человеку, а не пятясь словно рак. Несколько быстрых шагов и покато изогнувшийся склон стремительно спрятал свое каменное тело под густым ковром зеленых трав.