— Мы музыканты, и мы здесь на репетиции. Каждый должен заняться своим инструментом. Это единственное, что мы можем делать сейчас. Репетиция продолжается! Сосредоточьте внимание на нотах!

Волей-неволей музыканты начинают играть. Снова вспыхивает перебранка. Дирижер в ярости начинает орать:

— Мы здесь не на футбольном поле!

Фильм завершается гневной тирадой на немецком языке разгневанного дирижера на фоне затемненного экрана.

Закрытый просмотр фильма состоялся 19 октября 1978 года в резиденции президента республики Сандро Пертини, на нем присутствовали также президент совета Джулио Андреотти, председатель палаты депутатов Пьетро Инграо, президент РАИ и другие высокопоставленные лица. Фильм был встречен с энтузиазмом. Некоторые увидели в нем призыв к порядку: чтобы каждый занялся своим делом, другие — дань уважения Альдо Моро. Однако сам Федерико никогда и не помышлял заходить так далеко. Он сказал об этом в письме Сименону от 20 декабря 1978 года:

«…мне казалось, что я не вкладывал в фильм (и никогда не намеревался делать этого) некий смысл, идеи, „символику“, которые вызвали в эти дни такую горячую полемику. Она поддерживается политиками, министрами, журналистами, социологами, профсоюзами и даже бизнесменами… Возня, к которой я не был готов. Это сбивает меня с толку, смущает, раздражает. В конце концов я сбежал на „Чинечитту“, где готовлюсь к съемкам нового фильма — „Город женщин“».

В конце письма Федерико сообщил, что собирается с Джульеттой в Цюрих, чтобы встретить Рождество у их общего друга издателя Даниэля Кила (издательство «Диоген Верлаг»). А по дороге в Цюрих они были бы счастливы заехать к нему на несколько дней… Но письмо, по всей вероятности, «избрало путь через Северный полюс», как выразился Сименон, огорченный несостоявшейся встречей, в своем ответном письме от 8 января 1979 года.

По поводу представления «Репетиции оркестра» публике, как и в случае с «Клоунами», разгорелись споры о первенстве между кинопрокатчиками и телевидением. Появление фильма на экранах кинотеатров задерживалось из-за телерадиокомпании РАИ, которая его финансировала и требовала права первого показа, что, впрочем, могло показаться вполне законным. Но кинопрокатчики предложили крупную сумму. Административный совет РАИ долго колебался. Наконец, при помощи существенного аванса права показа добился итальянский филиал «Гомон», возглавляемый Ренцо Росселлини-младшим. Фильм вышел на экраны в феврале 1979 года. Несмотря на одобрительные отзывы в прессе, публика, ожидающая увидеть его вскоре по телевизору, не спешила в кинотеатры. Во Франции фильм был показан вне конкурса на Каннском кинофестивале в мае, его встретили продолжительными аплодисментами. На итальянском телевидении он был показан 26 декабря 1979 года.

С конца 1978 года Федерико работает над «Городом женщин». С Бернардино Дзаппони и Брунелло Ронди он вернулся к сценарию «Неизвестной женщины» — истории мужчины, одновременно очарованного и испуганного, для него женщина — всегда тайна. Идея фильма родилась в тот момент, когда шла речь о создании фильма «Любовный дуэт» Феллини с Ингмаром Бергманом. Как обычно, Федерико, приступая к новому фильму, начинает жаловаться. На этот раз он заявляет, что чувствует себя «инертным, опустошенным, словно чужой на проекте». В своей «Большой книге» он записывает кошмар, который не раз видел во сне: он один в открытом море на плоту, окруженном акулами. Снова ему кажется, что он ничего не добьется, он падает духом, приходит в уныние, у него возникает желание бросить все.

Поскольку в письме Сименону от 20 декабря Федерико выразил огорчение по поводу резонанса, вызванного его последним фильмом, тот в ответном письме от 8 января поспешил успокоить своего друга, заявив, что именно «в тех смыслах, о которых он не отдает себе отчета, и заключается творческий дух»: «…Вы творите Вашим подсознанием, и когда, как в настоящем случае, Вы ощущаете себя опустошенным, это, напротив, тот момент, когда настоящая работа происходит внутри Вас. Таким образом, Вы создали и будете продолжать создавать собственную вселенную, которая в первую очередь удивит Вас самого».

Аналогичная ситуация складывалась и во время работы над сценарием «Города женщин». В Италии помимо террора, устроенного «Красными бригадами», после майских событий 1968 года — как и во всей Европе — зародились движения феминисток различного типа, и их активистки были очень обеспокоены содержанием будущего фильма. Разгорелась полемика.

— За или против женщин? Феминист или антифеминист? — хотели знать журналисты.

— Да нет… ничего такого, — отвечал Федерико, — просто развлечение, небольшой спектакль…

Когда Джованни Граццини спросил его, что приходит ему на ум в первую очередь, когда он вспоминает фильм, Федерико ответил:

«Марчелло! Дорогой блистательный Марчелло, верный, преданный, мудрый друг; друг, какого можно встретить только в рассказах английских писателей. Дружба, которая ничего не требует, ни к чему не обязывает, не ставит никаких условий, не устанавливает никаких правил, никаких границ. Настоящая, прекрасная дружба, построенная на святом взаимном недоверии».

Помимо своих качеств друга Марчелло Мастроянни — идеальный актер для Федерико. Он никогда не стремится узнать, ни что кроется в прошлом персонажа, которого он играет, ни что с ним произойдет. Он с удовольствием узнает это день за днем в процессе съемок, никогда предварительно не читая сценария, словно он и есть этот самый персонаж. Всегда в хорошем настроении, скромный, открытый, он позволяет себя одевать, гримировать, причесывать, не давая советов, не делая замечаний. В общем, это марионетка, одна из тех, что так нравятся Федерико. По поводу своих отношений с актерами Федерико сказал Дамиану Петтигрю: «Марионеткам нравится быть марионетками, если они в руках хорошего кукловода».

Как-то вечером в своей машине Федерико рассказывает Марчелло историю мужчины, который ищет идеальную женщину, но боится когда-нибудь ее найти, так как «найти ее» означает «потерять себя». Закончив рассказ, Федерико замолчал, Марчелло тоже не сказал ни слова. С этого момента было решено, что они будут вместе работать над фильмом «Город женщин».

Мы в поезде между Римом и Флоренцией или между Римом и Римини. Главный герой, не кто иной, как пожилой Снапораз из «Восьми с половиной», выходит из поезда в чистом поле, преследуя загадочную путешественницу. Она увлекает его в место, посещаемое исключительно женщинами, Гранд-отель Мирамар, где происходит конгресс феминисток. Покоренный, увлеченный нескончаемой вереницей женщин, то дружелюбных, то угрожающих, которые забавлялись им, он постепенно становится их пленником. Он попадает в круговорот потрясений, вызванных этими амазонками, революционерками, жестокими, обманщицами, бессердечными. Его охватывают тревога, страх, и теперь он мечтает только об одном: сбежать. Но он запутался. Одна колдунья приглашает его к некому Катцоне, в котором он узнает старого товарища по школе. Старый, отяжелевший, сексуально озабоченный фат живет воспоминаниями о своих победах, храня их как реликвии. Он организовал праздник по поводу своей десятитысячной любовницы[67]. С удивлением, удовольствием и некоторой ревностью Снапораз находит там свою жену; но его эгоизм берет верх, их взаимное непонимание сохраняется. Продолжая поиски идеальной женщины, он попадает в лабиринт и, наконец, видит на вершине монгольфьера юную девушку — звезду луна-парка, недосягаемую в голубых облаках. Он взбирается в монгольфьер, поднимается, и перед ним появляются, словно миражи, все идеальные женщины, о которых он мечтал. Одна вестница пытается его спасти, но после неудачной попытки расстреливает монгольфьер из автомата. В поезде Снапораз просыпается лицом к лицу с женой. Он немного ошалел от увиденного во сне, но облегченно вздохнул, когда узнал феминистку, террористку, любовницу Катцоне, вестницу, прекрасную путешественницу в хорошеньких соседках по вагону.