створку, то увидела в углу фонарь-молнию, отбрасывавший свет на спящего Локи. Грудь его была по-прежнему обнажена, если не считать повязки, а одеяло спущено до пояса.

Его палатка была достаточно большой, чтобы она могла поместиться, лишь слегка наклонив голову и плечи. По сравнению с этим ей приходилось буквально вползать в свою палатку и выползать из неё. Она переместилась ближе к Локи на цыпочках и опустилась на колени рядом с его спальным тюфяком.

Его тело кричало о силе: твёрдые мышцы и покрытая шрамами кожа. Волны его длинных волос разметались по подушке. Ресницы касались скул, которые выглядели так, как будто они были вырезаны из камня. Ей хотелось проследить слегка изогнутую линию его носа, провести подушечками пальцев по густеющей щетине на подбородке.

Она всё ещё злилась из-за того, как он обошёлся с ней в реке, и не знала, куда девать этот гнев, ведь то, что она сделала, было намного хуже.

Повязка на плече была чистой, так что рана, как минимум, перестала кровоточить. Она была рада, что была без сознания, когда его ранило. Её живот скрутило, стоило ей представить, как он выглядел, когда ветка пронзила его кожу. Так похоже на то, что случилось с её братом.

Синяки на его груди потемнели, и даже в тех местах, где кожа не была повреждена, Рора видела едва заметные белые линии и следы десятков шрамов. Она нерешительно протянула руку и легонько провела пальцем по выпуклой отметке возле его нижних рёбер. Его кожа была тёплой, а мышцы под ней упругими. Её бледная кожа контрастировала с более тёмным цветом его кожи, и у неё возникло внезапное желание положить обе руки ему на грудь, дотронуться до него, насколько это было возможно, но она решила ещё раз пройтись по этому шраму.

— Бандиты, — пробормотал он, заставив её отпрянуть назад. Его глаза всё ещё были закрыты, и она подумала, не померещилось ли ей, но он продолжил говорить: — Не только бури и военные представляют для нас опасность. Мы перемещаем ценный товар, и некоторые люди не довольствуются покупкой его на рынке.

— Тебя пырнули ножом?

Она хотела снова прикоснуться к шраму, но засунула руку под бедро, чтобы удержать себя.

— Между рёбрами. Чудом спасся.

— Это ужасно.

— Это вполне состыковывалось с моей дальнейшей жизнью. Выжить в циклоне и огненных смерчах, только чтобы потом быть раненым.

— Я рада, что это не так, — пробормотала она, опустив глаза на свои колени.

— Я тоже.

Эти слова поселились в тишине между ними, и её сердце забилось быстрее, пока она искала правильные слова, чтобы заговорить.

— Прости, что разбудила тебя.

— Всё нормально. Я проспал весь день.

Она сглотнула.

— Я только хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Я чувствую… чувствую себя так ужасно из-за…

Она замолчала и позволила своей руке зависнуть над рядом царапин на его руке. В последний момент она передумала и отстранилась, но Локи поймал её руку раньше, чем она успела отодвинуться слишком далеко, прижал её к ранкам, которые она нанесла ему, и накрыл её руку ладонью.

— Ничего страшного, Роар. Совсем не больно

Она перевела взгляд на повязку на его плече.

— Не смей принимать это на вой счет. Такое случается.

— Я отвлекла тебя. Задержала тебя. Если бы тебе не пришлось иметь дело со мной, возможно, этого никогда бы не случилось.

— Если твоя цель — не отвлекать меня, тогда с сожалением сообщаю тебе, что это безнадёжное дело.

Она не знала, что это значит, не могла сказать, домысливала его слова из-за его глубокого, хриплого голоса, его обнажённой груди и свечения небесного огня внутри палатки, которое отбрасывало на них двоих тени.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Насчет реки. Я не хотел… ну, я хотел, но у меня не было цели причинить тебе боль.

— А какая у тебя была цель? — прошептала она.

— Научить тебя.

Она замерла и попыталась высвободить руку, но его рефлексы были слишком быстрыми, и он сжал её руку прежде, чем она успела убрать её.

— Научить меня чему? Что я легко подаюсь влиянию? И мною легко манипулировать? Кто-то уже опередил тебя в этом уроке. Хотя, наверное, я выучила его не так хорошо, как следовало бы. Но теперь всё не так.

— Роар. Это не… я…

Она вырвала свою руку из его хватки и встала, её голова скользнула по холсту, прежде чем она вспомнила, что нужно сгорбиться.

— Я должна дать тебе отдохнуть.

Она выбралась из его палатки и побежала к своей. Она была почти на месте, когда из темноты вышла Слай и преградила ей путь. Роар резко остановилась.

— Слай, я тебя не видела.

— Многие не видят.

Женщина-охотница могла оставаться жутко тихой… как хищник, который может наброситься на тебя до того, как ты успеешь сделать вдох, чтобы закричать.

— Пожалуй, я пойду спать. Долгий день.

Девушка пропустила Роар, но прежде чем она добралась до своей палатки, Слай крикнула ей вслед:

— Просто помни. Если ты не видишь меня, значит, я наблюдаю за тобой. Я вижу то, что другие люди упускают. То, что они не хотят видеть. И я буду следить за тобой.

Роар бросилась в шаткое убежище своей палатки, натянула на голову одеяло в попытке отгородиться от мира, и постаралась не думать обо всём, что она оставила дома.

* * *

Нова держалась совершенно неподвижно, пытаясь заставить своё тело успокоиться. Когда она двигалась, жар поднимался в каждом суставе, как будто её кости были кремнем и сталью, искрясь при соприкосновении. Она потеряла счёт времени в камере, но знала, что прошло уже несколько дней с тех пор, как Роар ушла. И с каждым часом комната казалась всё меньше, а матрас всё тоньше.

У двери стоял поднос с едой, но она уже давно остыла. Она не доверяла себе и не могла сделать шаг к подносу. Тишина была единственным другом, который у неё сейчас был.

Именно незнание мучило её больше всего. Они бросили её в эту камеру, и с тех пор она никого не видела, кроме множества рук, которые время от времени тянулись внутрь и бросали ей поднос с едой. Её разум, как всегда двуличный, предоставлял бесконечный поток ужасных возможностей для объяснения того, почему её держат здесь и что происходит за пределами этих четырёх стен.

Даже сейчас она задавалась вопросом, имеет ли это какое-то отношение к Авроре. Возможно, они каким-то образом узнали её тайну, и эта комната, это небытие, было тем, чего