– Годится! Покажешь, как эта лиана выглядит…

Бо льшую часть пути группе капитана Альвареса было продвигаться гораздо сложнее, чем группе майора Лукошкина. Сергей имел возможность пользоваться лопаткой, шедшие с ним коммандос прорубали заросли с помощью мачете, и у них не было необходимости прислушиваться к тому, что творится впереди. Группа Альвареса в начале пути тоже работала мачете, и даже Валееву представилась возможность показать свое умение обращаться с малой саперной лопаткой. Однако, преодолев две трети пути, Хулио Сезар после некоторого раздумья приказал пробираться вперед уже без мачете, что было значительно труднее. Раньше вся нагрузка ложилась на передовую пару, которая прокладывала тропу, а остальные шли за ней уже свободно. Но когда соображения безопасности заставили Альвареса отказаться от такого способа, идти стало сложно сразу всем. Мачете все же использовали, но только для того, чтобы прорубить, скажем, коридор в тонких кустах – там не было громкого звука. Но потом все равно приходилось самому извиваться как лиана, чтобы пробраться дальше. Темп значительно снизился.

Одновременно пропала связь с Кирпичниковым. Альварес долго пытался вызвать Владимира Алексеевича на связь. В конце концов Валеев не выдержал.

– Бесполезно. И расстояние большое, и горные породы вокруг лагеря экранируют сигнал. Не теряй времени, связи уже не будет.

Альварес предпринял еще две попытки, после чего внял совету человека, лучше знающего особенности «подснежника». По расчетам, группе Хулио Сезара требовалось около трех часов, чтобы преодолеть расстояние до точки высадки десанта противника. Сверху ее должно было сопровождать «ведро». В случае опасности «беспилотник» мог спуститься ниже кроны деревьев и показать безопасное направление, которого следовало придерживаться. Наверное, невидимое с земли «ведро» где-то там и летало, но на глаза пока не показывалось. Три часа уже минуло, а маршрут был еще не завершен.

– «Грибник», я – «Первый», слышишь меня? – неожиданно раздался в наушниках голос Кирпичникова. Позывной «Грибник» принадлежал Лукошкину.

Каким образом прорезалась связь, как она пробилась на такое значительное для «подснежника» расстояние, было непонятно. И совсем уж неясно было, почему Владимир Алексеевич вызывает «Грибника», который находился неизвестно где. Тем не менее «Грибник» отозвался сразу, объяснив, что он рядом. Скорее всего, его удалось найти с помощью БПЛА ВВП.

– Я – «Грибник». «Первый», слышу тебя хорошо. Связь устойчивая. Как до меня добрались? Насколько я понимаю, нахожусь вне досягаемости связи.

– Тамара просит сказать ей спасибо. Догадалась устроить промежуточный «подснежник» на «ведро». «Батыр», ты нас слышишь? – командир теперь уже вызывал Валеева.

– Я – «Батыр». Слышу нормально. Прошу ориентацию. Как мне на «Грибника» выйти?

– От тебя около восьмисот метров до левого фланга цепи охранения. На половине этой дистанции система управления роботами. Их нужно обойти. «Второй» желает опробовать возможности «змеи» как носителя взрывчатки. Пусть работает. Ты систему управления обойди, и занимайся цепью. От «Грибника» до цепи осталось меньше ста метров. Он начнет. Я уже связался с полковником Санчесом, заказал вертолет. Чем больше пленников захватите, тем, наверное, лучше, хотя гонять за ними большегрузную машину тоже ни к чему. Колумбийцы нужны только в том случае, если это партизаны. Ну, разве что один-другой из армии. Остальные должны быть американцы. Все, я со связи ухожу. Общайтесь напрямую друг с другом.

– Я – «Грибник». Понял тебя.

– Я – «Батыр». Понял. «Грибник», двигаюсь в твою сторону.

– Давай. Но я ждать не буду. Начинаю работать.

* * *

Для Лукошкина появление своих в эфире было неожиданностью. Хотя Сергей и предполагал, что передвижение его группы может находиться под наблюдением БПЛА ВВП, но он не знал, что это же самое «ведро» можно использовать как носитель промежуточного звена в радиосвязи. Сеанс связи, даже такой короткий, многое поставил на свои места. Кирпичников не потребовал доклада о проделанной работе – значит, радар все ему показал; и о сбитом «беспилотнике» подполковнику тоже уже известно. Более того, Кирпичников не поинтересовался, куда и зачем Лукошкин ведет группу по такой замысловатой траектории – сначала резко на юг, а потом, после уничтожения вертолета, резко на северо-восток, прямиком к выставленной противником засаде. «Ведро» показывало обстановку, каждого вражеского бойца. При этом Владимир Алексеевич не поинтересовался, что намерен делать Лукошкин, и не посоветовал, как лучше обойти засаду. Из всего этого легко было сделать вывод, что командир мыслит точно так же, как его офицер, и понимает, что тот собирается выполнить обычную для стиля спецназа ГРУ работу – подчистить фланг у растянутой засады. Лукошкин сделал вывод, а Кирпичников его тут же подтвердил, направляя на соединение с Лукошкиным вторую группу во главе с Валеевым. Значит, и у майора та же самая задача. Отсюда и требование привести пленных, для которых подполковник уже и вертолет умудрился заказать.

Из десяти коммандос Лукошкин выбрал двоих, которых держал от себя на расстоянии до десяти метров; остальные во главе с сержантом должны были на всякий случай прикрывать их стволами с дистанции в тридцать-сорок метров.

– «Грибник», я – «Первый». На тридцать градусов левее. Через тридцать метров выйдешь прямо на него. Это крайний. До следующего расстояние больше двадцати метров. Между первым и вторым несколько поваленных стволов. Соблюдай осторожность.

– Я не буду сильно кричать, – скромно пообещал Лукошкин.

Он опустился на землю и пополз, но перед этим сделал знак идущим за ним коммандос, чтобы остановились. Сам Сергей слышал, как и с какой стороны движутся бойцы, и потому выделял их шаги из других окружающих звуков. Американцы слышать коммандос были не должны. Тем не менее, лучше было оставить «носильщиков» за своей спиной.

Не доходя десяти метров до противника, еще не видя того, кто станет его жертвой, Сергей получил очередное предупреждение от Кирпичникова.

– Кусты прямо по курсу. Мне сверху хорошо видно. Он лежит лицом вниз, не шевелится. Винтовка М-16, модификация, кажется, М4. Под левой рукой. Будь осторожен, у него штык-нож в ножнах на бедре.

– Куда повернуто лицо?

– Перпендикулярно твоему движению.

– Понял, работаю.

Менять курс пришлось бы в любом случае. Потому что впереди находилось открытое пространство, заросшее только травой высотой менее полуметра. Любое движение в ней не могло остаться не замеченным. Надо было подобраться к противнику сзади, что Лукошкин сделал совершенно беззвучно и приподнялся в позу готовой к прыжку кошки только в тот момент, когда оказался за спиной лежащего часового. Можно было ударить сразу под основание черепа; но, во-первых, бить со спины не всем и не всегда нравится, а, во-вторых, в душе каждого бойца живет артистизм, и Сергею хотелось красивой картинки. В глаза противнику хотелось посмотреть.