собрать его по кусочкам? Рискнуть? Или навсегда поставить точку, продолжить жить дальше без него, никогда больше не позволив ему прикоснуться к себе? Как это все будет, если Максим не оставит Лали, а я буду каждый раз дрожать, ощущая его запах, его близость и глядя на его улыбку?

— Ты все ещё любишь меня, Анна Амилия? — задаёт он вопрос, от которого у меня сердце замирает.

Я знаю на него ответ, но не уверена, что готова сказать это вслух.

— Возможно, — тихо отвечаю, глядя мужчине в глаза. — Но думаю, нам стоит начать с завтраков по утрам и прогулок по вечерам. А там посмотрим.

Он усмехается, кладёт дочку на свою широкую грудь и целует в макушку. Лали кряхтит и сжимает крошечный кулачок, ущипнув при этом папу.

Это кадр из какой-нибудь рекламы, а не реальность. Так не бывает. Или все же это происходит со мной?

— Хорошо, Ами. Давай начнём с завтраков и прогулок, а дальше посмотрим.

* * *

И мы действительно с этого начинаем.

Максим на меня не давит и не торопит, что мне нравится, потому что я на самом деле хочу принять взвешенное решение. Правда, сомневаться с каждым днем становится все сложнее — хоть Макс и не давит, соблазняет все же отлично. И как любая женщина я не могу не реагировать на его внимательность, заботу, подарки и уж тем более ласки.

За две недели после того утра, когда я дала ему шанс, он несколько раз остаётся ночевать у меня дома. И я уже начинаю чувствовать, что мне не хочется, чтобы он уходил.

Мы вместе бываем у Кэйи, пока она лежит с переломом дома. По совету Макса мы нанимаем няне сиделку, которая будет ей помогать. Сначала Кэйя смотрит на Максима с подозрением и недоверием, но чем чаще видит его, тем больше расслабляется. Впрочем, как и я.

В один из дней Макс приглашает нас к себе в дом, который он приобрёл здесь, в Гонолулу, и сейчас активно обустраивает.

Я соглашаюсь.

— Здесь будет детская для Лали. Внизу я хочу сделать вроде игровой комнаты, а тут, — Макс открывает дверь одной из комнат и пропускает нас с малышкой внутрь, — будет наша спальня.

Я усмехаюсь, глянув на уверенного мужчину через плечо.

— Ты уже все решил, да?

— Я давно все решил, Ами. Осталось только твоего решения дождаться.

— Может, я хочу жить в своём доме? Он мне вообще-то нравится.

— Не спорю. Но ведь ты сказала "может", — по-мальчишески улыбается Макс.

От этой его улыбки кожа покрывается мурашками.

Если уж быть честной, дом Максима мне очень понравился. А ещё мне нравится то, что он его отделывает с учётом потребностей Лалиты. Одна только детская, оформленная как комната принцессы из сказки, чего только стоит. Загляденье.

В спальне тоже очень красиво. Много света и цветов. В вазах на стенах благоухает красная сирень. Все это для меня сделано — я понимаю.

На столе возле окна замечаю миниатюрные скульптуры, и подхожу ближе, чтобы рассмотреть их. Сердце замирает, когда я понимаю, что это за работы и кому они принадлежат… Одна из скульптур та самая, что слепил друг Максима с меня, когда я ещё была в Москве.

— Иисусе… Ты её сохранил? — передав малышку на руки Максиму, я беру мини-скульптуру и бережно провожу пальцами по идеальной работе мастера.

— Как бы я мог иначе?

Затем я беру со стола вторую. Это маленькая копия Лалиты. Просто невероятно талантливо сделано. В принципе, как и все у того мастера.

— Когда ты успел?

Макс смеётся.

— Просто переслал фотографию дочки. И вот работа готова.

— Идеально…

— Я надеялся, что тебе понравится… Ами, через неделю мне нужно будет в Москву улететь, кое-что уладить по работе. Я переживаю, как вы справитесь без меня. Может, со мной полетите? Познакомлю вас с мамой.

Предложение звучит довольно неожиданно. Родным о нас мы решили пока не рассказывать, пока между нами все не станет предельно ясно. Мои постоянно звонят и порываются приехать в гости, а я уже не знаю, как отмазаться. Недавно пообщела, что сама прилечу вместе с Лали. К тому же, я все равно хотела оставить у них малышку, чтобы съездить на свадьбу Лин.

— Только если ты слетаешь сначала со мной к моим родным. Знаешь, я тоже хочу познакомить тебя с мамой и папой Майклом. С Рустамом ты уже знаком, — я нервно хихикаю, вспомнив, как папа сломал Максиму нос.

— Ты уверена, что готова, Амилия? — Максим спрашивает серьёзно, заглядывая мне в глаза и покачивая дочку, которая начинает хныкать.

Проголодалась.

Медленно ставлю скульптуры обратно на стол и поворачиваюсь к Максиму.

— Я уверена, что готова сделать следующий шаг.

Вскинув подбородок и ласково улыбнувшись мужчине, я забираю малышку из его рук и усаживаюсь на кровать, чтобы покормить.

Макс, немного опешив, смотрит на меня, хлопая темными ресницами.

— При мне будешь кормить?

— Да, — я смеюсь. — Надеюсь, ты тоже готов сделать следующий шаг?

— Давно готов, — кивает он и садится рядом.

Возможно, следующую скульптуру, которую я бы хотела заказать у мастера, это скульптура семьи. Женщина кормит ребёнка грудью, а мужчина сидит рядом и обнимает их, оберегает, защищает. Это семья, которая решила быть. Это мужчина, который захотел любить и бороться. Это женщина, которая не побоялась простить. И это ребёнок, который является доказательством их любви.

Не все в жизни можно исправить, но иногда это стоит хотя бы попробовать сделать. Не все в жизни можно простить, но бывает, что простить лучше, чем не прощать. Особенно, когда тот, кого ты прощаешь, твой любимый человек.

— Я ещё хотел… — громко откашливается Макс, погладив Лали пальцами по щеке, — сделать тебе подарок. Я ведь ничего не подарил тебе на рождение дочери.

— И что же это за подарок?

— Вечером увидишь… Тебе понадобятся коньки…

Вздрагиваю, потому что, кажется, я понимаю, что именно за подарок собирается сделать Макс. Он узнал, что я ищу помещение, где могла бы открыть школу фигурного катания.

— Максим?

— Ммм?

— Я тебя прощаю… И я тебя люблю.

Он обнимает нас крепко, зарывается носом в мои волосы и шепчет:

— Спасибо, любимая. Я бы прямо сейчас испробовал эту кровать на прочность вместе с тобой, но боюсь, — Макс стреляет взглядом на малышку, — что нам не позволят.

Конец