Говорят, Гиммлер в апреле 1943 г. отметил, что круг непосредственно ответственных за «окончательное решение» ограничивается 200 фюрерами СС. А д-р Хёттль сказал в своем аффидевите, будто Эйхман говорил ему, что вся акция является «Великой тайной Рейха». Американский специалист по международному праву профессор д-р д-р де Заяс, некоторые американские и британские авторы сегодня и не скрывают своего мнения, что «число лиц, знавших во время войны о холокосте, было чрезвычайно ограниченным». Де Заяс пишет: «Все больше историков приходят к выводу, что познания о холокосте были во время войны намного ограниченней, чем считалось до сих пор». И в особенности это относилось к массе немецкого народа. А утаивание геноцида было настоятельно необходимо уже потому, что, как показал, например, министериальдиректор д-р Фритцше, признанный в Нюрнберге невиновным по всем пунктам обвинения, немецкий народ отказался бы повиноваться Гитлеру, узнав об убийстве евреев, или его доверие к Гитлеру было бы, по меньшей мере, подорвано глубочайшим образом. В этом отношении показателен доверительный информационный циркуляр от 9 октября 1942 г., направленный партийной канцелярией гауляйтерам и крайсляйтерам и процитированный Международным военным трибуналом в обосновании своего приговора «корпусу политических руководителей нацистской партии» в 1946 г. в Нюрнберге, из которого вытекает, что даже ведущие функционеры НСДАП были оставлены в неведении относительно подлинной участи евреев. Правда, перед лицом слухов, ходивших по Германии о «ситуации с евреями на Востоке», которую, как открыто признавалось, «возможно, не поняли бы некоторые немцы», партийный аппарат был теперь поставлен на ноги, «чтобы воспрепятствовать протестам немецкого общественного мнения против мер, предпринятых против евреев на Востоке». Тем временем, по мнению Международного военного трибунала, даже этот доверительный циркуляр, предназначенный для информирования гауляйтеров и крайсляйтеров, не содержал «определенного утверждения, что евреи были истреблены, но было дано понять, что они попали в трудовые лагеря…»

Впрочем, сам Гитлер высказался совершенно аналогично, когда он в связи с начатыми депортациями утверждал 12 мая 1942 г. в ставке фюрера, что еврей — «самый стойкий к климатическим воздействиям человек на земле», чтобы затем увязать с этим следующее признание: «…об этом, конечно, не задумается ни один из тех, кто прольет свои крокодиловы слезы вослед отправленному на Восток еврею», «наша так называемая буржуазия сегодня причитала бы по поводу того самого еврея, который в 1917 г. нанес удар ножом по военным займам, если бы его отправили на Восток». Итак, и Гитлер среди своего ближайшего окружения говорил лишь об отправке евреев на Восток, а не о их уничтожении.

В соответствии с этим известная публицистка и издательница «Цайт», графиня д-р Дёнхоф, которую уж точно нельзя обвинить в «умалении», могла достоверно засвидетельствовать, что «впервые услышала название «Аушвиц» только после войны». «Мы знали, — говорила она своей портретистке Алисе Шварцер, — что людей убирают на Восток. Но то, что это были не трудовые лагеря, а лагеря смерти, я узнала только после войны. Ни один человек не мог прийти к мысли, что их убивают…»

Из доверительного циркуляра партийной канцелярии от 9 октября 1942 г. видно не только то, что запланированное убийство евреев утаивалось или затушевывалось даже перед гауляйтерами и крайсляйтерами, которым было поручено воздействовать на общественное мнение, но и то, что немецкое население — по крайней мере, в достойных упоминания масштабах — не могло быть согласно даже с депортацией немецких евреев. Согласно Фритцше, рейхсминистр пропаганды, который всегда оценивал ситуацию трезво, «с чрезвычайным ожесточением» высказался о солидарности многих немцев с евреями — высказывание, которое подтверждают и дневниковые записи д-ра Геббельса по поводу депортации берлинских евреев. То, что немцы не могли быть согласны уже просто с преследованием евреев, вытекает и из процитированной американским обвинителем Доддом 13 декабря 1945 г. речи Гиммлера в Позене, в которой тот на своем порочном лексиконе признал следующее: «И тогда они приходят все, честные 80 миллионов немцев, и у каждого есть свой порядочный еврей. Другие, ясное дело, свиньи, но этот один — отличный еврей».

Если немцы даже не знали об ужасных событиях за своими спинами, которые они бы никогда не одобрили, то они не могут быть признаны и ответственными за них. То, что в эти злодеяния были впутаны главным образом граждане Великогерманского рейха, в данном случае не является контраргументом, так как иначе по той же самой логике и русский народ должен был бы нести ответственность за массовые убийства советской властью миллионов и миллионов, или грузинский народ, поскольку, не считая грузина Джугашвили (Сталина), грузины Берия, Деканозов, Цанава, Гоглидзе, Рухадзе, Каранадзе и другие, будучи ведущими функционерами, наложили свой отпечаток на аппарат НКВД, или, если продолжить нить, даже еврейский народ, поскольку, как это подчеркивает в своей недавно вышедшей книге «Конец лжи» (Das Ende der Lügen) и еврейский автор Соня Марголина, происходящая из Советского Союза, в большевизме евреи впервые в истории выступили не только как жертвы, но и как виновники. То, что Троцкий, Каменев, Зиновьев, Иоффе, Крестинский[?], Радек и бесчисленные другие ведущие большевистские фукционеры были евреями, общеизвестно. Народная молва прямо называла в 1918 г. заседавший в Смольном ЦК «еврейским центром», и большевистская власть в 20-е годы, согласно Соне Марголиной, «действительно носила определенные еврейские черты». «Тот факт, что значительная часть известных большевистских партийных вождей принадлежала к евреям…, — писал Николас Верт в «Черной книге коммунизма», — оправдывал в глазах масс отождествление евреев и большевиков.» Славист и публицист Вольфганг Штраус указывает на приведенный в приложении к новому изданию известного труда Роберта Уилтона (Wilton) «Последние дни Романовых» (The Last Days of the Romanovs, New York 1920) этнический состав важнейших партийных лидеров в период 1918-19 гг., который демонстрирует даже такую картину: «17 русских, 2 украинца, 11 армян, 35 латышей и литовцев, 15 немцев, 1 венгр, 10 грузин, 3 поляка, 3 финна, 1 чех, 1 среднеазиат, 457 евреев».

Менее известно относительно большое участие евреев в развязывании и в органах большевистского террора (ЧК, ГПУ, НКВД). Уже 1(13) декабря 1917 г., как подчеркивает в «Черной книге коммунизма» Николас Верт, Троцкий, нарком по военным делам [нарком иностранных дел], объявил перед делегатами ЦИК Советов: «Менее чем через месяц террор приобретет крайние насильственные формы, как это произошло и при Великой Французской революции». Николас Верт цитирует и Зиновьева, «одного из важнейших большевистских партийных вождей», который 19 сентября 1918 г. в газете «Северная Коммуна» провозгласил, что из 100 миллионов жителей России «нашим собственным социалистическим террором» «должны быть уничтожены» 10 миллионов.[125]

Троцкий (Бронштейн) и Зиновьев (Гирш Апфельбаум), наряду с другими евреями, приняли руководящее участие уже в убийстве царской семьи и ее свиты.[126]Троцкий вместе с Лениным отдал об этом приказ, Зиновьев поддержал расстрел и передал Ленину телеграмму с ходатайством о его утверждении, Свердлов, председатель ЦИК в Екатеринбурге [ВЦИК], составил текст ленинского приказа об убийстве, а Белобородов, председатель «Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», подписал протокол об убийстве («расстреляны были…»). Начальником расстрельной команды был еврей Юровский, который, по его словам, собственноручно убил императора Николая II, императрицу Александру Федоровну и наследника престола Алексея 17 июля 1918 г. в Ипатьевском доме, что, однако, позднее взяли на себя два его сообщника. Согласно подписанному Юровским 18 июля 1918 г. в Екатеринбурге списку «команды особого назначения» «Чрезвычайной комиссии»,[127]по меньшей мере, еще два члена команды из 10 человек, а именно Изидор Эдельштейн и Виктор Гринфельд, также являлись евреями, остальные были русскими либо германско-австрийскими военнопленными: А. Фишер, Э. Фекети, Никулин, П. Медведев, С. Ваганов, В. Вергаеш, Л. Горват. Среди убийц, приведенных в этом списке, находится и венгр Имре Надь, будущий премьер-министр во время Венгерской революции 1956 г., который и в промежуточный период еще тесно сотрудничал с тайной полицией ГПУ/НКВД, пока, в конечном итоге, не получил по заслугам сам.