Шаман бросил быстрый взгляд на террориста. Даниель, привалившись спиной к стене, неподвижно сидел неподалеку, наблюдая за действиями колдуна. Черт, он действительно решил идти до конца: такие люди, вбив себе что-нибудь в голову, выполняют задуманное полностью. Жрец улыбнулся. Запомнят-то имя его, а не Мэдигана. Когда кошмар кончится и он благополучно выберется с хейвенского пепелища, то станет богат, счастлив и знаменит, как чародей, впервые открывший дверь в Неведомое. Мэдиган стряхнул пот, обильно выступавший на лбу. Тело словно налилось чугуном, и Даниелю пришлось сесть, поскольку ноги уже отказывались служить ему. Яд начинал действовать. Признаки появились несколько раньше, чем ожидалось, но это можно было предугадать. Той дозы вина, которой он потчевал шамана, вполне хватило бы, чтоб отравить десяток человек! Вот почему Мэдиган угостил Жреца благородным напитком. Не мог же он допустить, чтоб чародей остался живым и невредимым, присвоив себе плоды его долгой и упорной работы. Все дальнейшие события станут величайшим триумфом Мэдигана. Его, и только его!

Мэдиган пожертвовал жизнью ради своего Дела, ради разрушения Аутремера, но он понимал, что взвалил на себя непосильное бремя. Когда-то имя террориста было легендарным, но время шло, и прежних кумиров сменяли новые. Славу Мэдигана наперебой оспаривали ловкие, умные, дерзкие соперники. Никто не сомневался в преданности Даниеля Делу, однако вокруг начинали шептаться, будто он стареет, становится медлительным и чересчур осторожным. Но теперь недосягаемая высота для его имени обеспечена. Тысячеустая молва разнесет весть об этом подвиге по всему свету, и перед ним поблекнут величайшие деяния прошлого и современности. Конечно, вспоминать Мэдигана будут как величайшего злодея, чудовищного негодяя. Правительства обоих государств обвинят друг друга в том, что Даниель действовал по их указке, и война станет неизбежной.

Почувствовав на себе быстрый взгляд чародея, Мэдиган усмехнулся. Наверное, шаман думает, что он струсил или оставил себе какую-то лазейку напоследок. Дурак. Мэдиган не боялся смерти. Нет ничего прекраснее смерти в зените славы, а медленно стариться, слабеть, видеть, как от недостатка желания, умения или денег рушатся лучшие планы – что может быть ужаснее! Дело продолжится без него, а это самое главное. Бедная Элеонора так и не поняла, что для него Дело стало другом и женой, настоящей религией, вытеснившей из его души все остальные чувства.

Мэдиган расслабленно наблюдал за действиями шамана. Он не надеялся дожить до момента, когда откроется дверь в Неведомое, но ему хватало и сознания того, что его добровольная смерть поможет разорвать грань между мирами. Жрец проживет лишь немногим дольше. Когда перед шаманом предстанет кошмар, которому он сам помог родиться, колдун даже обрадуется, что не сможет увидеть его полностью. Открывшись раз, дверь в Неведомое останется открытой навсегда, и никто в мире не сможет вновь захлопнуть ее. Никто. Мэдиган улыбнулся и закрыл глаза…

Хок и Изабель бежали по бесконечным коридорам Дворца. Мертвые наемники, разбросанные повсюду, казалось, провожали их взглядом навеки остановившихся глаз. Хок начал было считать трупы, но вскоре сбился со счета. Он яростно хмурился, прыгая по лестнице через три ступеньки на шаг впереди Изабель. Какого черта Мэдигану понадобилось уничтожать и своих и чужих? Хок неплохо знал своеобразные правила чести, существующие среди террористов, но хладнокровное убийство десятков собственных соратников говорило о решительности Мэдигана и необычности его планов, а это пугало Хока гораздо больше, чем горы трупов. Неужели террористу не нужна защита? Хотя бы для того, чтобы избежать постороннего вмешательства в неподходящий момент?

Если так, то Мэдиган и его шаман занимаются в подвале чем-то таким, что уже нельзя остановить после того как начало действию положено.

Подобные мысли не очень-то нравились Хоку. С каждой минутой становилась яснее обдуманность всего плана, точный расчет Мэдигана. Выходит, массовое убийство тоже предусматривалось заранее.

Но зачем? Какую пользу могло принести Мэдигану грандиозное жертвоприношение? Силу? Вполне возможно. Некоторые колдуны для своих заклятий используют похищенную у других жизненную энергию. Но тогда что за ритуал совершает в подвале Жрец, если для него потребовались жизни стольких человек? «Немедленно бегите в подвал! Там происходит нечто ужасное».

Хок и Изабель были уже на втором этаже, когда Изабель неожиданно остановилась и, тяжело дыша, перегнулась через перила. Хок беспокойно взглянул на нее. Обычно он первый сдавался, когда дело доходило до бега на длинные дистанции. К тому же Изабель прекрасно понимала недопустимость малейшей задержки.

– Что с тобой, девочка? – спросил Хок.

– Со мной все в порядке, – бросила через плечо Изабель. – Ты лучше смотри не на меня, а по сторонам. Там, на первом этаже, я заметила какие-то движения у лестницы. Видимо, Мэдиган выставил караул у дверей подвала.

– Ну что ж, – усмехнулся Хок, – тем хуже для них. Мне давно хочется разрубить кого-нибудь надвое.

– Не могу припомнить, когда вас покидало это благородное желание, капитан Хок, – сказала Джессика, выходя из тени. – Как вам удалось спастись? Я жду вас тут целую вечность. Надеюсь, Шторм уже связался с вами? Хорошо, значит вы уже ознакомлены с ситуацией. Все понятно, кроме того, что же, черт побери, все-таки происходит в подвале! Вперед, за мной!

Она повернулась и побежала по коридору, не оглядываясь, чтобы убедиться, следуют ли они за ней. Хок и Изабель, обменявшись быстрыми взглядами, поспешили за Винтер. Хок понимал, что должен что-нибудь сказать, но совершенно не представлял себе, что именно. Когда он в последний раз видел предводительницу Дружины Молота, она со всех ног удирала от преследующих ее наемников. Капитан не осуждал Винтер. Перевес был явно на стороне противника. Джессика сама видела, как лучшего бойца Дружины проткнули насквозь, словно рябчика. Хок тоже был бы не против скрыться с поля боя, но его и Изабель отрезали от двери наемники.

Джессику мучительно терзал не столько пережитый ею страх, сколько то, что другие видели, как она испугалась. Это могло в дальнейшем повлечь крупные осложнения. Люди, презирающие опасность, острее прочих переживают внезапно проявленную слабость. Винтер всегда гордилась своим спокойствием, расчетливой отвагой, и подобная пощечина самоуважению жгла ее точно огнем. Хоку и прежде приходилось встречать людей с похожим характером. Постоянные успехи выработали у Джессики особый вид отваги, характерный для людей, которым нечего бояться. Оказавшись действительно в невероятном положении, она пала духом и растерялась, утратив свою внешнюю невозмутимость. В Главной Палате Винтер впервые за долгое время потеряла контроль над событиями, превратившись из наступающей стороны в сторону разбитую и гонимую. Чтобы избавиться от гнетущего чувства, Джессика начала говорить с Хоком и Изабель, даже на оглядываясь на них.

– Я думала, что только мне удалось остаться в живых из всей Дружины. Мне удалось оторваться от преследователей лишь на первом этаже, и они еще долго искали меня. Я придумала план, чтобы благополучно выбраться из Дворца. Я обязана была сообщить в городской Совет, что наша миссия провалилась и на нас больше нечего рассчитывать. А потом… произошли очень странные вещи. После нашего чудесного спасения из Преисподней я из чисто суеверных побуждений надела на себя талисман, выданный мне как командиру Дружины. Я подумала, что, возможно, потребуется защита от магического воздействия, а такие талисманы отлично помогают в подобных случаях. Когда я уже выбиралась из Дворца, талисман почему-то засиял, и все здание словно содрогнулось. Каким бы сильным ни было колдовство, со мной ничего не произошло. Вскоре сияние погасло, но я решила немного подождать и обдумать свои дальнейшие действия. Неожиданно ко мне обратился Шторм и передал что Макреди уже мертв, вы еще живы, а наша миссия далеко не закончена.