Зеро прикрикнул на возницу:

– Чего рот раскрыл! Проезжай!

Но толпа стояла так плотно, что двинуться вперед не было ни малейшей возможности. Участники готовились к прыжку: двое проверяли крылья, а третий – худенький, совсем юный – встал у края и вытянул перед собой тряпочную ленточку на палке. Болельщики одного из спортсменов начали скандировать:

– Алкиной – И-кар, Алкиной – И-кар!

Зеро подумал: как несправедливы люди в выборе кумиров. Ведь Икар ничего не изобретал. Слава должна была достаться его отцу – великому зодчему, архитектору, гениальному строителю Дедалу. Но того сначала прогнали из родных Афин, потом оболгали, обвинив, что он из ревности погубил более талантливого племянника. Хотя никаких творений племянника никто в глаза не видел. Греки явно придумали эту версию, когда мастер Дедал, уехав на Крит, подарил их вечному врагу столько чудесных изобретений: великолепные дворцы, скульптуры, которые все принимали за живых людей. А главное – изобрел косой парус: именно он сделал жителей Крита властелинами морей, так как позволял судам идти против ветра. И вот он смастерил еще и крылья – себе и веселому обалдую сыну Икару. Строго предупредил: лети за мной, не поднимайся высоко, крепления сделаны из воска! Что же сделал этот дурак, незнакомый с элементарными законами природы? Наплевал на советы отца, поперся вверх, растопил воск и разбился. А убитый горем Дедал все же долетел на своих крыльях аж до Сардинии. Но соревнования в воздухолетании, конечно же, носят имя Икара!

Размышления Зеро прервала чья-то команда:

– Вперед!

Двое юношей тут же сиганули с крыши. Один с огромными крыльями сразу рухнул вниз, второй несколько секунд попарил в воздухе, пока одно крыло не надломилось и не закружило его в падении. А третий, с весом комара, не прыгнул. Народ внизу засвистел, заулюлюкал. Но он все стоял и смотрел на повисшую на палке ленточку. Свист и выкрики «Дагон – трус!» нарастали. Тут под порывом ветра ленточка затрепыхалась. Мальчишка отбросил ее, разбежался, прыгнул – и вдруг, подхваченный Эолом, медленно поплыл над дворцом на своей парящей за спиной полоске рыбьей кожи.

Толпа сначала замерла, а потом восторженно засвистела, заорала в едином порыве:

– Дагон – И-кар, Дагон – И-кар!

– Пробивайся, пока они нас не смели! – толкнул возницу в спину Зеро.

Он ненавидел толпу. Она похожа на дикую собаку: слабых кусает, перед сильными стелется. Управлять ею лучше издали, с возвышения.

Всю дорогу до покоев Миноса Третьего Арья и Яр не разговаривали. Хотя сидели в одной повозке.

Иногда Арья – спасибо театральным занятиям – пускала из глаз красиво текущую по смуглой щеке слезу (главное тут – не моргать). Все-таки у нее только что умер отец. Но на юного капитана это уже не действовало.

Он кипел от ярости. Не на Арью – на себя. Ведь не тащила же она его к себе насильно, не заставляла пить. Сам, все сам! Ничего страшного, конечно – ну, заснул от вина у Арьи. А все же… Еще и зачем-то сел в ее повозку! Вдруг Мина увидит, что они приехали вместе?

Тут мысли Яра заметались и от отчаяния свернули в другую сторону.

Получается, Большие Игры, которые проходят раз в девять лет, теперь будут определять и наследника царства. А хочет ли он быть наследником?

Что, если ему нравится море? Дальние походы, борьба со стихией, загадочные чужие берега, а не сидение на троне и скучные заседания совета. Но не проигрывать же нарочно Сатуру?

– Выходи, приехали! – скомандовала Арья и чуть не вприпрыжку поднялась по мраморным ступеням дворца. Тут теперь сновал совсем другой люд, мастеровой.

* * *

В царских покоях уже распоряжалась Климена: надо украсить цветами пещеру, найти лучший синий шелк для носилок…

– Семья считает, что шелк на носилках должен быть желтый, как солнце. Это цвет царя Миноса, – попыталась Арья заявить свои права.

Мастеровые притихли. Но Климена лишь мягко улыбнулась:

– Я знаю, что ты хочешь сделать как лучше. Но вы не просто семья, вы семья царя. А здесь, дорогая Арья, есть утвержденные богами ритуалы.

И обернулась к мастерам, поясняя, где именно надо поставить помост.

В этот момент в комнату ворвался Сатур, за ним прихромал Зеро.

– Я назначила совещание совета на вечер, – не поворачивая головы, сообщила Климена.

– Хорошо. – Зеро мысленно проклял праздник, из-за которого потерял инициативу. – Тогда я займусь другим важным делом. Новым убийством.

– Кто-то еще убит? – все же повернулась к нему Климена.

Зеро повысил голос, чтобы было слышно всему залу:

– Убит мастер Тано. Сразу после того, как сообщил: он видел, что мать Сатура много лет назад отравили. Причем отравили именно твоим ядом, Климена. Не объяснишь, как такое могло произойти?

На этот раз жрица чуть заметно дрогнула, но ответила спокойно:

– Я ничего об этом не знаю.

Зеро усмехнулся:

– Странно. Между тем последним у Тано был твой телохранитель Гупан. Разве это не ты послала к нему начальника стражи?

– Гупан сам ведет расследование, – вскинула голову Климена. Но внутренне обмерла. Гупан ни слова не сказал ей, что был у Тано.

По залу уже пронесся шелест шепотков.

Арья про себя улыбнулась: первый раунд Зеро выиграл.

А советник наклонился к уху все еще бледного, выдыхающего горючую смесь Сатура:

– Приведи себя в порядок, наследничек! Богам не нужен еще один пьяница на троне.

И, уловив в глазах юноши страх, брезгливо добавил:

– Быстро в баню, потом в холодный бассейн!

Будущий царь должен знать, кто тут главный.

– Мина! – кинулся Яр к девушке: он уже полчаса выглядывал ее на парадной лестнице дворца. – Я хочу извиниться. Произошло недоразумение! Я выпил лишнего…

Но Мина повела себя странно: она прошла мимо, будто его здесь и не было. Даже не повернулась.

Яр опешил. Бросился следом, встал на ступеньку перед ней, преградив дорогу:

– Ты обиделась? Извини, я заснул как дурак. Но я не знал, что ты должна была приехать! Арья не предупредила…

При этих его словах лицо Мины дрогнуло. Но тут же опять превратилось в маску:

– Ты можешь делать что хочешь. Но никогда больше со мной не говори.

– Почему?! Что такого случилось? – растерялся Яр. – Мы с Арьей просто готовили тебе сюрприз…

И по виду Мины понял, что опять ляпнул что-то не то.

Она прикусила губу. Резко дернулась, чтобы уйти. Потом повернулась, посмотрела на Яра отчаянными глазами: