– Похоже на то. И тебе полагается сколько-то там процентов от найденного клада.

– Что? Какого клада? – К ним подошел Костя – взвинченный, раздраженный, с дрожащими губами. Увидел разрытую землю, торчащий одним боком горшок, монетку на ладони у Марии, сияющую отчищенной стороной… И сразу все понял. – Золото?! – воскликнул он потрясенно.

– Какое золото? – Сзади подошли остальные – Мария и Таша.

– Вот, откопала… – Мария протянула им монетку. Столпившись, забыв обо всем, напряженно сопя, все разглядывали найденное сокровище.

Ахмед тоже подошел, с ружьем наперевес, зорко поглядел по сторонам, потом встал неподалеку от горшка, словно часовой.

– Ахмед. Я клад нашла, – удивленно произнесла Мария, обращаясь к старику.

– Богатой будешь теперь, – невозмутимо отозвался он. – А так из-за старого погреба плакала, ай-ай-ай… Зря плакала.

Откуда-то появились Нелли Ласунская и Ксения Рожкина. Тоже принялись разглядывать монетку, огород.

– Что же такое творится-то… – возбужденно произнесла Нелли. – Наверное, все-таки придется позвонить участковому. Ну должны же власти обо всем узнать! Если все оформить законно, то тебе, Маша, вознаграждение полагается…

– Давай лучше я позвоню, – Рожкина достала из кармана мобильный. – Участковый все равно тебе не поверит. То у тебя людей убивают, то клады находят… Мне доверия больше.

– Да пожалуйста, сама звони! – обиделась Нелли. – Вот умеешь ты, Ксюша, от ответственности уходить.

И началось… Через пятнадцать минут уже все Дербенево было в курсе, что на огороде бывшей учительницы, Марии, найден клад. Участковый гонял от двора любопытных и по мобильному беседовал с начальством. Через два часа из области прибыло само начальство и почти сразу же за ним – съемочная группа из Москвы. Прилетели на вертолете.

К вечеру Дербенево было не узнать – всюду полиция, телевизионщики с камерами, прибыли археологи. Сплошные интервью, подряд, одно за другим – с самой Марией, жителями деревни…

Но скоро горшок вместе с полицией и хозяйкой участка отправили в областной центр, оформлять находку.

Мария в этой суматохе так и не успела поговорить с Федором.

Впрочем, о чем говорить, только мучить друг друга. Он же все равно уедет.

* * *

Около двенадцати ночи в здании местной администрации – именно там пока хранился горшок с золотом – все еще бурлила толпа народу. Тоже телевизионщики, археологи; чиновники еще подтянулись, само здание охраняли полицейские. Марию буквально рвали на части, выспрашивая подробности того, как был найден клад.

Наконец она не выдержала и удрала, воспользовавшись моментом, когда всеобщее внимание привлек к себе известный археолог – с гипотезами того, что происходило в окрестностях Дербенево много веков тому назад. Мария спряталась на застекленном балконе – там располагалось нечто вроде оранжереи.

И тут у нее звякнул мобильный.

Молодая женщина достала его, и на миг словно потеряла сознание. Потому что на экране высветилось – «ДЕНИС».

Много лет ей не звонил абонент под этим именем, так чего же ему понадобилось сейчас? А, наверное, уже все в России знают, что в деревне Дербенево найден клад со старинными золотыми монетами, относящимися, по предварительным оценкам специалистов, к семнадцатому веку.

Сбросить вызов? Ответить? А что сказать? А зачем вообще что-то говорить?

– Алло, – тем не менее, поднеся телефон к уху, отозвалась Мария.

– Алло. Это я. Узнала? – раздался в трубке голос брата.

– Да.

Пауза. Маша молчала. Если брат хочет говорить – пусть говорит. Сама она ему ничего не скажет. Если он спросит – то она ответит. Просто ответит. И все.

Брат молчал.

Наконец в трубке зашуршало, и Денис недовольно, удивленно спросил:

– Почему ты молчишь?

– А что я должна говорить? Это ведь ты мне позвонил.

– Маша, почему ты мне не звонила раньше? – спросил брат.

– Зачем?

– Ну как! – возмутился он. – Взяла вдруг и ушла из дома!

«Так ты же меня выселил… И сам мог позвонить сто раз. Впрочем, если он этого не понимает, то и объяснять ему не буду», – подумала она. Поэтому промолчала и в этот раз.

– Я видел репортаж в вечерних новостях. Тебя показали. Твой дом. Деревню эту…

Мария молчала. С удивлением поняла – она ничего не чувствует к брату. Вообще. Ничего. Спокойное безразличие. Ну, как и к любому другому незнакомому человеку, встретившемуся на ее пути.

– Как ты живешь, Маша?

– Нормально.

– А я женился, – он помолчал, дожидаясь ответа, но так и не дождался, ему пришлось продолжить: – Вот ремонт тогда сделал и жену в дом привел. Мы хорошо живем, – опять долгая пустая пауза. – Я работаю. Архитектором, в конторе одной. Все в той же, кстати. Платят очень хорошо. Что касаемо семьи… Собираемся даже расширяться, – пауза. – Ну а как не расширяться, у нас уже две детей, – пауза. – Девочка, и… мальчик вот недавно родился.

Мария молчала. Нет, все-таки дышать было тяжело. Значит, не совсем уж все равно… Она заставила себя глубоко вздохнуть, потом произнесла ровным голосом:

– Денис, у меня батарейка сейчас сядет. Давай прощаться.

Никакая батарейка у нее не садилась, Марию просто стали тяготить эти мучительные паузы.

– Как – прощаться?! – возмущенно вскрикнул брат.

«Он никогда не говорил со мной раньше. Так, короткие реплики иногда бросал, высказывал какие-то просьбы… Чисто «технические» разговоры, касающиеся быта. По-настоящему мы с братом и не беседовали. Я пыталась несколько раз это сделать, наладить отношения, но он не откликался. Не хотел. Теперь Денису, видимо, приспичило общаться со мной, уж не знаю почему. Но я не пойду ему навстречу, не стану ему помогать. Если хочет – пусть говорит теперь сам», – решила она.

Пыхтение в рубке.

– Ну все, пока? – устало спросила она.

– Стой! Ты… ты не понимаешь. Я же говорю, у меня теперь дети. Девочка и… мальчик. Почти четыре года у них разницы.

– Я поняла, что у тебя есть дети.

– Но это… это как будто… мы. Я и ты, понимаешь? – Денис с великим трудом выталкивал из себя слова.

– Не совсем, – со смешком ответила Мария. И все-таки не выдержала, съязвила: – Как мы – это так же, как в нашей семье было?

– Да… То есть нет, конечно!!! – завопил Денис.

– Если нет, то не понимаю, – ответила Мария.

– О-о, ты нарочно, что ли…

– Я не понимаю, – упрямо повторила она.

– Я люблю их, я люблю своих детей, обоих! – со злостью зачастил Денис. – И я не хочу, чтобы мои дети росли чужими друг другу! Я просто вспомнил нашу с тобой жизнь, и… и мне тебя стало жалко, – полуобморочным голосом закончил он.