С этой точки начинается новый этап развития Китая: сохранив политическую власть Компартии, отныне Пекин опирался в значительной мере на экономическую поддержку стран Запада и в первую очередь США, чьи льготные многомиллиардные инвестиции стали основой китайского экономического рывка.

Далее последовали драматические события конца 80-х — начала 90-х годов, в результате которых советский блок, а затем и сам СССР распались. Причем так стремительно, что возникли новые проблемы и для самого Запада. Резкое и внезапное ослабление евразийского полюса в лице Москвы качественно изменило функцию тех береговых геополитических регионов, которые были призваны выполнять вспомогательную роль для атлантизма в позиционной войне против континентального ядра. Китай, впрочем, как и объединенная Европа на западе Евразии, следуя за инерциальной логикой геополитики эпохи «холодной войны», непомерно увеличил свою мощь и, в свою очередь, стал представлять за счет темпов роста определенную угрозу для США. Так постепенно Китай из вспомогательного фактора превратился в самостоятельную силу. Хотя не следует сбрасывать со счета качественный характер этого нового возвышения Китая — в огромной степени это связано именно с экономической поддержкой США, и это будет сказываться до того момента, пока Китай не выйдет полностью на самостоятельный курс, а по всем расчетам это произойдет не так скоро. В самом Китае существуют очень серьезные преграды для дальнейшего экономического роста — бурный демографический потенциал, скудость природных ресурсов, крайне неравномерное развитие богатых береговых и бедных континентальных зон и т. д.

В этой гигантской и бурно развивающейся стране существует политический централизм, поэтому Москва может иметь в ней дело только с коммунистическим руководством, которое полностью контролирует внешнюю и внутреннюю политику. Но, несмотря на политико-партийную монолитность, и в Китае есть несколько центров влияния. Наиболее существенными является экономическая группа и политико-идеологическая группа. «Молодые экономисты» КНР опираются на прибрежную зону активного экономического развития, и их позиции в значительной степени связаны с интеграцией Китая в мировой рынок — в частности в американский, который дает Китаю значительный процент доходов. Собственно политическое руководство поддерживается гигантскими массами внутриконтинентального Китая, живущего по весьма скромным стандартам и не вовлеченного в экономический рост юго-восточной береговой зоны. На равновесии этих факторов основывается «китайское чудо», так как перекос в ту или иную сторону — в «демократию» или «тоталитаризм» — дал бы неминуемо катастрофический эффект. В обеих этих группах Россия может найти партнеров по многополярности. Политическое руководство, вслед за традициями Мао, в значительной степени продолжает скептически относиться к «северному соседу», уличенному в «ревизионизме» и «империализме». Но вместе с тем именно китайские коммунисты лучше всего осознают геополитические противоречия между Пекином и Вашингтоном, неизбежность обострения конфликта. Китаю нет места в однополярном мире, и антиглобализм (многополярность) является важнейшим пунктом внешнеполитической доктрины КНР. А в этой стране с миллиардным населением и сохранением политического централизма такой пункт является не пустым словом. Провозгласив четкую антиамериканскую ориентацию, Москва обретает в коммунистическом руководстве Китая стратегического партнера.

Вместе с тем дальнейший экономический рост Китая во многом зависит от природных ресурсов, фундаментальный дефицит которых грозит застопорить темпы роста китайской экономики уже в ближайшие годы. Это значит, что у России и в экономической группе КНР есть субъект диалога. Хотя вовлеченность китайской экономики в мировой рынок позволяет предположить, что диалог с экономической группой будет складываться непросто — не стоит недооценивать и американское влияние на Пекин.

Для Китая чрезвычайно важна Россия как носительница ядерного потенциала и обладательница природных ресурсов. Антиглобалисктий контекст позволяет найти в этом обмене максимум общих интересов при соблюдении китайской стороной контроля за миграционными процессами между китайской и российской территориями.

Геополитика Китая сегодня определяется следующими факторами: самое главное и принципиальное — отношения с США — весьма тонкий вопрос. Китай, оставаясь номинально коммунистическим и претендуя на самостоятельную роль в региональной политике, естественно, всячески дистанцируется от США, не устает подчеркивать свою приверженность «многополярной» модели — читай альтернативе глобальной единоличной гегемонии США. Но вместе с тем глубина интегрированности Китая в западную и в первую очередь американскую экономику такова, что любой люфт для серьезных конфронтационных демаршей в этом направлении весьма ограничен. Поэтому здесь Китай, скорее всего, будет придерживаться выжидательной тактики, стараясь увильнуть от прямого американского влияния, но вместе с тем стремясь избежать прямой, фронтальной конфронтации. Для США такой противник, как Китай, чрезвычайно удобен: его политический режим оправдывает рост военных расходов в американском бюджете, а зависимость китайской экономики от внешнего рынка до определенной степени страхует от неприятных неожиданностей.

С востока Китай подпирает активная сила Японии, представляющая собой конкурентную модель организации всего Дальневосточного региона. В этом смысле пределы китайской экспансии на восток строго ограничены. Китайский вопрос является главнейшим геополитическим вопросом в современной Японии, где конкурируют между собой различные модели видения будущего — наряду с атлантистской, откровенно проамериканской позицией рассматриваются как проект «желтого мира» (альянс Япония & Китай), так и евразийский вектор (ось Москва — Токио).

С запада Китай ограничивается исламским пространством Центральной Азии и Индией. Это довольно активные политически пространства с демографическими показателями, отчасти сопоставимыми с самим Китаем. Различие и отчасти антагонизм по многим вопросам: проблема уйгуров-мусульман Синьцзяна, китайско-индийские споры по Тибету и т. д. — ставят естественные преграды для западного вектора развития.

Более или менее открытыми являются два направления: север и юг.

Геополитическая проблема севера для Китая воплощается в китайско-российские отношения. Если взглянуть на этот вопрос из Москвы, то же самое становится китайской проблемой для России. У Китая с Россией на данном историческом этапе крайне слаба т. н. «геополитическая комплиментарность» — «взаимодополняемость». Если для самого Китая российские природные ресурсы, продукты военно-промышленного комплекса и особенно слабозаселенные территории Сибири являются в высшей степени привлекательными, то для России Китай представляет собой только краткосрочный интерес — в первую очередь в вопросе финансовой мощи; стратегически же — геополитически, демографически, геоэкономически и т. д. — Китай, обратившись к северу, представляет собой колоссальный риск и серьезную опасность. И наоборот, Россия жизненно заинтересована в геополитическом сближении с региональными конкурентами Китая — Японией, Индией, исламскими странами Центральной Азии, с которыми «геополитическая комплиментарность» у России, напротив, налицо.