Формально империя не была свободна в течение периода, который принято называть междуцарствием, но практически верховная власть не была установлена. Трон правителя в действительности довольно долго пустовал, чтобы соотношение политических сил внутри рейха коренным образом изменилось. В первую очередь потому, что семь выборщиков присвоили себе право назначать короля. Архиепископы Майнцский, Кельнский и Трирский, герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский, пфальцграф и король Богемии не довольствовались больше правом первого голоса. В письменных документах начала XIII века, в частности в «Саксонском Зерцале», встал вопрос об их исключительном праве на голосование. Но в 1257 г. впервые слова были подкреплены делом. Участие короля Богемии, которому противодействовал автор «Зерцала», было не без труда навязано, и так как король Богемии Оттокар желал быть уверенным в этом праве, он применил его дважды, подряд. Избирательный характер империи усилился, так как эти семь выборщиков прекрасно понимали, что никогда не лишатся своих исключительных прав. Впрочем, они очень быстро поняли, что отвечают за королевство, которое им обеспечивало безопасность, если монарх не мог справиться со своей задачей. Следовательно, они могли свергнуть того, кого выбрали. Таким образом, вырисовывалось различие между империей и императором, между государством и человеком, который руководил его судьбой.

Должность выборщиков дала право этим семи князьям, трем прелатам и четырем мирянам быть выше других членов их ордена, le Reichsfurstenstand, сформировавшегося в течение предыдущего столетия. Как они могли подняться, не встречая сопротивления тех, кто мог считаться им ровней? Архиепископы Гамбургский, Магдебургский и Зальцбургский, без сомнения, признавали превосходство своих собратьев из Майнца, Кельна и Трира благодаря той роли, которую они всегда играли в посвящении и короновании королей. В 1257 г. король Богемии, который также был графом Австрийским, был очень рад получить право голоса, чтобы использовать его дважды. Род Виттельсбахов был представлен среди избирательной коллегии пфальцграфом. Ветвь семьи, правившая в Баварии, не стремилась стать выборщиками. Почему графы Лотарингские или Брабантские оставались вне круга выборщиков и не протестовали? Трезвое замечание графа Баварского наводит на размышления о том, что после свержения Фридриха II Иннокентием IV престиж короны упал: «Пусть папа назначит короля, который ему нравится, мне все равно! Лишь бы я мог спокойно управлять своим княжеством». Возможно, это было лишь остроумной шуткой, однако во всяком случае достойной уважения за то, что разъясняет нам интересы князей. Они придавали больше значения благополучию своей земли, чем чести империи. Права, которые они приобрели со второй половины XII в. и которые Фридрих II признал за ними в 1232 г., снова сделали их хозяевами собственных земель, а изменение этих владений в государстве, естественно, волновали их в первую очередь. Кризис, начавшийся с падения дома Гогенштауфенов, укрепил их позиции настолько, что императорские институты, созданные и развитые для суверенной власти, были оставлены на произвол судьбы.

Продолжительное отсутствие короля влекло за собой разрушение целостности системы, которую методично возводили Гогенштауфены. Земли империи, дворцы, замки и города в течение целых пятнадцати лет подвергались опасности вторжения князей, которые, пользуясь слабостью или недосягаемостью монарха, не способного защищать свои права, стремились расширить свои территории. Если Римский король не мог им противодействовать, это совсем не означало, что тоже происходило и с буржуазией королевских городов. Непосредственная принадлежность к империи была одновременно их гордостью и наилучшей гарантией их свободы. Сотня городов, подавляющее большинство которых находилось на юге Майна, пользовались этим статусом. Для сохранения своих привилегий в 1254 г. города объединились в союз. Они объединились с целью обеспечить сохранение общественного порядка, свободное беспошлинное перемещение товаров и людей по дорогам и рекам. К тому времени, как умер Вильгельм Голландский, признавший это могущественное объединение, города, которые входили в состав союза, присягнули стоять на страже императорского имущества. Нельзя более четко выразить, что за неимением монарха или его наместника они создали нечто вроде отдельного округа империи.

Забота об общественном порядке усложнилась увеличением числа Fehden, междоусобиц, которых императорам никак не удавалось пресечь, несмотря на попытки свести их число к минимуму. Это увеличение, с одной стороны, по крайней мере, возникло вследствие изменения положения министериалов, которое усилилось благодаря постепенному ослаблению императорской власти. В начале XII в., эти «низшие чины», в которых потомственные дворяне видели представителей рабского сословия, влились в феодальное общество, где заняли самую низкую ступень. Поскольку их могли посвятить в рыцари, они повсеместно пользовались этой возможностью, называя себя рыцарями.

К концу XIII столетия слова ministrialis (лат. министериалы, императорские сановники) и Dienstmann (нем. вассал) устарели. Вместо прежнего сословия чиновников появилось множество мелких дворян, чьи поместья, зачастую маленькие, также непосредственно подчинялись суверену, как и города империи, а эти служащие с полным правом называли себя рыцарями империи. Рыцари обладали скорее гордостью, чем богатством. Средства, которыми они располагали, служили им для строительства замков, чаще всего небольших, но дававших им довольно безопасное убежище в случае войны. Войны, Fehde, были их страстью и приносили больше дохода, чем трат. Они велись за счет трудящихся сословий, крестьян, а особенно за счет горожан, которые могли заплатить много денег. Число областей, откуда уходили мелкие помещики в поисках добычи, а также и опасность, соответственно, возрастали. Разобщенность территорий, созданная императорами, вызывала общественный беспорядок, от которого Германия смогла избавиться лишь в начале XVI столетия.

Следы этого процесса заметны на картах, нарисованных историками, которые пытались восстановить облик Германии конца эпохи Средневековья. В областях, где некогда императоры разместили свои самые надежные позиции, а теперь старались их расширить, на территориях Франконии, Швабии и Эльзаса, в частности, нашему взору предстает мозаика, собранная из очень мелких кусков. Отличия между востоком и севером страны, где территории княжеств, казалось, могли простираться свободно, бросаются в глаза. Объясняется это тем, что с конца XIII столетия семьи, питавшие большие амбиции, перемещали центр своего влияния как можно дальше на восток.

То, что построили Гогенштауфены в Германии, разрушилось. За пределами страны их сооружение, казалось, тоже было обречено на распад. Карл Анжуйский не был доволен Сицилийским королевством. С 1263 г. он стал римским сенатором, которому папа дал имя «Миротворец», что позволило ему управлять Центральной и Северной Италией, а также контролировать банкиров Флоренции, приверженцев партии гвельфов, финансировавших эти операции. В 1269 г. в Кремоне Карл Анжуйский созвал жителей всех городов, чтоб они признали его господином. Жители многих городов покорились его власти, она казалась им более весомой, чем власть других. В частности, покорились жители Милана и Верчелли, которые ему сообщили, что их устраивает его поддержка. Они хотели скорее быть его союзниками, чем подданными. Эти недомолвки несильно беспокоили властолюбивого брата Людовика Святого, власть которого уже распространилась от Палермо до Марселя. В 1246 г. брак с графиней Прованса позволил ему обосноваться в Арльском королевстве. Ближе к северу Филипп Красивый вскоре должен был взять Лион под присмотр и сделать графом Бургундским Оттона IV, своего вассала. На всех землях, которые они контролировали, что раньше делал Карл или его внучатый племянник Филипп, французские князья создавали свои организации по образцу Капетингов. Постепенно «триада», где должны были править императоры, если не хотели быть королями, как остальные, теряла свое значение в пользу иноземных монархов. Больше практически не существовало единого государства, созданного Оттонами и Салиями, кроме Германского королевства. Да и оно начало распадаться на западе за рекой Мозель: на промежуточные страны оказывалось могущественное французское влияние.