Хорошо известно, что бывший артиллерист «Харькова» старший лейтенант Сысоев стал впоследствии полным адмиралом и командующим Черноморским флотом, и, по отзыву знавших его в этой должности, очень даже непло­хим. Старший помощник командира «Харькова» капитан- лейтенант Жуковский тоже впоследствии дослужился до адмиральских погон, закончив свою службу оперативным дежурным Черноморского флота.

Из книги контр-адмирала Г.П. Негоды «Беспощад­ный», написанной в 60-х годах XX века: «На флоте широко известно имя бывшего командира “Беспощадного” Вик­тора Александровича Пархоменко, ныне вице-адмирала. Служит на флоте комиссар “Беспощадного” Тимофей Тимофеевич Бут, ставший ныне контр-адмиралом. Каждый моряк миноносца испытал на себе обаяние этого страст­ного большевика, и, возможно, поэтому некоторые наши товарищи пошли по его пути, стали политработниками. Именно так поступил матрос-турбинист Марченко. После войны он окончил военно-политическое училище. Сейчас Алексей Алексеевич Марченко — капитан 3-го ранга, заме­ститель командира по политчасти. От него я узнал о судьбе Петра Вакуленко. Раньше думалось, что бывший старшина машинистов станет инженером, а он тоже избрал трудный и благородный путь воспитателя. Петр Максимович Ваку­ленко — заместитель командира корабля по политической части.

С Тихоокеанского флота пишет мне капитан 2-го ранга Александр Михайлович Тихонов, в прошлом матрос-электрик с “Беспощадного”. Он окончил Военно-политическую акаде­мию. Получил высшее политическое образование и матрос- торпедист Михаил Федорович Ширяев. Из него вышел хороший, инициативный политработник.

Недавно в Москве я встретился с человеком в граж­данском пальто и шляпе, лицо которого показалось знако­мым.

— Григорий Пудович! — воскликнул он.

По голосу и я узнал его — Соловьев!

Да, это тот самый Леша Соловьев, который во время стрельбы "Беспощадного” по берегу был радистом на коррек­тировочном посту. Сейчас Алексей Степанович Соловьев — видный работник одного из министерств...»

К этому можно добавить, что бывший командир «Бес­пощадного» Пархоменко еще раз оставил свой след в исто­рии нашего флота. Именно в бытность его командующим Черноморским флотом трагически погиб линейный корабль «Новороссийск», унеся с собой более шести сотен жизней. В гибели корабля была большая личная вина командующего флотом. За гибель «Новороссийска» Пархоменко был раз­жалован из вице-адмирала в контр-адмиралы и направлен на исправление руководить аварийно-спасательной служ­бой ВМФ (логику в таком назначении понять достаточно сложно). Впоследствии он был восстановлен в звании вице­-адмирала и умер в 90-х годах XX века в Москве в очень пре­клонных годах.

Отдельно, видимо, надо остановиться на дальнейшей судьбе командира «Способного» капитана 3-го ранга А.Н. Горшенина, запятнавшего себя кровавой расправой над собственными матросами во имя спасения собственной жизни. Где именно находился Горшенин после трагедии 6 октября в течение полутора месяцев, неизвестно. Может быть, на самом деле от греха подальше был отправлен куда-то, может быть, находился в госпитале. В конце ноября 1943 года его назначают командиром охраны рейда только что освобожденного Очаковского порта. Такое назначение очень похоже на ссылку. После командования известным всему флоту кораблем заведовать рейдом маленького, почти ничего не значащего порта — это явное понижение. Однако при этом назначении практически исключалась встреча Горшенина со своими бывшими сослуживцами по событиям 6 октября. Эскадра по-прежнему стояла в Поти. Любопытно, что едва эскадра перешла с Кавказа в Севастополь, то есть поближе к Очакову, Горшенин немедленно был отправлен из Очакова на учебу в Военно-морскую академию. В конце 1946 года он возвращается на Черное море. Непосредствен­ных свидетелей событий 6 октября на эскадре ЧФ почти уже не было. В течение двух лет он последовательно командует эсминцами «Железняков» и «Сообразительный». Однако бывший командир «Способного» продолжает пить. За это его уже второй раз отстраняют от должности. Некоторое время Горшенин пребывает в распоряжении командующего ЧФ, а затем его переводят на Балтику офицером-оператором Тал­линского водного района. Это опять серьезное понижение. Спустя некоторое время Горшенину снова предоставляется шанс поправить свою карьеру. Его назначают старпомом на трофейный немецкий крейсер «Адмирал Макаров», но начинается новая серия запоев, и вместо командирского мостика следует новое понижение. На сей раз Горшенин становится помощником начальника штаба бригады тра­ления. Здесь он, впрочем, долго не задерживается. Спустя несколько месяцев Горшенина переводят во Владивосток преподавателем военно-морского училища. Там он продол­жает пить. И несколько месяцев спустя его оттуда столь же срочно убирают. Горшенин снова оказывается на Балтике. Он снова переходит с одной должности на другую, задер­живаясь на каждой по 3—4 месяца. Возникает впечатление, что его просто не знали, куда пристроить. Пить бывший командир «Способного» при этом не прекращал. Почему руководство ВМФ было столь лояльно к Горшенину? Из-за его былых боевых заслуг? Офицером он и на самом деле был боевым. Однако обратим внимание, что на фоне иконостасов его соратников наград за войну у Горшенина практически нет. Только орден Боевого Красного Знамени, полученный в 1941 году, и орден Красной Звезды за выслугу лет. Звание капитана 1-го ранга он все же получил, хотя и значительно позднее своих бывших соратников по войне. Последние два года своей службы Горшенин, в очередной раз отстранен­ный от занимаемой должности, состоял в распоряжении командующего БФ и в 1960 году наконец-то был уволен. Сейчас трудно что-то утверждать относительно служеб­ного пути Горшенина однозначно, однако думается, что многолетняя лояльная терпимость командования ВМФ к его пьянству имела свои конкретные причины. Вспомним, как беспощадно расправились в те же годы с А.И. Маринеско, которому не помогли даже его знаменитые победы! В лояль­ном отношении к постоянному пьянству Горшенина я вижу попытку командования ВМФ в лице Кузнецова загладить свою моральную вину за трагические события 6 октября 1943 года. Что же касается самого Горшенина, то вполне возможно, что в спиртном он искал спасение от угрызений совести за совершенные им преступления. Во всяком случае, в это хотелось бы верить.

О судьбе остальных выживших членов экипажей погиб­ших кораблей у автора пока информации нет.

Шли годы, однако точное место гибели кораблей остава­лось неизвестным. Причин тому было несколько. Во-первых, никто не хотел лишний раз ворошить события 6 октября 1943 года. К чему лишние вопросы о том, почему в течение нескольких часов погибли три новейших корабля и кто в том виноват! Во-вторых, так как корабельные документы погибли вместе с кораблями, поиск погибших кораблей занял бы достаточно продолжительное время и обошелся бы недешево. Поиск стал возможен только в 1992 году. Время было сложное. Уже не существовало Советского Союза, но у Черноморского флота еще имелись необходимые силы и средства. К тому же именно в это время на Черном море проходила испытание новая поисковая техника, способная работать на больших глубинах с широкой полосой захвата. Практически на первом, испытательном, выходе с такой техникой была предпринята попытка обнаружения трех погибших кораблей. Инициатором поиска погибших кора­блей стал контр-адмирал в отставке Л. Митин.