— Мне приходилось иметь с ней дело много раз за мою жизнь. Это оставляет следы в памяти.

— Это были дела по работе или личные?

— И то и другое, сынок.

Бессур пожалел, что задал эти вопросы: после них настроение у Барона стало какое-то странное, а лицо сделалось суровым и мрачным, как катафалк.

Вскоре к ним пришел Лежандр: день уже подходил к концу, и он начал беспокоиться. Начинался шум из-за похищения Кайоля: журналисты один за другим звонили в полицию по этому поводу. Они еще не связали это преступление с побегом Отрана, но сделают это уже через несколько часов. Убийство Люси Менье они тоже пока не привязали к этим событиям.

Барон вынул из толстой стопы бумаг, которые перед этим сложил на столе Бессура, большую фотографию. Это был снимок отпечатка, который Отран оставил на потолке своей камеры.

— Кто будет следующим или следующей? — произнес он.

— Я тебя не понимаю.

— На этой руке не хватает трех пальцев — указательного, большого и мизинца. Указательный он уже отрубил.

Лежандр побледнел.

— Черт побери, Мишель! Ты полагаешь, что…

— Я не полагаю, я утверждаю. Если он посылает нам знак, то, может быть, сообщает именно это. Он собирается совершить три убийства и убьет трех человек, которые очень близки ему или связаны с его болезнью. А мы должны угадать, кто они. Я желаю нам всем много мужества.

Лежандр сел, оперевшись локтем о край стола. Барон убрал снимок.

— Как же он собирается их убить? — спросил комиссар.

— Меня волнует не как, а почему. Почему убита Люси Менье? Почему его палец завернут в вырезку из газеты, где идет речь об этом убийстве?

В этот момент зазвонил телефон. Звонили из кабинета прокурора. Найден труп доктора Кайоля. Какой-то человек обнаружил его, гуляя по лесу Сен-Пон, примерно в двадцати километрах от Марселя. Жандармерия проводит первый осмотр места преступления. Психиатр вместе со всеми своими тайнами уже лежит в ящике со льдом в институте судебно-медицинской экспертизы.

Приемник «Джульетты» испустил дух в пробке по дороге на Жолиет, в середине «Тайны мгновения» Дютийё[56], которую передавали из Парижа, из концертного зала Плейель.

Де Пальма терпеть не мог вести машину в безмолвии, без музыки. Если ее не было, он чаще всего начинал думать вслух и долго рассуждал обо всем и ни о чем. В это утро он старался поставить на место некоторые эпизоды дела Отрана и поэтому говорил сам с собой об убийстве Люси, которое породило так много вопросов.

Время прошло сравнительно быстро. После выезда из Жемено[57], дорога была посыпана солью из-за снегопадов. Две машины уже застряли в колеях.

Лес Сен-Пон за одну ночь стал белым. Де Пальма припарковал машину рядом с кучей дров и ненадолго задумался. Тело Кайоля было обнаружено примерно в ста метрах от дороги, которая по спирали поднималась к Сент-Бому, в конце покрытой льдом тропы. Жандармы провели осмотр места происшествия и съемку местности. Получился целый фотоальбом, который и стал подробным описанием места убийства.

Голые ветки гнулись под тяжестью льда. Все вокруг было неподвижным и изумительно прекрасным, как декорации к рождественским сказкам. Барон потер ладонь о ладонь, чтобы согреться, и открыл блокнот. Вчера снег выпал на берегу моря, а теперь и возвышенности были похожи на Крайний Север.

Наверху одной из страниц он написал крупными буквами слово «машина». Кайоль и Отран могли приехать сюда только на автомобиле.

План, начерченный жандармами — специалистами по работе на месте преступления, был очень точным. Что бы ни говорил Лежандр, эти типы в кепи умеют делать свою работу. Они упомянули участок леса, просеку и большое дерево, единственное хвойное среди дубов и буков. Немного дальше были отмечены маленький водопад, большой луг и в конце этого странного зеленого участка — цистерцианское аббатство, которое в Средние века было женским монастырем. Летом концерты привлекают в это место много гуляющих, но зимой оно становится мрачным — или романтичным, это зависит от вкусов того, кто его видит.

Прежде всего де Пальма осмотрел землю. Никаких следов. Холод покрыл ее слоем кристаллов, которые скрипели под ногами при каждом шаге. Он смел эту оболочку и увидел под ней следы машин жандармерии и более давние отпечатки лошадиных копыт.

По департаментской дороге проехала машина, потом возле дороги затрещали ветки. Де Пальма с удивлением услышал за высокими деревьями леса что-то вроде эха. Звуки приближались к нему. Он насторожился и широко раскрыл глаза. Кто-то шел по лесу на расстоянии нескольких десятков метров от места, где он стоял. Майор повернулся вокруг своей оси в ту сторону, куда удалялся шум шагов, и положил руку на приклад своего «бодигарда». Снова стало тихо. Он развязал на кобуре ремешок безопасности и продолжил свой путь.

Через двадцать шагов де Пальма сделал первый снимок — общий вид. С того места, где он сейчас стоял, было хорошо видно то хвойное дерево, о котором говорили жандармы. Он выискивал ошибки в стольких судебных делах, что хорошо знал: в полевых условиях большинство сыщиков забывают думать. «Возвращайся на место, — учил его старый сыщик с набережной Орфевр. — Возвращайся столько раз, сколько посчитаешь полезным. Они всегда что-нибудь забывают».

Первые лучи солнца осветили вершину, на которой росли большие деревья. Замерзшая дорога, твердая, как наковальня, мгновенно превратилась в ослепительное зеркало. Де Пальма стал искать в кармане спортивной курки солнцезащитные очки, но вспомнил, что забыл их в машине, до которой двадцать минут ходьбы, и выругал себя.

На плане, составленном техниками, были отмечены следы обуви сорок пятого размера, обнаруженные на расстоянии нескольких метров от трупа. В отчете было добавлено, что это следы подошвы марки «Вибрам», которая применяется в шитье очень многих моделей туристической обуви.

— Значит, нет сомнения, что он заранее готовился прийти сюда. Сорок пятый — его размер.

Ствол огромного дерева имел, должно быть, больше метра в диаметре. Он поднимался прямо вверх, а потом делился на два ствола и был похож на гигантскую вилку, которая вонзается в небо. Хвойное дерево, о котором упоминали техники, теперь было у него перед глазами. Оно оказалось лиственницей. Де Пальма вдруг вспомнил угрозу, которую Кристина Отран произнесла в комнате свиданий тюрьмы Ренна. Он записал их не полностью, но помнил ее последние слова: «Для жертвоприношения необходима раздвоенная лиственница, стоящая на холме».

Он взглянул вверх, на дерево. Самые нижние ветки, достигавшие высоты человеческого роста, были срублены лесниками. Лед не покрыл ковер из иголок, устилавший землю возле лиственницы. До сих пор было хорошо видно пятно крови, оставленное Кайолем. Чтобы сфотографировать дерево, де Пальме пришлось отойти шагов на десять назад. Под тонкой ледяной коркой, похожей на глянцевую бумагу, он разглядел один из обнаруженных техниками следов обуви. Носок следа был обращен прямо к стволу огромного дерева.