– Ну что ж, дай-то Господи, – отозвалась Вивиана. – Но не можешь же ты навязать свою волю Богу, равно как и допустить, чтобы Гвидион погиб ни за что, ни про что. Отчего бы тебе не отослать его в Тинтагель? Эта крепость стоит почитай что на краю света, а если ты поручишь воспитание мальчика кому-нибудь из числа самых твоих преданных вассалов, переезд Гвидиона туда убедит всех и каждого, что он – воистину сын Корнуолла и ты отнюдь не намерен передавать ему королевский титул. Возможно, тогда на жизнь его больше покушаться не станут.

Утер нахмурился.

– Жизнь его не будет в безопасности до тех самых пор, пока Игрейна не родит мне другого сына, – проговорил он, – даже если я отошлю его в Рим или в страну готов!

– А учитывая опасности дороги, это неразумно, – согласилась Вивиана. – Тогда я могу предложить вот что. Отправь его ко мне, пусть воспитывается на Авалоне. Путь туда закрыт всем, кроме верных, тех, кто служит Священному острову. Моему младшему сыну уже семь, но вскорости его отошлют к королю Бану в Малую Британию, дабы он воспитывался там, как подобает отпрыску знатного рода. У Бана есть и другие сыновья, так что Галахад ему не наследник, однако Бан признает его, наделил землями и замками и хочет видеть его при своем дворе сперва пажом, а потом, когда мальчик возмужает, то и воином. На Авалоне твой сын постигнет все то, что ему необходимо знать об истории этой страны и о своем предназначении… и о судьбе Британии. Утер, никто из твоих врагов ведать не ведает, где находится Авалон, так что мальчику там ничего не угрожает.

– Да, он там будет в безопасности. Но в силу практических соображений это невозможно. Моему сыну должно воспитываться как христианину, церковь обладает немалой властью. Священники никогда не признают короля, который…

– А мне казалось, ты только что говорил, будто мальчик никак не может унаследовать твой титул, – сухо отозвалась Вивиана.

– Ну, вероятность все-таки есть, – в отчаянии выговорил Утер, – если у Игрейны других сыновей так и не родится. Если мальчик будет воспитываться у друидов, среди всей этой магии… священники сочтут это злом.

– Ты и меня считаешь средоточием зла, Утер? И Мерлина? – Вивиана поглядела прямо в глаза собеседнику, и Утер смущенно отвернулся.

– Нет. Конечно же, нет.

– Так почему бы не поручить сына Игрейны мудрому Мерлину и мне, Утер?

– Потому что и я тоже не доверяю магии Авалона, – наконец признался Утер. Он нервно провел пальцем по вытатуированным на руках змеям. – Я на этом вашем острове такого насмотрелся, от чего доброму христианину впору побледнеть как полотно… А к тому времени, как сын мой вырастет, весь остров окажется в руках христиан. Так что королю и не понадобится иметь дела со всем этим чародейством.

Вивиана с трудом сдержала закипающий гнев.

«Глупец, это мы с Мерлином возвели тебя на трон, а вовсе не твои христианские священники и епископы». Но что толку спорить с Утером?

– Поступай так, как подсказывает тебе собственная совесть, Утер. Но заклинаю тебя: отправь мальчика куда-нибудь, так, чтобы местопребывание его осталось в тайне. Объяви по стране, что ты отсылаешь от себя сына, дабы он взрастал в неизвестности, вдали от льстивых придворных – это дело обычное, – и пусть люди думают, будто мальчик едет в Малую Британию, ведь при дворе Бана живут его двоюродные братья. А сам отдай его на воспитание какому-нибудь из вассалов победнее – скажем, кому-нибудь из прежнего окружения Амброзия, Уриенсу там или Экторию, тому, что понезаметнее и ненадежнее.

Утер медленно кивнул.

– Игрейне тяжко будет расставаться с ребенком, – проговорил он, – но принцу должно получить воспитание, подобающее его высокой участи, и преуспеть в военных искусствах. Я даже тебе не открою, свояченица, куда его отошлю.

Вивиана улыбнулась про себя: «Ты и в самом деле думаешь, что сохранишь это от меня в тайне, Утер, ежели я пожелаю узнать, где мальчик?» Но вслух она этого благоразумно не произнесла.

– Есть у меня к тебе еще одна просьба, зять, – промолвила она. – Отдай мне Моргейну, пусть девочка воспитывается на Авалоне.

Мгновение Утер изумленно глядел на собеседницу, а затем покачал головой:

– Невозможно.

– Для Верховного короля нет ничего невозможного, разве не так, Пендрагон?

– Для Моргейны есть только два пути, – отозвался Утер. – Она выйдет замуж за человека, безоговорочно мне преданного; за того, кому я могу доверять. Или, если я не подыщу ей в мужья союзника настолько сильного, ее ждет монастырь и постриг. Не нужно мне в королевстве никакого корнуольского лагеря!

– Девочка недостаточно благочестива, сдается мне, хорошей монахини из нее не выйдет.

Утер пожал плечами:

– Я дам ей такое приданое, что в любом монастыре ее с распростертыми объятиями примут.

Вивиана вспыхнула от гнева.

– Как думаешь, долго ли ты удержишь свое королевство без благоволения Племен, а, Утер? – осведомилась она, неотрывно глядя на собеседника. – Племенам дела нет до твоего Христа и до твоей религии. Они покорны Авалону, когда вот их… – Жрица коснулась пальцем вытатуированных змей, вздрогнув, Утер отпрянул, но Владычица неумолимо продолжала: – Когда вот их нанесли на твои руки, Племена поклялись повиноваться Пендрагону. Если Авалон лишит тебя поддержки… мы высоко вознесли тебя, Утер, – тем ниже тебе падать.

– Громкие слова, леди. Но исполнишь ли ты угрозу? – отпарировал Утер. – Пойдешь ли ты на такое ради девчонки и в придачу дочери Корнуолла?

– Хочешь проверить? – Вивиана, не дрогнув, глядела в лицо короля, и на сей раз Утер не отвел глаз: он достаточно разозлился, чтобы выдержать ее взор. «Великая Богиня! – подумала про себя жрица. – Будь я десятью годами моложе, о, как бы мы с ним правили – я и он!» За всю свою жизнь она знала лишь одного-двух мужчин, равных ей по силе, но Утер – о, этот противник достоин ее стального закала! А как же иначе; ведь его долг – не дать распасться королевству до тех пор, пока не возмужает сужденный король! И она не поставит под угрозу единство Британии – даже ради Моргейны. Но, может быть, Утера удастся урезонить?

– Утер, послушай меня. Девочка обладает Зрением, это у нее врожденное. От Незримого ей не укрыться; Незримое настигнет ее, куда бы она ни пошла, а играя с такими вещами, она навлечет на себя всеобщую нелюбовь; ее станут боятся и призерать точно ведьму. Хочешь ли ты такой участи для принцессы при твоем дворе?

– Ты сомневаешься, что Игрейна способна воспитать свою дочь, как подобает христианке? В самом худшем случае, запертая в стенах монастыря, она вреда не причинит.

– Нет! – воскликнула Вивиана, да так громко, что сидящие за нижним столом подняли головы и удивленно воззрились на нее. – Утер, девочка рождена жрицей. Запри ее в монастыре, и она зачахнет, точно поморник в клетке! Ты обречешь дитя Игрейны на смерть или на жизнь, исполненную страдания и безысходности? А я уверена – я говорила с девочкой, – что там она наложит на себя руки.