Рецензент журнала «Тайм» обыграл название рассказа Сэлинджера и озаглавил свой материал «С любовью — и четким видением». Он похвалил роман за глубину и сравнил Сэлинджера с Рингом Ларднером, чем особенно его порадовал. Рецензия завершалась словами: «Самым ценным, что открыли для себя читатели романа, стал, пожалуй, сам Сэлинджер, романист с большой буквы»'. «Нью-Йорк таймс» назвала «Над пропастью во ржи» произведением «на удивление ярким». Журнал «Сатердей ревью» отозвался о романе как о «незаурядном и увлекательном». На Западном побережье газета «Сан-Франциско кроникл» уверенно причислила его к «литературе высочайшей пробы». Самому Сэлинджеру приятнее всего было читать рецензию в «Нью-Йоркере», где, несмотря на первоначально прохладный прием, роман был назван «выдающимся, остроумным» и «полным смысла».

Разумеется, не все отзывы были такими благожелательными. Отрицательные, сравнительно немногочисленные, в большинстве своем вызывались неприятием языка, которым изъясняется Холден Колфилд. Многих критиков покоробили проскакивающие в его речи словечки «goddam» и, особенно, «fuck you» — в 1951 году они редко встречались в печатных изданиях и выглядели вызывающе. Неудивительно, что журнал «Католик уорлд» и газета «Крисчиан сайенс монитор» сочли язык романа «отвратительным» и «вульгарным», а «Нью-Йорк геральд трибьюн» поставила в вину автору «повторение им, наподобие заклинания, как бы невзначай проскакивающих непристойных выражений».

В «Нью-Йорк тайме» 15 июля появилась остроумная статья, озаглавленная «Этот наш мир — убогое местечко». Языком, пародирующим язык Холдена Колфилда, ее автор Джеймс Стерн рассказывает о девочке-подростке по имени Хельга, которая, после того как с восторгом прочитала «Дорогой Эсме с любовью — и всякой мерзостью», набрасывается на роман. Стерн явно иронизирует над стилем Сэлинджера, но при этом заканчивает свой текст словами: «Старушка Хельга тут же засела перечитывать эту чумовую книжку, «Над пропастью но ржи». А это, скажу я вам, дорогого стоит»'.

Роман сразу же попал в список бестселлеров газеты «Нью-Йорк тайме» и оставался там целых семь месяцев, в августе поднявшись на четвертое место. Своей популярностью он был в значительной мере обязан клубу «Книга месяца», разославшему собственное издание «Над пропастью во ржи» десяткам тысяч своих членов, разбросанным по всем уголкам Соединенных Штатов.

Кроме большого фотопортрета, против которого так возражал Сэлинджер, «клубное» издание сопровождалось также довольно пространным очерком об авторе романа. На интервью, на основе которого этот очерк был составлен, Сэлинджер согласился только потому, что в качестве интервьюера выступал Уильям Максуэлл. Он не сомневался, что старый друг представит его в самом выгодном свете, и тем не менее снова постарался сообщить о себе как можно меньше.

В очерке говорилось о детстве Сэлинджера, его военной службе и высших творческих достижениях — каковыми, понятным образом, оказались рассказы, опубликованные в «Нью-Йоркере». Далее Максуэлл характеризовал Сэлинджера как писателя: «Он бесконечно трудолюбив, бесконечно усидчив и бесконечно внимателен к профессиональным мелочам, но старается, чтобы ничего этого не было заметно в окончательном тексте». «Такие, как он, авторы, — пишет Максуэлл, — после смерти отправляются прямиком на небеса, а их книги навечно остаются в людской памяти». В очерке цитируется нарочито скромное признание Сэлинджера, что писателю «редко воздается за труды, но, когда такое случается, я бываю совершенно счастлив».

Максуэлл подчеркивает неразрывную связь Сэлинджера с Нью-Йорком, и особенно — с местами, упомянутыми в романе в связи с перемещениями по городу Холдена Колфилда. Он пишет о том, как Джерри катался на велосипеде в Центральном парке, как упал там в пруд, как, отправляясь на каникулы, ехал по Парк-авеню на такси до Центрального вокзала. Тем самым Максуэлл обращает внимание читателей на сходство между писателем Дж. Д. Сэлинджером и его героем Холденом Колфилдом.

С точки зрения рекламы, это был исключительно эффектный ход. Но тем самым Максуэлл ставил крест на стараниях писателя дистанцироваться от Холдена. Кроме того, сближая автора с персонажем, он пробуждал в читателях любопытство к обстоятельствам жизни Сэлинджера.

Максуэлл писал, что Сэлинджер «проживает в арендованном доме в Уэстпорте, штат Коннектикут, где его развлекает и составляет ему компанию ризеншнауцер по имени Бенни». То, что широкой публике теперь было известно место его проживания, не могло не встревожить Сэлинджера. Он наверняка живо представил себе, как по немногочисленным улицам городка Уэстпорт шныряют поклонники его таланта, высматривая долговязого молодого человека с ризеншнауцером на поводке. Поэтому после возвращения из Британии он из Уэстпорта съехал.

Роман «Над пропастью во ржи» изменил жизнь многих своих читателей. Мало того, он сказался на развитии всей американской культуры и повлиял на духовный облик нескольких поколений американцев.

С первых строк Сэлинджер погружает читателя в неповторимый мир Холдена Колфилда, чьи причудливо текущие мысли, эмоции и воспоминания вылились в самый чистый и американской литературе образец «потока сознания». С первой же страницы очевидна стихийная неупорядоченность внутреннего монолога главного героя. Первое предложение длиной в 63 слова и первый абзац, растянувшийся больше чем на полстраницы, идут вразрез с требованиями хорошего стиля и сигнализируют читателю, что тот вступает в область уникального духовного опыта.

При всей своей нешаблонное™ «Над пропастью во ржи» продолжает литературную традицию, заложенную Чарлзом Диккенсом и привитую американской культуре Марком Твеном. Так же как в «Дэвиде Копперфилде» и «Приключениях Гекльберри Финна», в романе Сэлинджера читателю предстает детский взгляд на мир, переданный языком, свойственным возрасту и воспитанию рассказчика.

В романе можно заметить и другие литературные влияния. В нем, в частности, сказывается преемственность, ощущение которой укрепилось у Сэлинджера после парижского свидания с Хемингуэем в 1944 году. В речи Холдена Колфилда явственно слышатся интонации повествователя-подростка из рассказа Хемингуэя «Мой старик», написанного в 1923 году. В «Моем старике», в свою очередь, чувствуется влияние Шервуда Андерсона, и особенно сильно — его рассказа 1920 года «Я хочу знать зачем». Иными словами, в «Над пропастью во ржи» протягивают друг другу руки три великих американских писателя разных поколений.

Холден ведет рассказ из санатория в Калифорнии. Рассказывает он о событиях, которые, собственно, и привели к помещению его в этот санаторий. Эти события укладываются в трое декабрьских суток. Начинается повествование субботним днем в Пэнси, «закрытой средней школе в Эгерстауне, штат Пенсильвания». После того как Холден Колфилд провалил все предметы кроме английского, администрация попросила его после рождественских каникул в школу больше не возвращаться.

В первой же сцене романа Холден появляется в образе отверженного — стоя в одиночестве на холме, он смотрит издалека, как его однокашники играют в футбол, и размышляет, насколько чужд ему окружающий мир, в котором все всегда притворяются. Читатель сразу видит, как неспокойно у Холдена Колфилда на душе.