– Я слышал, бюджет уже вырос до ста сорока.

– Да, так что в их интересах сделать фильм получше. Ю-эф-эй понадобятся рекламодатели.

– Сигареты? – спросил Ник. – В космосе?

– Двадцать шестой век, – сказал Джефф. – Они больше никому не приносят вреда. На самом деле… на самом…

– Что? – насторожился Джек.

– Они приносят пользу. Как в «Спящем». Вот, хорошо вспомнил, надо бы позвонить Вуди, хотя что мне ему сказать – ума не приложу. Джек, свяжись с Биллом Хайманом, Джерри Горником и Волтаном Зейгом, во второй половине дня у нас совещание.

– Сделаю.

– Слушай, у меня провал в памяти. Пора женьшень принимать. Кто режиссер?

– Чик Декстор.

– А, ну он будет долго снимать.

– Это ты мне говоришь?

– Ну что же, Ник, – сказал Джефф, – может получиться очень интересно. Для всех нас.

– Я… но разве космический корабль не взорвется, если в нем закурить? Там же чистый кислород.

– Двадцать шестой век, Ник. Что-нибудь придумают. Лишняя строчка в сценарии – и порядок.

– Вообще, звучит как… хотя не знаю…

– Ник. В главных ролях Мейс Макквад и Фиона Фонтейн.

– Без шуток?

– Без шуток. Представляешь, как они, покувыркавшись в постели, курят одну сигарету на двоих – в космическом корабле, на круглой кровати с атласными простынями, под одеялом из прозрачных пузырьков? Галактики проносятся мимо, дым витками уходит к потолку. Это не подбросит угольку в вашу топку? Не поможет продать пару лишних блоков?

– Да, – сказал Ник, – пожалуй, поможет.

– И вот что еще. Я не охотник лезть в чужой огород, если меня не просят. Но на вашем месте я запустил бы в производство совершенно новую марку сигарет, запустил одновременно с фильмом. «Сектор шесть». Такого фокуса с сигаретами еще никто не проделывал. Джефф встал. Встреча окончена. Обмен рукопожатиями.

– Знаете, вы добились от меня того, чему я всегда старался противиться. Эмоциональной вовлеченности.

Снаружи Шон корпел над кроссвордом. Уже в лифте Джек сказал:

– Можешь гордиться собой. Ты действительно понравился Джеффу.

Лорн Латч жил в шестидесяти милях к западу от Лос-Анджелеса, на ферме, предназначенной для разведения авокадо. Ник, избавившись от Махмуда с его Великим Белым китом, поехал туда в наемном красном «мустанге». Телохранительницы, которым он доверил кейс с полумиллионом долларов, следовали за ним в бронзоватом «седане», тоже наемном. Быть может, старый ковбой усмотрит в «мустанге» нечто символическое и проникнется к Нику добрыми чувствами. А может быть, он выйдет из дому с двустволкой и снесет Ника с кожаного сиденья машины. Всяко может быть.

Ник загодя прочитал на редкость подробную справку Гомеса О'Нила, посвященную личным и финансовым обстоятельствам старика. Подробной она была настолько, что заставила бы покраснеть и лучших экспертов Совета национальной безопасности по прослушиванию телефонных разговоров, – и как только Гомес ухитряется добывать всю эту информацию? Так что Ник с точностью до пенни знал, сколько денег осталось у Лорна на «визе» и на «мастер-кард», а также какое содержание альбумина показал его последний анализ мочи. Подручные Гомеса совали свои носы в каждый анализ мочи всякого, кто так или иначе связан с табачной индустрией, надеясь отыскать в нем следы наркотиков.

Странное это было поручение – если б не Капитан, Ник нипочем не взялся бы за него. Прошлой ночью он позвонил Полли, единственному, кроме Бобби Джея, человеку, с которым можно было посоветоваться по такому щекотливому делу, как подкуп умирающего старика, когда-то рекламировавшего курево. Полли, выслушав его, присвистнула.

– Да, – сказала она, – я бы на твоем месте сунула в кейс карточку с пожеланием скорейшего выздоровления, поставила его на крыльцо, нажала кнопку звонка и унесла ноги подальше. Пока он разговаривал с Полли, позвонила Дженнет, распаленная, бурно дышащая – ей не терпелось узнать, пора ли уже ревновать Ника к Фионе Фонтейн. И не успела она повесить трубку, как позвонила Хизер – на аппарате загорелась третья кнопка, отчего Ник ощутил себя авиасексдиспетчером.

Хизер звонила не из потребности пошептать ему на ухо междугородные нежности. Она звонила по делу и отвлеклась от него лишь для того, чтобы пожаловаться на вашингтонскую жару и вашингтонских таксистов. В большинстве своем они совсем недавно перебрались сюда из стран, в которых вождение автомобиля – национальный вид спорта, сильно смахивающий на корриду. Поэтому, когда в их зеркальце заднего вида объявляется красивая женщина с хорошей фигурой под тонким летним платьем, они напрочь забывают о дороге и начинают приставать к пассажирке с вкрадчивыми вопросами вроде: «Как вам нравится гаитянская кухня?» На сегодня Хизер по горло сыта потливыми тон-тон-макутами. Ей желательно знать, что известно Нику о законопроекте, который, по слухам, собирается внести Ортолан К. Финистер. На Холме о нем помалкивают, что само по себе странно. «Сан» попросила ее взять несколько интервью, так что ей необходимо показать себя во всем блеске. Ник сказал, что здесь, в Голливуде, он несколько выбился из обычной колеи, но попытается выяснить что-нибудь через юридический отдел.

– А кстати, – сказала Хизер, – что ты вообще там делаешь?

– Да ничего особенного, – ответил Ник, – так, прочищаю мозги ребятам из нашего офиса на Западном побережье. Инспекция войск на предмет укрепления боевого духа.

– А, – молчание. Хизер была слишком хорошим репортером, чтобы проглотить это вранье. Сенат замышляет нечто серьезное, а он сидит в ЛА без особой на то причины? – И все же, чем ты занят?

– Не для печати?

– Ладно. – Похоже, она немного обиделась.

– Я здесь для того, чтобы подкупить умирающего от рака легких Перекати-Поле. Хватит ему позорить нас на телевидении и в газетах. Хизер рассмеялась.

– Знаешь, такую чушь я все равно не смогла бы напечатать. Подобное недоверие расстроило Ника. Он переключился на Полли, обозлившуюся оттого, что ей пришлось дожидаться целых пять минут.

– Я разговаривал с репортером, – пояснил Ник, прибегнув к оправданию, неизменно срабатывавшему в «Отряде ТС».

– С Хизер Холлуэй? – осведомилась Полли.

– Нет, – сказал Ник. – Просто с… в общем, с журналисткой.

– Журналисткой?

– Я и имя-то ее мимо ушей пропустил. Почему, уже положив трубку, удивился Ник, он соврал Полли про Хизер?

Ферму Латча Гомес отнес к разряду «оползневых». Ник понял почему, когда увидел зияющий овраг, рассекший чахлые, обрамленные высохшими деревьями посадки авокадо перед домом.

Ник забрал у своих телохранительниц кейс и велел им не вылезать из машины. Они заспорили, не желая отпускать его за линию фронта безо всякой защиты. Мэйм, главная у них, резонно заметила, что Латч, пристрелив Ника, ничего не потеряет. На мгновение Ник задумался – не взять ли ее с собой? Но тут ему представился заголовок: «ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ УБИТ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ С ОХРАНОЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТАБАЧНОГО ЛОББИ», и Ник, решив, что это, пожалуй, ни к чему, настоял на своем и один поднялся по ступенькам веранды. Посреди нее на самом припеке развалилась здоровенная родезийская овчарка, едва взглянувшая на приближавшегося Ника. Здесь также стояло множество стальных баллонов с надписью «Кислород».