– Джонни! – позвал Китаец. И подал команду: – Ищи!

Джон огляделся вокруг и поднял на Китайца глаза, полные насмешливого презрения: ты тронулся, папа? Что здесь искать? Я-то знаю, что здесь никогда не было ничего толкового. Кошки сюда не ходят, ворон мы разогнали. Мышей съели. Пусто здесь. Даже огрызка вонючего не прикопано.

– Где, Джонни? – спросил Китаец, изображая на лице волнение. – Где? Ищи!

Джон склонил голову набок, подумал и снова огляделся. Потом для порядка обнюхал снег у ног Китайца. Потом чуть правее, левее… Поднял голову и посмотрел на хозяина, словно вынося окончательный диагноз: кретин.

– У-у!!! – сказал Китаец, воздевая к небу сжатые кулаки. – Где, Джонни? Где? Куда пропало? Ищи, Джонни, где? Ищи, где? Где, ищи! А? – бормоча эту шаманскую скороговорку, он постепенно смещался назад, вынуждая Джона двигаться за собой. Наконец пса разобрало любопытство. Или он решил, что с него все равно не слезут, раз уж настолько серьезно взялись. Так или иначе, Джон ткнулся носом в снег и принялся его обследовать со свинячьим похрюкиванием. Китаец шел за собакой. Движение пса внешне казалось совершенно броуновским: вот он увлекся одним следом, прошел по нему, бросил, взял другой, потом битую минуту фыркал над чьей-то меткой. Но зоркий узкий глаз Китайца отмечал главное: если все шараханья собаки наложить на карту и вывести некую среднюю линию, получится расширяющаяся спираль. Кавказская овчарка, собака-акула, тупая машина убийства, работала нижним чутьем не хуже иного спаниеля.

Мастер заехал в Офис, пробыл там около часа, нежно распрощался с персоналом и вышел на улицу. Недельный снегопад кончился, подмораживало, на вечернем небе проступали звезды. Мастер добрел до машины, открыл незапертую дверь и растолкал сонного Ветра.

– Я тебя сто раз просил запираться изнутри, – сказал он неприязненно.

– Виноват, запамятовал, – промычал Ветер, протирая глаза. – Сморило меня. Роскошный тут отопитель.

– От него можно и угореть, между прочим!

– Он немецкий, – отмахнулся Ветер. – От него не угоришь. Это тебе не в самоходке…

– Ты-то откуда знаешь, что в самоходке?

– Ну… Лебедь рассказывал.

– Ох, горе луковое… Ладно. Я так понимаю, доложить нечего?

– Все чисто, – покачал головой Ветер. – Я вел тебя, Лебедь сел на твоего приятеля. Никому вы на хрен не нужны.

– Fuck! – Мастер трахнул кулаком по баранке. – Не может быть такого!

Ветер снова покачал головой.

– Делаем все возможное, – улыбнулся он.

– Да знаю я! – скривился Мастер. – После того фокуса с техничкой в декабре я просто не знаю, где у вас пределы этого возможного. Я другого понять не могу – как именно за нами следят. Должны ведь!

– Ты это твердишь уже полгода. И ничего пока не откопал. Маяков нет? Нет. Пеленговать, значит, нечего. Сенс за тобой следить не может, у тебя справка. Может, свыкнешься с мыслью, что ты не такая уж важная персона?

– Хотелось бы, – сказал Мастер горько. – Но мы будем продолжать.

– Не возражаю. Давай, поехали.

– Ты здорово торопишься?

– Мне работать завтра! Имею я право сегодня интимной жизнью пожить?

– Нет проблем. – Мастер завел двигатель. – Почему они даже за Таней «хвоста» не пустили, а?

– Чем занимается муравей, с точки зрения слона? Подумай, Мастер.

– Некорректное сравнение. – Мастер аккуратно протиснул машину сквозь узкую арку.

– Как раз корректное. Только не обижайся, ладно? Ты себя чересчур накручиваешь. Это уже смахивает на манию преследования. Пока еще в легкой форме.

– Тебя бы в мою шкуру…

– Разве такая большая разница? – спросил Ветер. – У тебя, конечно, другая ответственность. Ты голова, я руки. Но ты меня еще и заставляешь быть филиалом головы. И всех, кто в деле, тоже дергаешь. Так нельзя. Должен быть мозговой центр и исполнители. А у тебя получается Змей Горыныч – на десять голов четыре лапы. Мне, например, тяжело работать, когда башка загружена. Я все время ощущаю, какая опасность нам грозит. И всем нам, и мне конкретно. Это, знаешь ли, производительности труда не способствует…

– Возможно, я не прав, – согласился Мастер, выруливая на Садовое кольцо. – Но иначе не могу. Если я втравил тебя в авантюру, ты должен с самого начала представлять степень опасности.

– Хреновый ты старший, – заключил Ветер. – На пиратском корабле ты бы мигом схлопотал «черную метку».

– На пиратском корабле я бы всех развесил по реям, – мечтательно произнес Мастер. – Ты в курсе, что у них трупаки болтались на такелаже, пока веревка не сгниет?

– Или пока шея не оторвется. И это правильно. В казни должен быть элемент пролонгации. Когда мертвое тело маячит перед глазами, народ безмолвствует. Так и надо. А то что за дела – повесили и тут же закопали! Может, тогда и вешать смысла нет… Давай, уходи в правый ряд. У следующего перекрестка меня высадишь. Ага, вот здесь. Спасибо. Ну что, начальник, увидимся? Э! Ты чего?

Мастер разминал пальцами веки, и лицо его страдальчески кривилось. Потом он открыл глаза и заглянул Ветру прямо в душу.

– Еще два месяца, – попросил Мастер. – Только два месяца. В апреле приступим. Только два месяца. Продержаться. Очень тебя прошу.

– Да справимся, – пробормотал Ветер смущенно. – Рады стараться, ваше превосходительство. А почему именно в апреле?

– Раньше не успеем, – вздохнул Мастер. – И нет никакого Змея Горыныча, понял? Никто не обладает даже четвертью от полной информации. Каждый решает узкую задачу. Кому бумажку украсть, кому человечка убить. А мозговой центр – вот, – он приложил ладонь к виску. – И он чертовски устал. И Школа устала. Даже если к весне не все линии сойдутся в один узел, нам все равно придется действовать. Иначе Школа станет неуправляемой и примется стрелять без приказа. Так что суши порох. Опыта штурмовых операций у тебя достаточно. Будешь взводным. Ну, счастливо.

– Счастливо, – сказал Ветер, пожимая Мастеру руку. – Значит, Штаб?

– Ну, зачем же Штаб? – улыбнулся Мастер. – Штаб ни в чем не виноват. Это просто группа менеджеров, ничего больше. Нас ждет дичь гораздо крупнее. Пойдем брать интервью у динозавра.

– Так ты с журфака! – рассмеялся Ветер.

– Не думал, что это выражение такое знаменитое! – в свою очередь, усмехнулся Мастер. – Ладно, побереги лапшу. То, что я с журфака, ты вычислил, когда увидел нас с Таней рядом. А «интервью у динозавра» – это да… Я в нем участвовал, еще не достигнув окончательной половой зрелости.

– Но я действительно знаю это выражение! – сказал Ветер. – У меня девчонка знакомая была, она рассказывала… Я-то уверен был, что ты психолог.

– Да какой я, на фиг, психолог… Я неудачник, – сказал Мастер жестко. – Считай, что у меня комплекс на этой почве. Я вылечусь, когда взорву Техцентр. Кто бы мог подумать, что это дело моей жизни…