— Легко, Любовод. Но для этого зелья надобны, и приспособы всякие. Уголь, горн, наковальня, кувалда…

— Шутишь… — уронил голову обратно на траву купец.

— Отчего же? Такого клинка, что я тебе откую, ни один маг наколдовать не сможет, друг мой. Да и проще это куда будет. Магия больше со всем готовым любит действовать. Оживить уже готового мертвеца, приворожить уже выросшую красавицу, украсть корону уже созданного царства, перенести уже готовый дворец, отрыть клад из уже добытого золота. На рудниках же я ни одного мага пока еще не встречал.

Ведун вперился в камень взглядом, а когда над его поверхностью задрожала слабая пелена, спросил:

— Скажи, перед нами, впереди на дороге есть еще широкие поляны, мудрый Аркаим? Я хочу уйти отсюда, но не уверен, что до темноты найду хорошее место для стоянки.

— Аркаим обманывает тебя, чужеземец, — ответил камень. — Он ищет не справедливости и, конечно же, не свободы, а только власти. Власти над всем миром.

— Ну да, а ты добрый и бескорыстный. Вот только людям у тебя в стране почему-то оружие иметь запрещено, любые решения в городах только через туктон принимаются, и никто без позволения Раджафа и шага ступить не смеет. Интересно, здешние смертные хоть женятся по любви, или это ты их спариваешь? — Не дожидаясь ответа, Олег кинул камень обратно в сумку и затянул узел. — Что же… Видать, придется выкручиваться самому. Ладно, тогда будем ждать утра. Цель похода предельно ясна, до столицы не больше двух переходов. Надо с этим делом кончать.

Утро в очередной раз напомнило Олегу, почему нельзя держать коней в воинском лагере и на время привалов необходимо отводить в сторону под прикрытием отряда табунщиков — один из оставшихся внутри каре скакунов отсыпал крупную благоухающую кучу рядом с овчиной воеводы, у самого изголовья. Запах заставил ведуна вскочить, начисто прогнав сон.

Его товарищи продолжали безмятежно спать — до сих пор побаиваясь перевернуться на спину. Небо еще оставалось темным, но звезды уже начали гаснуть, сигнализируя о наступлении утра. Однако, несмотря на ночь, где-то совсем рядом были слышны человеческие голоса, приглушенное ржание.

— Значит, я все-таки был прав, — пробормотал ведун. — Раджаф приготовил нам какую-то пакость. Причем именно здесь. Что же, тогда попытаемся испортить ему удовольствие. Нанесем удар тогда, когда его еще не ждут… Подъем! Подъем, друзья!

— А? Что? — повскакивали сонные путники.

— Можете пока не просыпаться. Но только не ложитесь. Легионы, слушай мою команду… Сомкнуть ряды! Вперед, марш!!

Ведун не рассчитывал разгромить врага одним неожиданным броском — он собирался всего лишь вытеснить Раджафа с поля, на котором здешний правитель столь явно рассчитывал затеять сражение и на котором наверняка заготовил ловушки и неприятные сюрпризы.

Запереть дорогу, идущую на поляну, не дать коннице развернуться. Если загнать противника обратно в лес, вынудить отступить до следующего, достаточно обширного луга — тогда битва начнется примерно на равных — там, где лишнего времени на подготовку не получил никто. Поэтому менять построение, продумывать план сражения Олег не стал. Каре и без того строй практически неуязвимый, способный выдержать атаку с любой стороны. А все, что требовалось сейчас от легионов — это просто перейти поле от одного края до другого.

— Постой, боярин! Останови их, пока нам всю упряжь не потоптали! — вдруг спохватился Будута — Надо хоть коней оседлать, сумки им на спину закинуть, боярин. Попортят ведь все!

— Стоять! Давай быстрее. А то не видно в темноте ничего, я и не вспомнил.

Хотя лошадей седлали в восемь рук, но собраться мгновенно не удалось. К тому моменту, когда путники поднялись в седла, горизонт посветлел, а звезды исчезли все до одной. Восход должен был начаться с минуты на минуту.

— Легионы, вперед! — опять скомандовал Середин, но теперь они двигались уже не во мраке, а в предрассветных сумерках, хорошо видя впереди, на удалении версты, серую массу конницы. Значит, конница тоже видела их.

В небесах послышался встревоженный клекот, карканье, посвист и писк. Олег поднял голову, и увидел, как пепельного орла атаковала с разных сторон стая из доброй сотни ворон, ласточек и стрижей. Пикируя с разных сторон, они долбили огромную птицу в крылья, спину, хвост. За кумаем, словно дымный хвост за подбитым самолетом, тянулась серая полоска из выщипанных перьев. Орел пытался отмахиваться, достал клювом какую-то пичугу — вниз рухнул мохнатый безжизненный комок, — но силы были явно не равны.

— Аркаим обмолвился, всего с полсотни у него кумаев, — вспомнил ведун. — Вот, стало быть, зачем Раджаф столько живности сюда подманил. Похоже, поддержки с воздуха мы сегодня не получим. Не подпустят.

Словно в знак солидарности с мужественными пернатыми, впереди вдруг взвыли всадники, от общей массы отделились несколько отрядов, помчались на легионы.

— Сейчас! — выдохнул Любовод, когда до рыхлой лавы осталось всего несколько шагов.

И вдруг всадники резко повернули, понеслись вдоль передних рядов, едва не задевая стременами острия выставленных копий, принялись метать толстые корявые пики, отвернули назад. И вдруг… Строй начал рушиться. Затормозилось движение слева, потом по центру. Стала возникать толкучка по правую руку от ведуна.

— Стоять! Легионы, стоять! Сомкнуть строй!

Каре остановилось, однако шеренги никак не выравнивались. Правда, по крайней мере, строй больше не разрушался. Всадники продолжали крутиться совсем рядом, перед самым строем, помахивая совнями,[4]похожими на мечи на длинной рукояти.

Олег привстал на стременах, пытаясь понять, что случилось, и увидел слева, там, где строй прогнулся особенно ощутимо, что из щитов нескольких легионеров торчат копья с длинными тонкими железными наконечниками. Под собственным весом копья отклонились вниз, и теперь упирались в землю, не давая легионерам идти вперед. Просто до идиотизма, но тем не менее весьма эффективно.

— Да выдерните же их! Первый ряд, выдерните копья из своих щитов!

С высоты седла было видно, как воины, высунув за щит руку, безуспешно пытаются вытянуть глубоко засевшие наконечники. Умелые всадники, да еще с малого расстояния, вгоняли свое оружие весьма надежно. Один из легионеров вовсе бросил щит, встал на него, взялся за древко обеими руками и… И ближний из всадников ловко смахнул его голову совней.

— Электрическая сила… — скрипнул зубами Олег. — Хоть бы отогнать этих…

Но отогнать конницу было нечем — ни лучников, ни пращников, ни даже метателей дротиков у него не имелось. Слишком уж творческое это занятие для существ, не имеющих ни разума, ни мозга, приводимых в движение какими-то силовыми сгустками из царства мертвых. То ли бесами, то ли блуждающими душами, то ли силой Итшахра, то ли еще чем из арсенала здешних колдунов. Всадники гарцевали аккурат на удалении вытянутого копья, а потому каждый, высунувшийся за пределы строя, рисковал головой. Впрочем, этот закон существовал на войне со времен изобретения фаланги. Вне строя ты труп.