Этот тип кармы более характерен для таких сфер, как политика, экономика и социология. Сегодня люди существуют внутри поливалентного блока функций. Можно играть на бирже, осуществлять инвестиции, входить в определенный рынок, заниматься производством, продажей, однако все эти виды деятельности уже опутаны своеобразными проводами, паутинами, которые переплетаются и связывают друг друга. Достаточно вспомнить о том, сколько пунктов содержат современные финансовые, банковские, страховые контракты и какого количества подписей они требуют. Кроме того, существуют идеологические проверки, в которые вовлечены разные стороны – другие государства, другие правительства, другие монополии. Например, в России или в Италии купить ящик виски – не проблема, а в Арабских Эмиратах это запрещено. Каждое правительство, каждая территория имеет свои законы, и всякий раз, когда парламенты собираются и принимают закон, когда политические лидеры встречаются и заключают договор, это означает, что к уже существующим цепям добавятся новые.

Каждый индивид претерпевает насилие других – тех, кто находится вокруг. Масса создает законы, в том числе и для того, кто ее превосходит, и это выражается в ограничении свободы, экономическом, физическом насилии (тюрьма, полиция и т. д.). В той мере, в какой человек использует общество, он вынужден платить и карму общества.

Таким образом, на пути к достижению чистого света интуиции имеются эти препятствия. Впрочем, я знаю, что все их можно преодолеть.

Самое сложное – это первый уровень кармы: именно из-за него все терпят поражение. Следующий по степени сложности – второй уровень. Оставшиеся два типа кармы – третий и четвертый – подчинены первым и выражены более или менее сильно в зависимости от того, насколько заблокированными, застывшими и жесткими являются первые два.

Все эти аспекты можно преодолеть благодаря тренингу аутентифицирующего консультирования, в процессе которого субъект производит индивидуальное исследование, проверяя, соответствует ли он собственному природному оригиналу, совпадает ли его сознание, логико-историческое «Я» с его онто Ин-се. В сущности, субъект проверяет то, принимает ли он решения в соответствии с подлинностью самого себя или выбирает нечто чуждое, что идет вразрез с его благом.

Таким образом, следует перестроить индивидуальное сознание согласно природной идентичности. Необходимо выстроить сознание на основе реальности онто Ин-се, потому что оно внутренне причастно реальности, или бытию жизни.

В этой главе я затрону тему непрерывной связи между существованием и бытием. Человек одновременно является существованием и бытием, однако недостаточно в это верить, как это делается в некоторых религиях: необходимо знать это и видеть это. Тема бизнес и смысла жизни фундаментально важна, потому что почти все успешные предприниматели зарабатывают большие деньги и первенство, но теряют смысл жизни. Бедняки же живут в настоящем аду, в ощущении безысходности и, чтобы компенсировать это состояние, окунаются в религию, потому что благодаря ей чувствуют себя сопричастными Богу. Например, когда в христианской религии празднуется Рождество или Пасха, многие проживают собственную реальность через проекцию участия в истории Христа. Поведение таких людей можно сравнить с поведением маленького революционера, который нацепил футболку с надписью «Че Гевара» или кепку с надписью «Кеннеди», при этом даже не зная, кем были эти два человека, каждый их которых потерпел поражение на индивидуальном уровне. Все испытывают необходимость в том, чтобы вкладывать собственную индивидуальность в миф, в божественную историю, в совершенный образ. Субъект живет христианской идеей, веря в свою сопричастность искуплению и воскресению Христа – потому что он Сын Божий, – а значит, он убежден в том, что в один прекрасный день будет восседать рядом с Богом, верша суд над другими и отправляя грешников в Ад. Он окажется рядом с величайшими святыми и блаженными; возможно, там будут и другие, но именно он – избранник Божий. Чем более неудачно складывается у субъекта жизнь, тем сильнее его потребность в компенсации посредством мифа, веры, идеологии, которая определяется как абсолютная и всепобеждающая. Это не что иное, как проявление психологии трансфера, которая состоит в переносе самих себя в надежду на успех, на осуществление великого дела, признаваемого другими. В сущности, все вероисповедания гарантируют устранение страха, одиночества, тоски, того опыта, который изнутри убеждает субъекта: «Ты – никто, ты ошибся, в конце концов ты превратишься в кучу навоза». Точно так же и атеист выбирает свое мировоззрение, чтобы избежать сопоставления с логикой жизни. Он отказывается даже от гипотезы Бога, потому что, как говорится в пословице, «с глаз долой – из сердца вон»: для атеиста Бога не существует. Тем самым, такой человек просто отказывается что-либо понимать, однако есть то, что, безусловно, понятно всем: мы живем, являемся разумными существами, хотим действовать, достигать результатов, быть, и все, что мы делаем, должно быть очередным шагом по направлению к тому значению, смыслу, мотиву, цели, которые могут оправдать каждого в его жизни, его ограничениях, отсутствии у него целостности. Всем людям присуща очевидность и неоспоримая уверенность в том, что они участвуют в этом испытании, что их несет река, и неизвестно, утонут ли они и что будет дальше.

Это неумолимое почему прорывается к нам из момента нашего существования: если все так, то каждый знает, что ему покупать, что делать, однако для того, чтобы прийти к спокойному удовлетворению, выражающемуся в возможности наконец-то утверждать: «я есть», недостаточно зарабатывать деньги, иметь любовь, дом и т. д.[76]. Все несутся вперед, чтобы иметь, и имеют; стараются произвести впечатление на других тем, что много имеют и поэтому якобы многое собой представляют. Но они не есть. В свою очередь крупные религиозные движения, построенные на бедности, родились из стремления отказаться от обладания и богатства, чтобы быть. Но почему такая стратегия позволяет им просить милостыню, выставлять напоказ свою добровольно избранную бедность, высокомерно противопоставляя ее стилю жизни других людей? Святые принижают образ жизни большинства людей, но я не считаю, что они действительно достигали блаженства, потому что я анализировал их сновидения, страхи, реакции, признания, сочинения, и отовсюду проступали мучения, неуверенность, прикрываемые надеждой и верой. Кроме того, в момент смерти их обуревал сильнейший ужас и страх: дело в том, что они отказались от обладания, чтобы иметь бытие, но не для того, чтобы быть. Бытие нельзя иметь: или ты есть, или не есть. Человек становится блаженным не потому, что находится в Раю и видит Иисуса, а только если он есть Рай.